первым накинулся на жареного топара запеченного в хрустящем соусе из хашира.
– Если не возражаете, я пойду с вами, – робко предложила после еды Чани.
Хило закатив глаза за ее спиной, прислал мне раздраженную мысль:
– Эта дикарка начинает меня раздражать. Мне, кажется или она влюбилась в тебя?
– К сожалению, тебе не кажется, – ответил я, а вслух сказал, но так чтобы меня услышала только хлорианка. – Чани, твой муж и Бычара могут, не справится. Не приведи боги, попадут без тебя в неприятности. Пока ты рядом с ними и убережешь от беды, я буду, спокоен за вас троих.
Чани пристально посмотрев мне в глаза, и почти жалобно попросила:
– Обещай, что не оставишь нас одних в этом городе и попадешь в плен.
– Обещаю, – невозмутимо соврал я и снова проклял себя за ложь. Я и раньше никогда старался не лгать без острой на то необходимости, а теперь, когда приходилось обманывать друга и даже больше – товарища по тяжкому пути – на душе у меня было неспокойно.
– Хорошо, – не совсем уверенно прошептала хлорианка и нехотя направилась вслед за своим мужем и его верным оруженосцем Бычарой. Она постоянно оглядывалась нам вслед, пока мы не слились с толпой горожан, затерявшись среди них окончательно.
Заметив мое мрачное и замкнутое настроение, Хило откашлялся и невпопад брякнул:
– Это пройдет. Ты ведь не думал, что у тебя и Чани есть будущее? Вы разных видов и…
– Ты о чем говоришь? – мысленно накинулся я на него, готовый разорвать даймонца на части. – Ты думаешь дело в Чани? Мне просто претит сама мысль о предательстве и бегстве.
– Так надо. Это им только на благо, Альфадок. Вспомни, кто мы и кто они и вернись, наконец, в реальный мир из своих фантазий. Осталось совсем немного, и я не позволю, чтобы личные чувства и эмоции мешали нам выполнить свое предназначение. Соберись! У нас еще полно дел и без этих непредсказуемых туземцев путающихся под ногами будет только лучше.
– Ты прав, Хило. Забудь о моем гневе и прости. Я слишком эмоционален в последнее время. Хорошо, что ты иногда напоминаешь мне что мы – будущие кванторы.
Пристально посмотрев на меня, даймонец покачал головой, но ничего не ответил.
Меняя маршруты и умело, сбивая возможное преследование со следа, мы скрытно проникли на территорию порта и затаились за огромными тюками с товарами. Наблюдая из своего укрытия за раскачивающимися на небольших волнах деревянными судами, смахивающими на китайские джонки, пытались подыскать себе подходящую. Один из самых больших кораблей сразу же привлек наше внимание. Корабль был более пятидесяти метров в длину, на нем имелась даже большая прямоугольная палубная надстройка, а нижняя палуба могла вместить много пассажиров, судя по ряду иллюминаторов. Между тремя массивными мачтами был натянут трос, на котором висели фонари. На провисших серых парусах белело несколько свежих заплат. Внутрь корабля как раз с помощью многочисленных лебедок загружали тюки с товарами. Мы быстро выделили из толпы грузчиков индивидуума похожего на капитана. Точнее его принесли трое дюжих туземцев и с головой окунули в огромную кадку с пресной водой, где тот окончательно пришел в себя и громко разразился на весь пирс грязной нецензурщиной.
Хило вопросительно посмотрел на меня, словно спрашивая совета.
Я едва заметно кивнул и, выбравшись из укрытия, смело зашагал прямо к капитану.
– Прошу простить за беспокойство, месье…
– Капитан Зераф к вашим услугам! – быстро представился коротышка. Оглядев меня с ног до головы, важно выпятил грудь. – Мое судно “Аурига” как и моя команда к вашим услугам, гаур!
– Месье Ато, смиренный служитель богов. Хочу нанять Вас для плавания в северные широты.
– Надеюсь это не связано с жертвоприношениями? – нахмурился капитан и быстро сделал знак, отгоняющий злых духов. – Если это так тогда вам лучше поискать в другом месте…
– Я не адепт культа Дагона. Два пассажира без багажа. Цель пути – Северный Гоа.
– Вы собираетесь отправиться на Кослован? Не боитесь превратиться в ледышку в своем тонком одеянии? – хмыкнул капитан Зераф и грубо рассмеялся, но тут же стал серьезным. – В Гоа свирепствует лютая зима, знаете, что это такое? Это когда температура падает настолько низко, что вода становиться твердой как камень, а с неба падают острые как наконечники стрел капли замерзшей воды. Вы еще не передумали? Тогда это вам будет стоить очень недешево.
