строгим взглядом наварха группа техников произвела ряд манипуляций с неким устройством, однозначно не входящим в список штатного оборудования. И только после всего этого, нагруженная увесистым свертком и сумкой с личными вещами, усталая, но довольная, она ввалилась в каюту префекта.
Фиделис, «домик» которого Флавий заблаговременно перенес в логово Квинта Марция, первым учуял характерный запах хорошо прожаренного мяса, исходивший от свертка, и возбужденно зашипел. У хозяина каюты, впрочем, с обонянием тоже все было в порядке.
— Надо полагать, наш Гней Помпилий снова в жестоком трауре? — иронично спросил префект, принюхавшись к аппетитным запахам, витающим в его каюте.
— Обижаешь, Квинт Марций, — ухмыльнулась наварх. — Наш авгур, проникшись значимостью событий, лично выдал мне тела… э… павших в неравном бою… бойцов. А Фабриция по моей просьбе зажарила лучшие части на кожухе плазмопровода… — объяснения она сопроводила действиями: выложила яства на стол, а затем снова зарылась в глубины своей сумки, ориентируясь на призывное бульканье емкости с напитком, которая, разумеется, переместилась на самое дно и там, среди форменного белья и неуставных тапочек, коварно затаилась: — Ага! А вот и она! — Ливия обнаружила искомое и торжественно потрясла пластиковой бутылкой с сине-зеленой жидкостью — любимым напитком ребят из инженерного. — Сегодня у нас великий день, префект. Знаешь, почему?
О своей причастности к битве, разыгравшейся в «курятнике», Квинт Марций решил умолчать. Но повод для столь экзотического пиршества его заинтересовал:
— И почему же? — спросил он, продолжая вдумчиво принюхиваться. Жареные аптериксы пахли вдохновляюще.
— Посвящение в пилоты! — просветила его Ливия и водрузила бутылку на стол. — Ну-ка, где у тебя тара? Самое что ни есть официальное посвящение, кадет, — и женщина зловеще хихикнула. От наварха и так уже попахивало чем-то спиртным, ведь прежде чем взимать с инженерного отсека дань, надо было тщательно продегустировать неуставной продукт. Совсем не фалернское, конечно, однако для текущей цели знаменитая «Отвертка» подходила лучше любого, даже коллекционного, вина.
- Какая честь! — рассмеялся Квинт Марций. — Я смотрю, сегодня у нас выдался по-настоящему эпохальный день. — И подставил любимую кофейную чашку. — Наливай!
Он помимо воли чувствовал себя польщенным.
— Э, нет! Погоди! Мы должны все сделать по правилам, — наварх погрозила пальцем. Традиции на флоте — это святое, а уж обряд инициации — это практически единственное, что объединяет таких принципиальных одиночек, как пилоты звездных кораблей.
- Скидывай тунику! — она подала пример, сама стягивая форму и оставшись в одном белье. — Так. Тара нужна вполне определенная… — наварх принялась возиться с синтезатором, чтобы заставить аппарат наделать маленьких картонных стаканчиков. — Сейчас выстроим «стартовый коридор»… Потом получим добро на взлет…
Квинт Марций вдруг так отчетливо вспомнил собственное легионерское посвящение: ночную пьянку, шуточки троицы Альб и череду всевозможных подначек, граничащих с членовредительством, словно это случилось вчера. И сдержанного префекта неожиданно охватило то шальное веселье, какое свойственно всем выпускникам на пороге новой жизни. Он, блюдя священную традицию, без колебаний разделся до пояса и принял героическую позу — выкатил грудь колесом и напряг бицепсы.
- О! — Ливия с нескрываемым интересом оглядела кандидата с ног до головы, а затем одобрительно кивнула. — Полезай на стол… садись орлом и трижды взмахни руками. Вот так! — и потрепыхала выставленными локтями, будто крылышками. — А потом запрашивай разрешение на отстыковку!
А сама тем временем выстроила стаканчики в два ряда и отработанным годами практики плавным жестом наполнила их, соорудив «стартовый коридор» для будущего пилота.
Удовлетворенно хрюкнув, Квинт выполнил указание наварха. А чего смущаться-то? Ему для веселья всегда хватало собственной дури. Орел, правда, получился шибко задумчивый, но вполне узнаваемый.
— Даю отсчет на старт! — скомандовала Ливия. — Два… один… Отстыковка! Причальные захваты отошли! Даю стартовый коридор… — и жестом показала, как именно нужно его проходить. Лететь полагалось «уверенно и плавно», не задевая «буйки» и не пропустив ни единой «контрольной точки».
