не проблема, однако нам, похоже, предстоит долгий полет… А организм-то уже приучен! Ицилий с радостью пропишет мне гормоны, но у меня от них скорость реакции падает, да и не люблю я всю эту химию… Вот я и хотела узнать — а как ты обходишься? Ну, в рейдах? К гетерам ты не частил, как я помню. Вирт?
Что и говорить, наварх «Аквилы» как никто иной умела ставить собеседника в сложное положение. Квинт Марций мог бы, конечно, рассказать про одну древнюю практику, но передумал. Шутки шутками, а вопрос в рамках сложившейся ситуации актуальней некуда.
— Я так понимаю, что на помощь Гая Ацилия ты не рассчитываешь? — попробовал он перевести разговор в другую плоскость. Хотя отвечать вопросом на вопрос — невежливо.
- О, ну куда уж теперь! — Ливия отмахнулась. — У них там, похоже, полноценное партнерство назревает. Встревать между двумя… э… объектами, идущими встречным курсом на стыковку — это совсем уж школярская ошибка. Гай Ацилий отпадает. А по амикусам мне, сам понимаешь, не пойти. Статус не тот.
«Мда, Ацилия надо было брать тепленьким, до того, как его подключили к девушке. Теперь-то во всей вселенной не найдется для Куриона человека ближе Кассии», — подумал Квинт и ни с того ни с сего брякнул:
— Александр, кстати, пишет приличные боевики. Живенько так.
С его точки зрения талант рассказчика был важнее иных достоинств корабельного амикуса — любимца женской части экипажа. Но Ливии-то нужно нечто иное.
«Нет, к Александру она не пойдет, как бы я его не расхваливал, — размышлял префект. — У Гнея Помпилия одна-единственная любовь уже есть — его несравненная Малышка, с офицерами тоже невместно будет. И остается только…»
Хмель, точно дымовая завеса, внезапно развеялся, и префекту стало ясно, что есть еще одна кандидатура — он сам. Отрезвляющее умозаключение, бесспорно.
— Ливия, — осторожно молвил командир манипулариев. — Я могу… если ты сочтешь необходимым… я попробовал бы… я бы даже… Словом, ты поняла, да?
Он внимательно окинул взглядом все видимые достоинства сидящей рядом женщины и не стал отрицать, что наварх «Аквилы» весьма привлекательна. Она, собственно, была вполне в его вкусе. Одно «но» — она была Ливией Терцией. Однако, если нужно для дела, то…
Надо лишь правильно настроиться. Вернее, забыть на какое-то время, кто эта высокая стройная женщина с чувственным профилем.
— О! — Наварх открыла рот. Потом закрыла. А затем впала в задумчивость, заинтригованная не столько предложением, сколько… э… его источником.
Если рассудить объективно, то Квинт Марций, несомненно, отличался определенной привлекательностью. Тесное сосуществование в условиях космического общежития не оставляло простора для фантазии, а наварх, к тому же, просто обязана была знать каждого члена экипажа вдоль и поперек, включая самые интимные особенности. Так что представить префекта в натуральном естестве для Ливии труда не составляло. Другое дело, что при попытке совместить три объекта в одной точке, то есть себя, префекта без трусов и общую кровать, пространственное мышление сразу же отказывало наварху. Подобное уравнение никак не сходилось, вероятно, потому, что в условии было что-то не так.
Но, несмотря на то, что Ливия ничуть не лукавила, когда говорила о том, что от Марциев у нее либидо снижается, самоотверженность префекта вызывала уважение. Поэтому наварх вместо того, чтоб отпустить язвительное замечание, дескать, кое-кому на сегодня хватит пить, ответила со всей возможной мягкостью и деликатностью:
- О! Благодарю, префект. Это очень… — на языке вертелось множество определений, от «щедро» и «патриотично» до «опрометчиво», но Ливия остановилась на: — Очень по-дружески с твоей стороны. Но воспользоваться твоей… — наварх чуть не ляпнула «беспомощностью», но вовремя прикусила язык: — … твоей щедрой помощью я, увы, не смогу. Извини. Личные симпатии между высшими офицерами — это всегда нехорошо, а в нашем случае — вообще катастрофа для дисциплины. Кроме того, есть старое правило: либо мы вместе спим, либо летаем — одно из двух. Пространство, оно… — Ливия, не находя слов, пожала плечами: — Боги ревнивы, а здесь — в особенности. Так что это нельзя.