Вложив в его руки мешочек со всеми нашими средствами, я вопросительно приподнял бровь.
– Надеюсь, этого хватит? Здесь ровно тысяча пятьсот секвинов.
– Это не очень много для такого длинного и опасного плавания, но считайте, что наняли, – вмиг подобревший хлорианец спрятал мешочек в карман просторной безрукавки. – У вас проблемы с властями? Желаете отплыть сразу или потерпите до вечера?
– Желательно сразу, – осторожно сказал я. – Если можно, то прямо сейчас…
– Тогда это будет вам стоить дороже! – растянул губы в ухмылке Зераф. – Мой груз все еще на пирсе и трое пассажиров оплативших проезд до сих пор не пришли. Вам придется компенсировать мои убытки, тогда быть может, мы договоримся.
– В таком случае мы подождем на борту до вечера.
Вернувшись к даймондцу, я предложил ему подняться на судно прямо сейчас, пока нас никто не опознал, но на всякий случай держать оружие под рукой и быть готовыми в случае чего прыгнуть в реку и добираться вплавь до другого берега, где начиналась кромка густых джунглей.
– Чем дольше мы тут прохлаждаемся, тем проще будет нас найти.
– У тебя есть другое предложение? – разозлился я. – Мы можем вернуться к Кону и остальным и дальше двигаться с торговым караваном.
– Ну, уж нет! Я лучше попытаю свое счастье на корабле!
Заняв выделенную нам маленькую каюту без окон, с минимумом удобств, я оставил даймонца внутри, а сам выбрался из душного трюма наружу. Неторопливо прошел на корму, с которой открывался восхитительный вид на притоку Птолеи и каменные бастионы в узком проходе бухты Хораи. Я невольно отошел в тень огромного паруса, когда высоко над головой, пролетел стрекочущий винтокрыл и случайно налетел спиной на заверещавшую от страха молодую хлорианку и дородного хлорианца преклонного возраста. Наверное, отец и дочь решил я, и вежливо посторонился с дороги, по ходу принеся свои извинения, за сей инцидент.
Хлорианка потупила глаза и поспешила к трюму, а мы с ее отцом еще немного постояли у фальшборта, по случаю дальнего пути решив познакомиться. Его чадо звали Селора, а его самого месье Баташ. Он вместе с дочкой направлялся к дальним островом Зеленого мыса, куда уезжали на постоянную колонизацию исключительно одни разорившиеся землевладельцы и мелкие буржуа. Я представился ему как господин Ато путешествующий вместе со своим верным слугой Хило и специально для Баташа придумал длинную и богатую подробностями историю, согласно которой я и мой слуга изучали руины и постройки дедрических богов Кабала.
Через час поднялся по трапу пыхтящий от усердия галакт, которого я здесь уж точно не ожидал встретить. Несмотря на недавний статус хозяев планеты, мне его вид впервые попался на глаза. Борон с вывернутыми назад коленями и локтями, бесформенным бочкообразным туловищем и приплюснутой треугольной головой без шеи одним своим видом вызывал сочувствие и жалость. Но так мог думать только тот, кто не видел этих ребят в бою. За калечной внешностью видимой неуклюжестью и неповоротливостью скрывалось подвижное и очень выносливое существо, чьи соотечественники колонизировали миры Алкиноя задолго до появления Крул Каи. Пристально посмотрев на меня десятью парами своих зеленых как нефрит глаз, борон отделался коротким кивком и вежливым вопросом адресованным именно мне, а не нам с Баташем. Вероятно, борон намеренно игнорировал туземца, отдавая симпатию мне.
– Мое почтение. Вы тоже пассажир на этом судне?
– Да, небесный отец, – с почтением ответил я и помог ему закинуть на палубу тяжелый багаж.
– Покорно благодарю. – Борон смахнул со лба пот и скрылся в трюме, оставив вещи на палубе.
Четвертым пассажиром к моему удивлению оказалась шумная и веселая чертовка арвари, которая, не успев взойти на палубу, сразу упала в мои объятия, споткнувшись об оставленный бороном чемодан. Ничуть не смутившись моей расовой принадлежности к неизвестному виду, она в качестве благодарности за спасенную честь и достоинство припечатала мне горячий поцелуй, оставив на моих губах горьковатый привкус полыни и корицы.
