опасной и негостеприимной – мать остается матерью всегда.
– Еще насмотришься Алешин. Каждый знает свое место.
– А что делать с уазиком? – спросил Соколик. – Он нам перегородил выход.
– Когда откроется грузовой люк, вытолкнем наружу.
Запрыгнув внутрь бронетранспортера через боковую дверцу, я первым делом пристегнулся широкими ремнями безопасности. Лютый занял место у башенного крупнокалиберного пулемета, Баха поближе к запасному выходу, а Тихон смиренно сгорбился на лавке в десантном отсеке между тюками с продовольствием. Место водителя занял Шепард, а я тем временем в соседнем кресле, изучал планшет с картами. Двигатель и системы жизнеобеспечения медленно оживали, наполняя окружающее пространство легкой вибрацией. Все было как будто в норме.
– Пятнадцать минут! – выкрикнул Шепард, обращаясь ко всем. – Пристегнитесь святой отец! Вначале будет свободное падение, потом резкий толчок. Не расшибите головы о потолок.
Я надел на голову танковый мягкий шлем, а к горлу прикрепил ларингофон:
– Очень правильная постановка вопроса, Дэн. Ты как всегда видишь дальше и глубже нас.
– Всегда, пожалуйста, – отмахнулся Шепард, и обратился по рации уже к Степану. – Свиридов, мы упакованы и на местах. Начинай десантирование, когда будешь готов.
– Добро. Начинаю снижение, – проскрипела рация. – Сейчас чуток потрясет.
Томительное ожидание стало действовать на нервы, поэтому Дэн решил отвлечь всех от невеселых мыслей поучительной лекции по десантированию:
– С принятием на вооружения, воздушно-десантных войск России БМД-1 и БТР-Д развитие средств десантирования пошло по двум направлениям. Продолжались совершенствоваться многокупольные парашютные системы и парашютные платформы для десантирования техники и грузов. Для гашения удара о землю в момент приземления применяются воздушные или сотовые амортизаторы. Небольшая скорость вертикального снижения и высокая надежность многокупольных систем, позволила освоить десантирование личного состава внутри боевых машин. Эта система получила название «Кентавр». В основе работы парашютно-реактивных систем лежит принцип мгновенного гашения скорости вертикального снижения, практически до нуля, в момент приземления за счет тяги реактивных двигателей, монтируемых на самом объекте. Вначале, после отделения от самолета, с помощью ВПС – вытяжной парашютной системы – вводится в действие основной парашют площадью 540 квадратных метров, который стабилизирует падение. В это время приводится в действие автоматика системы, производится подготовка к ее срабатыванию; специальный генератор раскручивается и заряжает конденсатор большой емкости. Его заряд пойдет затем на зажигание тормозного двигателя. Опущенные вертикально вниз два щупа имеют на концах контактные замыкатели. При касании поверхности они вызывают срабатывание порохового реактивного двигателя, который мгновенно гасит вертикальную скорость с двадцати пяти метров в секунду до нуля. Машина как бы замирает на мгновение, окутанная облаком газов, вырвавшихся из сопел реактивного двигателя. Длина щупов устанавливается в зависимости от веса объекта, высоты местности и температуры воздуха в районе выброски. К достоинствам данной системы можно отнести то, что для десантирования объектов не требуется дополнительная платформа. К недостаткам сложность в организации хранения, применение только для определенного образца боевой техники – в данном случае адаптированную для нашей машины и большая зависимость от внешних факторов: температуры, влажности воздуха и прочее. На воду приводнятся еще сложнее.
– Ты не словом не обмолвился о том насколько это опасно! – сказал Баха. – И откуда тебе так много известно о нашем оружии? Ты же янки!
– Чертовски опасно. Если бы я не верил в полковника, его технарей и мастерство Свиридова, ни за что не подписался на эту самоубийственную акцию. Что касается моей осведомленности то, это было моей основной работай в НАТО. Я был аналитиком.
– Ну, это роднит тебя с Хетом, он тоже своего рода исследователь…
– Кто-нибудь объяснит мне, что за хлопки я слышу снаружи? – спросил Тихон.
– Я ничего не слышу, – я нахмурил брови, прислушиваясь к рокоту двигателя.
– И я ничего… – подтвердил Лютый, но уже в следующую секунду мы все хватались за поручни, когда самолет резко накренился, совершая маневр уклонения. По наружной броне словно саданули горстью мелких камней. Звонко барабаня по металлу, осколки хаотично рвали в клочья корпус самолета, вызвав резкую декомпрессию внутри грузового отсека. К счастью герметичность бронемашины не была нарушена, а иначе не избежать нам больших проблем. Самолет завалился на другой бок, а над потолком взвыла запоздавшая сирена тревоги.
