обменявшись с Лейтенантом насмешливым взглядом. Судя по всему, он тоже понял, что им совсем не грозят пленение, муки и неизбежная смерть.
И вот наступил момент истины. Повстанцы наконец узрели сиротливо стоявшую посреди опустевшего рынка «буханку» с одетыми в военную форму белыми людьми, по-овечьи столпившимися вокруг нее. Двое из них отвлеклись от преследования гражданского населения и подошли к советникам.
— Нихт шиссен! — пробормотал дядя Миня просьбу не стрелять на недоученном в школе иностранном языке, роняя крупные слезы и утирая сопли со своей красной рожи.
Два негра с потрепанными «Калашниковыми» в крепких руках с удивлением посмотрели на него и встали на страже у захваченного автомобиля и его неудачливого экипажа. Третий громко позвал кого-то с другого конца «прасы».
— Наверное, офицера зовет! — вполголоса пробормотал Ильич, бдительно следя за происходящим и сверкая подслеповатыми голубыми глазами из-за толстых очков. — Не забудь же, б твою, перевести, что мы не кубинцы!
Но когда через минуту подошел партизанский командир, Ильич не дал Лейтенанту вымолвить и слова. Бросив партизану под ноги кобуру с «макаровым» и подняв руки, полковник заорал:
— Эй, порра па![12] Камарада! Тьфу, блин, то есть господин, сеньор, мистер! Сомош асессореш![13] Русские мы, понял ты, долбо…б! Но фогу, не стреляй, обезьяна, компрендеш?[14] У меня тут в машине три насоса топливных от «МиГ-21»! Помпа классная от самолета! Качай-качай! Много динейров[15] стоит! Понял, хер моржовый?
И Лейтенанту:
— Чего он, падла, лыбится? Чего я смешного сказал?
Лейтенант с удовольствием перевел несколько фраз, с улыбкой сказанных чернокожим командиром роты ангольской военной полиции:
— Товарищ полковник, капитан Пинта приносит извинения за неудобства, причиненные нам в связи с мероприятиями по призыву в армию!
— А?
— Хер на! Проверка связи, Ильич! — вмешался Семеныч, едва сдерживая смех. — Это не УНИТА! Это анголане облаву устроили, новобранцев ловят! Так что насосы от «мигарей» ты лучше не им отдавай, а верни туда, где их сп…здили!
— Всо холосо, товалиси! — с улыбкой подтвердил «партизанский командир» и выпускник Казанского бронетанкового училища, четко, как и учили советские преподаватели, отдав им честь.
Когда вскоре «буханка» вернулась в расположение бригады, капитан Коля, оторвавшись от починки разобранного приемника и увидев потерянные лица Ильича и дяди Мини, с удивлением спросил:
— Что? Пиво не продалось? Или картошки опять не было?
Лейтенант и Семеныч заухмылялись. Ильич сглотнул и, наверное, в первый раз в жизни не ответил чередой гадких матюков. Парторг лишь затравленно посмотрел на еще не успевшие высохнуть штаны.
Вечером Лейтенант принял приглашение Сашки и пошел на ежевечернюю пьянку в квартире с привидениями. Ему с трудом дался вечерний перевод новостей: он так и не смог пока отойти от событий прошедшего дня. Его мучили мысли о природе и смысле случайно перехваченного радиообмена. Но еще больше он размышлял о том, что могло бы случиться, если бы вместо военной полиции Западного фронта на рынке действительно появились партизаны УНИТА. Если бы это произошло, то сейчас бы он — связанный, избитый и бдительно охраняемый — ковылял по покрытой клочковатыми кустами и рощицами деревьев саванне. Скорее всего, партизанские тропы привели бы небольшую колонну в сопредельные государства — для допросов людьми с ярко выраженным американским акцентом. Либо на юг — в Жамбу, временную столицу вождя повстанцев Савимби. Лейтенант был молод и неопытен, но точно знал: он жалел бы о потерянных на рынке секундах всю оставшуюся жизнь. Наш герой размышлял о том, кто был бы виноват в этом. Ильич, не давший ему зарядить автомат? Этот стяжатель, не позволивший вовремя отступить из-за украденных насосов? Этот трус, бросивший под ноги свой пистолет? Или он сам, офицер Генерального штаба, столь гордящийся своей принадлежностью к элите Советской Армии? Да, он был неопытен! Да, он ждал приказа! Да, вина лежала бы на его командире! Но почему же тебе по-прежнему так стыдно вспоминать произошедшее? Не потому ли, что ты и сам дал слабину и просто ждал развития событий? Вместо того чтобы как минимум бежать за базарными торговками? Или, как положено солдату, отобрать у предавшего их Ильича пистолет и умереть в бою? Он не знал, что на разных этапах истории подобные вопросы задавали себе миллионы солдат всех времен и народов, попавшие в плен из-за своей или чужой глупости, трусости, недостаточной решимости или просто нелепой случайности. Лейтенант не осознал еще, как ему повезло. Ведь после сегодняшних событий он точно знал: судьба мужчины всегда находится в его собственных руках. И только от него самого порою зависит, какой поворот она совершит через мгновение, в течение которого он смог или, наоборот, не сумел сделать правильный выбор.
В общем, в проклятой квартире он появился хмурым и каким-то разбитым. Холостяцкое жилище Сашки и Тюленя было наполнено весельем, нетрезвыми людьми и сигаретным дымом. Ни приличное количество португальского вина, ни оказавшаяся участницей веселья Таня не смогли вывести Лейтенанта из депрессивного состояния. Мало того, он впал в еще большее отчаяние, увидев, что наглец Сашка начал ухаживать за его пассией, подливая ей в бокал вино, рассказывая о своих фронтовых приключениях и невзначай прижимаясь к изящному бедру девушки своей мускулистой ляжкой. Казалось, что Тане, иногда бросавшей в сторону Лейтенанта испытывающие взгляды, эти ухаживания нравились. За развитием ситуации ревниво следила Эвелина, которая уже успела поссориться с мужем и выбежать куда-то туда, в ночь. Но Сашка в этот раз и не подумал преданно следовать за нею. За Лейтенантом, в свою очередь, тревожно наблюдала неравнодушная к нему «прапорщица» Надя. На всю эту компанию, изображавшую безудержное веселье и радость общения, печально смотрели невидимые им привидения двух супружеских пар, погибших в этих стенах. Они-то уже знали о мудрости предков, которые не ждали ничего хорошего от страстей представителей двух полов, волей обстоятельств закупоренных в пространствах, ограниченных стенами и возможностями выбора. Будь то корабль, гарем, полярная станция или советская военная миссия в Анголе.
В какой-то момент Лейтенант решительно встал, ощутив при этом сильную боль в висках, и отправился спать. Таня, которую уже давно начало подташнивать от назойливого внимания мальчика Сашки, бросила вслед Лейтенанту оскорбленный взгляд. Возвращаясь вскоре в квартиру родителей, она на секунду остановилась у дверей жилища нашего героя. Девушка даже подняла было руку, чтобы постучать, но замерла в нерешительности и, поколебавшись, медленно пошла дальше.
Глава 11
«Известия», 10 сентября 1989 года
Утро запланированного вылета в Луанду выдалось не по-летнему пасмурным. Над затихшими кварталами вилл, отдыхавших от традиционных излишеств пятницы, над минными полями штаба фронта,
