убежденной печальницей здорового образа жизни. Такой убежденной, что в конце концов и мужа своего Григория Александровича вынудила бросить курить и пройти курс лечения гипнозом.
О да, теперь они оба безоговорочно верили и в гипноз, и в своего сына: Денис оброс клиентурой так стремительно, как заброшенный дом обрастает пылью и паутиной. Расслабленные коллеги Мертвецова поначалу неверно оценили новичка: вальяжный психотерапевт Игорь Маркович Шуман даже не удостоил его рукопожатием!
Вы, разумеется, знаете Игоря Марковича – чаще, чем он, на телеэкранах нашего многоканального города появляются, пожалуй, только мэр Андрей Алексеевич Рябчиков и кулинарная звезда Геня Гималаева. Да-да, вы правильно вспомнили – это тот самый Игорь Маркович, что любит складывать ладони домиком и сладострастно мычать в микрофон. Один час психолечения у Игоря Марковича стоит примерно столько же, сколько вы заплатите за месяц обучения ребенка в частной гимназии «Умница» (размер взноса не разглашается, как и стоимость консультации у Шумана).
А круглая, как луковица, язвительница и юнгианка Аделаида Бум поначалу начала строить Мертвецову куры. Помнится, когда он еще не избегал общих психотерапевтических сборищ и даже надеялся чему-нибудь там научиться, всех их вместе вывезли однажды на турбазу, километров за семьдесят от города. Называлось это «семинар по обмену опытом». За городом бушевала совсем было позабытая Денисом природа: белые полосы тумана над болотом, душистые сосны, кровавые капли костяники в траве и грибы, кокетливо прикрытые перегнившими листьями.
– Денис Григорьевич, посмотрите, какой прелестный мухоморище! – кричала пышная Аделаида Бум.
Ее резиновые сапоги мелькали впереди психотерапевтического отряда, как лопасти ветряной мельницы пред благородным идальго. В руке психологини и вправду алел мухомор – бесстыдный, будто грех, и яркий, точно воспоминание о нем.
– Бросьте его в травку, Аделаида Сергеевна, – флегматично посоветовал Игорь Маркович, закутанный от грехов подальше в прозрачный дождевик, – поздновато нам с вами грибками увлекаться…
Аделаида Бум вспыхнула, что ваш светофор, – ух, она не любила, когда напоминали о возрасте! Да еще в такой день, когда на ней была яркая красная ветровка в черную точечку (Аделаида Сергеевна одолжила ее у половозрелой дочери, и ни та ни другая ни разу не задумались о том, что в ветровке этой любая женщина средних лет будет выглядеть как Минни-Маус на пенсии)! В самый долгожданный день, когда красавец Мертвецов, явственно нуждавшийся в наставлениях опытной женщины и одаренного психолога, был к ней так близок – протяни руку и сорви… Надо же было старому жирному Шуману все испортить!
Мухомор полетел в траву, а Мертвецов прошел мимо, даже не заметив, что рядом со зловещим грохотом обрушились надежды Аделаиды Бум.
Честно говоря, он вообще не замечал в тот день ничего и никого, а думал – как удивительно, что природа долгие годы была на месте: и лес, и грибы, и деревья, и кровинки костяники… Как будто не было ни учебы, ни тренингов, ни бизнеса, поначалу буксующего на всех поворотах, – природе нет дела до того, чем занимается Денис Мертвецов и чего чает. Природа просто – была, и спасибо ей за это!
Аделаида Бум природу не любила – игры с мухоморами затевались исключительно для прекрасного Мертвецова. Но пухлую юнгианку в очередной раз не оценили по достоинству, и потому в лагере недоброжелателей Дениса прибавилось еще одной – весьма увесистой! – персоной. Денис не придал этому значения – он в те молодые дни и юные годы смотрел мимо людей, воспринимая их серым гудящим фоном: лишь у него в кабинете, на консультациях, человек отделялся от общей массы и начинал походить на самого себя.
Тем более не замечал он таких недостроенных личностей, какими, с его точки зрения, были и Шуман, и Аделаида Бум, и прочие психодеятели с менее эффектными именами. Женщины Денису нравились совсем другого типа, нежели те, что прорастали в психологической среде, а с мужчинами ему и вовсе было скучно, как бывает скучно с самоуверенными неврастениками.Женщины Денису нравились разные, но всегда и только – молодые. Лучше бы девушки. Только-только оперившиеся – превратившиеся, значит, в
– Если вдруг возникает такая ситуация – а она возникает намного чаще, чем вы подумали, – откровенничал доктор Мертвецов с любимой пациенткой Геней Г., – что даме нужно от доктора не только лечение… что ж, тогда нужно ей предоставить все в ассортименте. Это будет только на пользу делу.
