загипнотизировала, заставив позабыть о контроле сознания. Даже если то, что сказал Сергеев, было правдой, мне не должно быть никакого дела до шалостей коварной вертихвостки. Пускай у генерала Воронина болит голова. В конце концов, она мне не жена и даже не подруга, скорее полезный контакт позволявший доставать запрещенные лекарства. Тогда почему я не могу думать ни о чем кроме своей ревности? Что за дурацкое наваждение?
В последний раз, чиркнув точильным камнем по лезвию, я спрятал меч в ножны и словно сомнамбул медленно вышел на улицу. На небе не было видно звезд, одни лишь клубящиеся тучи, разрываемые сеткой молний. Дождь закончился. Даже море как, будто немного присмирело и теперь ласково плескалось о берег. Идеальная погода для купания. Мне неудержимо хотелось погрузиться в прохладную воду и смыть с себя скопившуюся грязь и негатив.
Раздевшись до трусов, я оставил при себе лишь меч, а все остальное оружие и снаряжение оставил на песке поверх одежды. Сняв с глаз ненавистные контактные линзы, скрывающие мои истинные глаза, я спрятал их в маленький кармашек на трусах и быстро зашел по пояс в воду. Я не ощутил холода, лишь кожа непривычно стянулась, став по ощущениям похожей на плотный гидрокостюм. Погрузившись с головой в темную и холодную бездну, я мощными толчками рук стал загребать воду быстро погружаться на глубину, пока давление болезненно не сдавило уши. Мои глаза великолепно видели во тьме, словно на них надели прибор ночного виденья. Любая биологическая активность фиксировалась четко и ясно даже на расстоянии сотен метров от меня. Медленно опустившись на самое дно, неподалеку от затонувшего сухогруза, сидя на глубине десятков метров, я медленно совершал мечом движения, так как, если бы сражался с врагом. Когда из подводной расщелины высунулась и уставилась на меня отвратительная, пучеглазая морда Морского Охотника, я демонстративно погрозил ему мечом, и морда снова скрылась во тьме подводной пещеры. Нежить ничуть не взволновало мое присутствие неподалеку от своей норы. Это было странно и необычно, ведь некроморфы интуитивно чувствовали слабую жертву и тут же нападали на нее даже, если это был один из своих. В этом плане некроморфы ничем не отличались от людей. Да и почему они должны отличаться ведь и они когда-то были людьми.
Я устало протер глаза и разбудил следующего по очереди солдата. Тот зевнул и апатично занял мое место на подоконники у окна. Я же с трудом добрался до своего лежака и проснулся только под утро, когда наша группа начала собирать вещи. Катера так и не прибыли.
– …я еще раз спрашиваю, кто бросил оружие? – сквозь сон расслышал я рык Антона.
Выйдя в соседнюю комнату, я увидел напарника, державшего над головой мой пистолет.
– Это мой, – зевнул я, еще толком не понимая причин шума. – В чем проблема?
– Вот от тебя я этого не ожидал. Такого раньше ты себе не позволял.
– Да что случилось? Я уже и не помню, где его оставил…
– Он лежал на берегу, словно не обронили, а намеренно оставили на камне.
– Но… это невозможно, – я ощутил холод в груди. – Я даже не выходил наружу.
– Тебе виднее, куда ты выходил, а куда нет. – Антон кинул мне пистолет и вышел на улицу.
Дождавшись пока все выйдут, я оглянулся по сторонам и осторожно извлек меч. Из ножен мне на штаны неожиданно вылилась морская вода и выпали ошметки водорослей.
– Безумие! – прошептал я, ощущая, как бешено забилось сердце. – Это невозможно…
Ночной сон не мог быть реальностью. Этого просто не могло быть на самом деле.
Быстро оглянувшись, чтобы убедится, что за мной никто не наблюдает, толкнул водоросли носком ботинка под половицу. Захватив автомат, быстрым шагом вышел на улицу.