Закончив свою речь, она выдохнула и рассмеялась с некоторой нервозностью. Правила — оно, конечно, хорошо… Но живой и вполне дружелюбный префект рядом — это испытание для нервов. Хотя даже мимолетная, их интимная связь однозначно повредит «Аквиле», следовательно — отказать.
Квинт Марций сдержал вздох облегчения. Он сейчас был совершенно не готов приносить в жертву внезапному приступу обоюдной похоти их внезапно наладившиеся отношения, рискующие перерасти в полноценное взаимопонимание, и не исключено, что со временем — в настоящую дружбу. Между мужчиной и женщиной всякое может случиться, но пусть оно случится когда-нибудь потом.
И вдруг префекта осенило:
— Луций Антоний! — воскликнул Квинт Марций и поспешил добавить: — Присмотрись к нему, Ливия, присмотрись внимательно. Он ведь симпатичный, верно? Высокий, стройный, не склонный к облысению, умный, опять же.
Квинт почувствовал необыкновенное воодушевление, взглянув на старого знакомого с иного ракурса.
— Он прекрасно эрудирован, а значит, с ним и поговорить в случае чего можно. А, кроме того, Антоний — психолог и прекрасно знает, чего ты хочешь в постели от мужчины. Из психопрофиля.
О себе Квинт такого не мог сказать, это точно.
— Хм… — заинтересованно нахмурилась Ливия. В предложении префекта имелся определенный смысл. Мозговед принадлежал к тому типу мужчин, которым наварх «Аквилы» отдавала предпочтение в плане секса — увлеченный, но без фанатизма, чуть язвительный интеллектуал с четкими представлениями о том, как вести себя в обществе командира звездного корабля. Марк Фабриций был почти таким же, хоть и уступал Антонию во внешней привлекательности. Но когда Ливия выбирала себе постоянного любовника, психо-куратор, по понятным причинам, был для секса недоступен. Теперь же — совсем другое дело. Вряд ли кто-то теперь накатает на нее донос, а тем более — объявит выговор за «сексуальную агрессию в отношении пленных».
- Ты думаешь? Но ведь он у нас… персона неопределенного статуса, разве нет? С другой стороны, он не член экипажа, значит… — и наварх посветлела лицом. — Хорошая мысль! Обдумаю ее. Потом. Но — спасибо! — и протянула стакан. — Выпьем за… э… взаимопонимание!
— За взаимопонимание! — охотно поддержал тост Квинт. — И подумай над кандидатурой Антония. Мне, например, будет приятно думать, что нашего дотошного мозговеда в кои-то веки самого поимеют. Не все ж ему быть сверху, верно?
Глава 17
Вызов от порученца пришел ровно через пятнадцать минут после общего сигнала к подъему и застиг Квинта Марция за смакованием кофейной горечи, которая так замечательно снимает похмельный синдром.
— Что тебе, Луций?
— У меня поручение от Гая Ацилия, господин.
— Так иди и выполняй его.
Но от Луция, как и от любого Марция, так просто не избавишься, особенно когда оному Марцию что- то срочно потребовалось. В данном случае, Луцию нужна была помощь и совет — срочно, немедленно.
Собственно, контубернал уже стоял под дверями каюты префекта и полировал сосредоточенным взглядом контактную панель, ожидая, когда начальство изволит выслушать и поспособствовать выполнению поручения. Общая мрачность Квинта Марция ничуть молодого человека не смутила.
— Н-ну? — буркнул префект.
— Благородному Ацилию срочно нужно железное кольцо, — выпалил Луций. — Внутренний диаметр 18 миллиметров. Что делать?