Геня Г. кривила губы вправо, потом влево. Ей не пришло бы в голову соблазнять прекрасного психотерапевта – вдруг он перестанет быть прекрасным психотерапевтом? Кроме того, чтобы увлечь доктора на кожаную кушетку, надо было чувствовать себя уверенной в собственной женственности, а этим не могли похвастаться ни сама Геня Г., ни львиная доля дам, проникших на территорию Дениса Григорьевича.
Секретарши доктора Мертвецова, которых он менял со скоростью белья, открывали двери пациенткам и озаряли приемную сияющими лучами подлинной молодости. Секретарши могли быть некрасивы, но они всегда были молоды – и зрелые дамы мгновенно вяли на этом фоне: их плечи опускались под тяжестью дорогих манто, и сумки стоимостью чуть менее приличного автомобиля тянули к земле ухоженные руки. Очередная секретарша, выставив молодую веселую грудь, как великолепный щит, одним своим видом способный обратить противника в бегство, помогала стареющей богачке снять меха и вела в светлый кабинет Дениса Григорьевича, где он уже вставал из-за стола, тоже невозможно молодой, да еще и красивый, как новая мебель.
Разумеется, коллеги Дениса Григорьевича, до которых регулярно доносились мощные ветра новостей и сплетен, были в курсе, какой круговорот женщин происходит в кабинете дружно ненавидимого ими Мертвецова, и ненавидели его по этой причине еще сильнее.
Он ни секунды не сомневался в ненависти коллег – и по утрам, разглядывая свежую птичью отметину на ветровом стекле, всерьез думал о том, что она похожа на пулевое отверстие.Зато пациентки и пациенты любили доктора Мертвецова с такой целенаправленной силой, что порой любовь мешала ему работать и оказывать этим же самым пациенткам и пациентам необходимую психологическую помощь. Даже когда человек приходил к нему с жалобой на воспаление третьего глаза, Мертвецов обещал решить проблему – и единственным вопросом, который вставал между болезнью и выздоровлением, был вопрос времени.
Больше всего, впрочем, Денису нравилось бороться с разного рода зависимостями – сам не зависящий в этой жизни почти ни от чего, Мертвецов бросал дурным привычкам решительнейший вызов, и редко какая привычка могла перед ним устоять. Потому и в приемной у него всегда была труба нетолченая и зависимые люди ожидали приема, мрачно разглядывая друг друга и гадая, кто чем страдает.
Проще всего было с обжорами и несчастными влюбленными, затем следовали алкоголики, замыкали ряд курильщики и наркоманы. Экзотические зависимости Мертвецов тоже врачевал – они лечились примерно одинаково, а частности зависели от больного. С умными людьми Денис Григорьевич подолгу беседовал, иногда не без удовольствия для себя. Дуракам выдавал четкие инструкции, а прочих запугивал и высмеивал.
Агнесса О. (курильщица, выпивоша, любительница крутить романы с абсолютно не подходящими ей мужчинами – все успешно и последовательно побеждено), бывшая пациенткой Мертвецова и его приятельницей, перенесла тяжелейший стресс в процессе четвертого визита к чудо- доктору. Этот стресс прилетел в лицо, как нокаут.
– Вы что же, Агнесса, вправду думаете, что очень хорошо выглядите?
Агнесса О. дернулась, словно кукла на веревочках (она, впрочем, и была в данный момент послушной куклой, просто ей об этом никто не сказал). Испуганно улыбнулась – ай, какой злой доктор, зачем он обижает хорошую девочку? Он, наверное, пошутил? В юности Агнесса О. была прекрасна, словно несбыточная мечта, и, если бы Денис Григорьевич проходил мимо в ее двадцать лет, он бы… он бы не прошел мимо! С годами внешность Агнессы О. изменилась – а привычка считать себя красоткой осталась. Так располневшая в талии матрона не может отказаться от облипающих платьиц, и жировые складки для нее – невидимки. Так женщина с пожелтевшими от возраста и сигарет зубами по- прежнему лучезарно скалится – словно не было последних двадцати лет и миллиона выкуренных палочек с фильтром (кстати, палочками называл сигареты не кто иной, как доктор Мертвецов: «Ну разнервничаетесь вы, закурите – и что, вам эти палочки помогут?»)
Но позвольте, расстроилась бы в этом самом месте Агнесса О., почему вы сравниваете меня с жирными матронами и беззубыми курилками? Я неплохо выгляжу!
– Вы, Агнесса, выглядите на свои тридцать восемь, – безжалостно сказал Денис Григорьевич и улыбнулся, будто поставил точку в конце своей диатрибы. – И те, кто делает вам комплименты, безбожно врут!
– Безбожно! – передразнила Агнесса О. – Да вы сами – безбожник! Вы же мне объясняли, что никакого Бога нет, а христианство – всего лишь затянувшаяся