Снаружи дома было довольно светло и даже несколько лучей солнца пробивалось сквозь низкую облачность. Испытывая непонятное беспокойство и жжение во всем теле, я все-таки дошел до того места, где в своем сне оставил оружие. Поворошив песок ногой, обнаружил второе свидетельство моего пребывания здесь – свой точильный камень, которым я затачивал лезвие. Незаметно подобрав его, я быстро забрался в десантный отсек бронетранспортера, куда обычно меня и под дулом автомата не загонишь. Жжение на коже мгновенно прошло. Значит, изменения настолько сильно затронули меня, что даже рассеянные солнечные лучи солнца вызывают мгновенную аллергическую реакцию. Если об этом кто-нибудь узнает – мне конец. К счастью, Антон был слишком занят линейными переговорами по радиостанции, чтобы обращать внимание на мое более чем странное поведение. Солнце снова скрылось за тучами. Стал моросить мелкий дождь, ставший для меня сродни бальзаму для души. При подобной погоде я чувствовал себя великолепно. Мне было неуютно смотреть сквозь контактные линзы, словно на глаза надели пленку, но снимать их сейчас было смерти подобно – меня мгновенно прикончат свои же собственные товарищи. Пока мы ехали вдоль пляжа, меня терзали смутные предчувствия, что сейчас что-то произойдет. Со мной такое и раньше происходило. Значит жди беды.
Высунувшись по пояс из верхнего люка, я выбрался на броню. Всматриваясь напряженно вперед, внезапно ощутил как чувство опасности, буквально взвыло на полную катушку.
– Стой! Тормозите!
Я выкрикнул еще толком не поняв, что же именно произошло. Схватив за руку Антона, я увлек его за собой, спрыгнув на ходу с бронетранспортера. Удивленные солдаты еще удивленно пялились нам вслед, когда БТР от чудовищного удара в днище оторвался колесами от земли и неожиданно перевернулся на крышу, пропахав по песку метров десять. Всех, кто сидел сверху, перевернувшаяся машина раскатала в кровавую кашу. Оглушительный рев нежити заглушил рокот набегающих волн и еще долго отражался эхом меж мрачных скал. Из песка высунулась увитая чудовищными мышцами, четырехпалая лапа с метровой длины когтями, а потом и само уродливое тело хозяина. Более отвратительного создания трудно себе даже вообразить.
– Что за черт? – удивленно пробормотал Антон, лихорадочно нащупывая руками свой автомат.
– Не делай резких движений… – мрачно предупредил я, ползком добираясь до гребня холма, – Это Генофаг. Ты про них, слышал?
– Про НИХ слышал,… но никогда не думал, что они способны добраться сюда по воде.
Медленно задрав безносую морду в небо, генофаг стал принюхиваться, медленно выбираясь из лежбища в песке, где прятался от солнца. С хрустом суставов потянулся своим могучим безволосым телом. Неспешно дойдя до раненых солдат, выбирающихся из десантного отсека бронемашины, несколькими ударами квазикогтей располосовал их на части, а потом стал жадно заглатывать в свою ненасытную утробу. Водитель бронетранспортера – единственный, кто не растерялся, – высунувшись из люка, он прямо с бедра стал в упор расстреливать генофага из ручного пулемета, но тот лишь на мгновение сжался, чтобы в следующую секунду распрямится, словно спущенная пружина. Подпрыгнув высоко вверх, генофаг рассчитывал приземлиться на обидчика сверху, но тот уже успел снова скрыться внутри перевернутого БТР и захлопнуть за собой бронированную дверцу. Генофаг в полном молчании стал, бешено рвать на куски резиновые колеса машины, вцепившись в них зубами. Металл брони со скрежетом постепенно поддавалась на усилия твари, нехотя уступая под натиском ужасных когтей способных разорвать даже двадцатисантиметровую металлическую плиту из закаленной стали.
– Что будем делать? – шепнул Антон, быстро загоняя в подствольник гранату. – Это для него не страшнее комариного укуса. Мы можем уползти и позвать на помощь или же попытаться его отвлечь. Сергей внутри стального гроба долго не продержится…
– Вызывай помощь по рации, а я отвлеку генофага.
– Ты с ума сошел! Вернись!
Не слушая возражений, я встал с песка в полный рост и побежал к твари, на ходу стреляя в нее из пистолета – свой автомат я потерял еще при падении. Пули глухо впивались в толстую шкуру, покрытую шипами, не причиняя ей видимого ущерба. Да мне это было и не важно. Главное отвлечь внимание и выиграть время пока напарник будет вызывать Гнездо, и просить поддержки любого боевого вертолета, который находится поблизости. Из легкого стрелкового оружия эту гадость все равно не завалить, а вызывать огонь на себя значило добровольно подписать себе смертный приговор, да и не факт, что артиллеристы попадут в некроморфа.
– Интересно, как с такими длинными когтями ты себе зад подтираешь? – громко спросил я у генофага, крепче сжимая, рукоять катаны. Остановившись в десяти метрах от него, я медленно извлек из подсумка дымовую гранату и кинул генофагу под ноги, указывая пилотом ориентир.
– А мне, такие как ты, вылизывают! – неожиданно четко и внятно рыкнул генофаг, ничуть не удивив