– Работает ПВО! Держитесь! – ожила радиостанция. – Готовность пять минут…
Голос Свиридова внезапно оборвался, сменившись хрипами. Повторные вызовы ни к чему не привели. Самолет ушел в резкое снижение, от которого у всех заложило в ушах. Сердце так бешено забилось о ребра, что было готово выпрыгнуть из груди. Перегрузки вдавили нас всех в сиденья, заставив невольно заскрипеть зубами от боли. Плотность обстрела заметно снизилась, но не прекратилось. Было и так понятно, что самолет это уже не спасет – он стал неуправляемым. Его обшивки светила дырами, словно решето, пробитая как минимум в сотне мест. Зато, судя по плавности полета, был активирован автопилот, иначе самолет давно ушел бы в штопор.
– Кто в нас стреляет?! – выкрикнул Баха, сжавшись от страха. – Ведь не зомби же…
– Тот, кто не невзлюбил нас с первого взгляда, – съехидничал Лютый.
– Мы же свои! Они там ослепли что ли?
– Ага, как же, свои! Тебя Соколик, даже по пьяни за своего не примешь…
– Лютый! Захлопни рот и не нарывайся! – зарычал я, теряя терпение. – Дэн? Приказывай!
Шепард мучительную секунду раздумывал, прежде чем принять нелегкое решение:
– Будем десантироваться вслепую. Пандус давно должен был опуститься. Кому-то придется вылезти наружу и активировать его вручную. Не хочу ни в кого тыкать пальцами, нужен доброволец. Мы снизились достаточно, чтобы не опасаться декомпрессии.
– В таком случае пойду я! – теряя терпение, я открыл люк и выбрался из машины наружу.
Невольно вздрогнул от просвистевшей над головой шрапнели, ужаснулся чудовищным пробоинам в правом борту, через которые были видны яркие вспышки взрывов и тонкие росчерки огненных трасс. Пронизывающие порывы холодного ветра с оглушительным ревом сотрясали отсек, шквальными порывами кидая меня из стороны в сторону. Свет давно погас, осталась лишь одна единственная аварийная лампа, назойливо мигающая предупреждающим красным светом. Добравшись до распределительного щитка, я стал наугад щелкать клавишами, пока грузовой люк не вздрогнул и не стал медленно опускаться, открывая вид на подсвеченную взрывами темноту далекой земли. Возникало ощущение, будто мы несемся в космическом пространстве. Едва видимый внизу контур континента рассекали белесые струи инверсионных следов протянувшихся от двигателей. Сняв уазик с ручника, я поднапряг мышцы и медленно стал толкать его перед собой прямо в сторону темного зева люка. Машина самостоятельно заскользила по маленьким роликам на полу и исчезла за бортом. Быстро осмотрев прикрепленные к крыше и бокам бронетранспортера парашюты и ракетные системы, с облегчением констатировал, что осколки их не повредили. Самолет по непонятным причинам теперь стал набирать высоту, медленно задирая нос вверх. По всем признаком, если Свиридов до сих пор жив, то больше не контролировал нашего воздушного кита.
Я едва успел отпрыгнуть в сторону, избегая восемь колес, как БТР заскользил в сторону открытого проема. Под потолком засверкали искры перебитой проводки. Почти мгновенно полыхнул пожар, перекинувшись на баллоны со сжатым кислородом. Я ухитрился добежать и на ходу запрыгнуть на подножку бронемашину, в тот момент, как ее задние колеса уже висели над холодной пустотой. С холодом в груди я как раз протискивался внутрь кабины, когда почувствовал свободное падение, нарастающий свист ветра в ушах и увидел над головой быстро уменьшающийся силуэт самолета, за которым тянулся жирный шлейф черного дыма и всполохи искр. Едва успев, пристегнутся к креслу ремнями, я скривился от мощного рывка – это открылся основной купол. От сердца немного отлегло, ведь никто не был до конца уверен, что устройство сработает как надо. Раскачиваясь на стропах, БТР плавно опускался в море, в то время как вокруг нас продолжали мелькать росчерки огненных трасс жадно тянущихся с земли.
– Ну, это просто беспредел! Мало того, что сбили, так теперь добивают! – бушевал разгневанный Лютый. – Покажите мне этих подонков, я лично сверну каждому из них шею!
