- Да, собираются.
- Может здесь останусь? На биржу планирую выйти работать...
- Да нет, зачем тебе куда-то выходить? Уже скоро поедешь. Через неделю, через месяц – не важно, но ты поедешь. Указание из Москвы пришло.
- А куда именно?
- К Москве поближе, сейчас у нас зоны расформировывают, иногородних вывозят. По месту жительства. Поедешь ближе к Москве сидеть. Там нормально, потеплее тебе будет, на свиданки к тебе ездить будут. Наоборот лучше.
Может оно и так, что действительно ближе к Москве? Да, конечно – начальник сказал. Но в итоге обманул.
Раздача подарков перед этапом.
Второго декабря я опять после завтрака режим нарушаю. Будят меня часов в 10 утра.
- Макс, что собирайся на этап!
- Пошел в жопу! На какой этап?
- Тебя заказали, с вещами, полностью.
Я встаю. Реально СДПшники кричат: “Марцинкевич, в дежурку!” Вышел из локалки, подхожу к дежурке, там помощник ДПНК.
- Собирайся, сейчас этап через полчаса! Поедешь.
- Куда?
- Я откуда знаю! Поедешь и все! Там скажут!
Пошел собирать вещи, баул паковать. То, что не стал с собой брать – отдал друзьям. Гошану отдал сапоги, кружку гигантскую, валенки... Взял свой баул, отнес его к дежурке, и вспоминаю, что у меня есть один должок на зоне! Есть козел один, который мне всячески сворачивал кровь, но при этом сворачивал ее не по приказу администрации даже, а просто потому что сам пидор. При этом и в отношении простых мужиков он вел себя крайне неправильно, гнобил всячески – кого можно было пиздить – пиздил. Причем по собственной инициативе, без команды какой-либо со стороны. Так... надо ему немножко жизнь-то напоследок подломить. Побежал его ловить. Искал-искал на бараке, в секциях нету. Может, в сортире? Забегаю в сортир на заднем дворе – смотрю, точно вот он, гондон! Я его хвать:
- Ну че, пидор, попался?
- Макс, ты уезжаешь? Да?
- Да! И ты знаешь, что я сейчас тебя здесь просто убью? Убью и еблом в парашу засуну, что бы ты жил тем, кем должен жить весь оставшийся срок!
- Макс, не надо, ты что! Не надо, блять!
Уебал ему коленом в живот, несколько раз по хребту. Он чуть повыше меня, но подохлее, сложился.
- Макс, пожалуйста!
- Ах, вот как, сука, заговарил! Тебя мужики просили “Пожалуйста!” Ничего, тебе похуй было, палками долбил!
Начинаю его бить ребром ладони в затылок, он пытается встать – и раз рука, по локоть ушла в говно! Он попал в очко – я его пытался окунуть туда его головой, подтаскивал, ударами подбивал.
- Ай, все, пожалуйста, хватит...
- Может запихнуть тебя целиком туда?
Глубоко. Глубина метра два, наверное! В принципе весь бы в говно ушел.
- Не надо! Я тебя прошу!
- Ладно, хрен с тобой, так живи!
Оставил его в туалете. Может, как-нибудь руку вытрет? Нет, у него это не получиться скрыть – люди видели, что я туда побежал. Они будут смотреть, как оттуда этот козлик выползет. Вещи все мои уже все у дежурки стоят. Попрощался на бараке с теми, с кем общался.
Успел еще от дежурки зайти к Гошану. Он на бирже, на работе! Обидно! В секции сидит его брат, по телефону говорит. Судя по выражению лица – с девушкой.
- Все, Илюха, поехал! На этап меня заказали!
- Давай, Макс, родной, удачи!
Оставил ему немножко вещей на память.
- Позвони моему бате и друзьям, передай, что я тронулся!
- Всем отзвоню. Не пуха!
Попрощались, обнялись. Вернулся к дежурке, взяли мы баулы и пошли в изолятор. Там просидели полтора часа. Там нас, десять человек, обыскали. Потом погрузили в автозак. И вот поехал я опять на “Белый лебедь”.
“Белый лебедь”, возвращение.