— У-у-у-уу! Первый пош-шел! — взревел, как двигатель боевой триремы, Квинт Марций и опрокинул в себя первый стаканчик.
— Молодца! — похвалила Ливия, внимательно следя за точностью исполнения маневров. — Разгон нормальный… Запустить маршевые двигатели! — и личным примером указала правильную последовательность действий для запуска, тоже прикладываясь к стаканчикам. — Переход на субсветовую через пять… — наварх отсчитывала и сбрасывала со стола стремительно пустеющую тару. — Четыре… три… два… один! Вперед!
Ливия размахнулась и по-дружески, но крепко приложила «кадета» пониже спины ладонью, придавая необходимое ускорение для прыжка в неведомое, присовокупив искреннее напутствие:
- Добрых полетов, стажер.
Вдруг расчувствовавшись, наварх украдкой смахнула одинокую слезинку из уголка глаза. Хорошо пошел! Уверенно!
Короткий «полет» Квинта по достоинству оценили бы только аптериксы, и то, лишь в том случае, если их духи случайно витали над местом последнего упокоения священных «кур». Но сам Марций остался доволен и собой, и прыжком, и выпивкой. Так как к моменту полета был уже изрядно пьян. И, пожалуй, по- настоящему счастлив.
— «Аквила»! — прокричал он и, допив самые сладкие остатки, подбросил в воздух пустой стаканчик, который попытался поймать, но, конечно, промахнулся.
— Пятнадцать секунд, полет нормальный… — строгим взглядом окинув кадета, отметила Ливия. — Все системы работают штатно… Неплохо! Зачет, стажер. Добро пожаловать в клуб! — наварх одобрительно хлопнула Квинта Марция по голому плечу и снова полезла в сумку. — Где татуировку делать будем?
Рисунок на коже входил в обязательную программу посвящения. Префект очень придирчиво осмотрел свой обнаженный торс. На спине у него была сигна с орлом в честь одноименной биремы, на обоих плечах по мудрому изречению, а на груди — древняя роза ветров. Из доступного оставался живот. — Рисуй на пузе, — чуть заплетающимся языком молвил он и ткнул пальцем чуть выше пупка. — Здесь!
— Эт правильно! — одобрила Ливия, уже возясь с настройками татуировочной машинки. — Надо закончить, пока трезвые… А то мне по пьяни на выпускной оргии наше «Per aspera ad astra[39]» на таком месте изобразили, что теперь только Марк Фабриций и видит… — и пришлепнула машинку к животу Квинта. Что самое удивительно, получилось ровно. Талант, как говорится, не пропьешь, и голова у наварха оставалась относительно светлой: — Вот! По-моему, симпатично вышло… Надо обмыть!
Крылатый лавровый венец и пилотский девиз смотрелись на смуглом животе префекта на удивление органично.
Суровый префект с мальчишеским восторгом изучил приобретение и тут же согласился, что обновку надо незамедлительно простерилизовать. Изнутри. Во избежание. Или обеззаразить. Но тоже изнутри.
После того, как и простерилизовали, и обеззаразили, а потом еще и продезинфицировали, Ливия наконец-то выпустил ящера, уже давно пробовавшего на зубок синтепластик дверцы «домика». Посадив Фиделиса на стол и задумчиво скармливая ему лучшие кусочки аптериксовского филея, наварх лирично вздохнула:
- Кто бы мог подумать, а? О! Кстати! — Ливия поставила локти на стол, наклонилась вперед и глянула проникновенно: — У меня проблема, Квинт Марций. Хотела посоветоваться.
— Какая? — он тоже взял кусочек мяса и стал подманивать сцинка. В алкогольных парах Фиделис виделся Квинту весьма симпатичным животным. Даже странно. — Так что у тебя случилось, Ливия?
— Скорее, не случилось, — наварх положила подбородок на сцепленные в замок пальцы и вздохнула. Инженерное зелье опасно бродило в крови Ливии, как хладагент, стелющийся по технологическим переходам, и склоняло всегда такую сдержанную Аквилину к откровенности. — И уже не случится. Секс, Квинт… о, я же могу теперь называть тебя по имени? Секс, а точнее, его отсутствие. Марк Фабриций остался на Цикуте, — она грустно поджала губы, недоумевая про себя, как она могла допустить такой казус — улететь, не прихватив с собой штатного любовника? — Перетерпеть пару-тройку недель, а то и месяц —
