сучка, укусила!
Слава Богу, советская военная миссия в Куиту пока не превратилась в чумной барак. Просто обезьяна Машка учудила очередную шалость, порвав в клочки несколько солдатских подушек и устроив «снегопад» в отдельно взятом африканском гарнизоне. Как всегда, негодование Славы отнюдь не разделяли его подчиненные: пытаясь выловить скакавшее по карнизам и предметам мебели животное, они с трудом сдерживали смех. Вспомнив прокушенные гениталии «Англичанина» из клуба, Лейтенант поискал глазами Степана. Тот сидел на комоде и наблюдал за пертурбациями из-под привычно насупленных бровей. Впрочем, никакой агрессии в глазах самца не читалось: видимо, он уже понял, что в данном армейском коллективе его подруге ничего плохого не сделают. Тем не менее, Слава, посасывая укушенный палец, с опаской поглядывал в его сторону. В этот момент где-то далеко послышался приглушенный звук самолетных двигателей.
— «Ан-26»! — тут же на слух определил Слава, забыв на минуту о моральном, материальном и физическом ущербе, нанесенном вредным приматом. — Неужели JVC прилетел?!
В последовавшие пятнадцать минут, пока самолет снижался по спирали, а Лейтенант помогал наводить порядок в помещении миссии, ему поведали предысторию с давно планировавшейся командировкой Главного военного советника в самый опасный населенный пункт Черного континента. Дело в том, что прежнего советского начальника с птичьей фамилией на этом немаловажном для советской военщины посту недавно сменил новый. Вновь прибывший генерал происходил из бронетанковых войск и обладал всеми признаками представителя этого вида Вооруженных Сил СССР — то есть был небольшого роста, не переставая хамил подчиненным и мечтал доехать до Ла-Манша на танке с красными звездами. Как и его предшественник, он упорно отказывался пойти навстречу прозябавшим в Куиту советским офицерам, которые пытались убедить начальство в том, что они находились в зоне боевых действий. И что, соответственно, им надо было засчитывать «день за три». Однако по какой-то загадочной причине, к их огромному сожалению, всякий раз, когда нога очередного «дегенерала» ступала на многострадальную землю Курту Куанавале, здесь наступало необъяснимое затишье. Партизаны, которые в иное время никогда не упускали возможности если не сбить, то хотя бы обстрелять изредка появлявшиеся здесь летательные аппараты, как сговорившись, отдыхали именно тогда, когда небольшой транспортник Главного военного советника в Анголе садился или взлетал на исковерканном войной аэродроме городка. Поэтому в данный момент все без исключения обладатели «краснорожей» паспортины и зеленого удостоверения личности глубоко и страстно желали, чтобы «Ан-26» подвергся обстрелу из всех имевшихся у УНИТА видов оружия. Затаив дыхание, едва слышно шепча полуматюки-полумолитвы и ожесточенно пыхтя сигаретами, они с тоскливой обреченностью вновь стали свидетелями очередного благополучного приземления. Ничто, кроме гула двух турбовинтовых двигателей, не нарушило тишину африканского утра. На Южном фронте опять стояла полная и необъяснимая тишина. Гарнизон миссии с ожесточением втоптал в красную землю окурки и, проглотив неизбежные в такой ситуации ругательства, пошел готовиться к встрече. Лишь герой-танкист Витя, проведший в Куиту не менее года и пока не получивший ни одного дня «боевых», не выдержал и предложил:
— Слышь, мужики, может, нам скинуться да заплатить УНИТА?
«Мужики» невесело посмеялись, мысленно порадовавшись, что сами-то проявили недюжинную выдержку и воздержались от подобных рискованных замечаний.
Против ожиданий, новый JVC не поехал в миссию (завтракать, совещаться и ставить боевые задачи), а сразу отправился осматривать наличные силы группировки, готовившейся — в очередной раз! — сломить волю партизан к сопротивлению и размножению. Это вызвало коллективный вздох облегчения у делавших срочную уборку солдат, прапорщика Славы и помогавшего им Лейтенанта. Нашего героя сегодня пока никто не трогал. Вань-Вань, отходивший после вчерашнего боя и грандиозного похмелья, еще не успел собрать волю в кулак и только сейчас выдвинулся к сделанному из ракетного пенала корыту, чтобы окунуть туда красивую голову с красными глазами и воспаленным мозгом. Лейтенант с сочувствием наблюдал за тем, как тот нетвердой походкой, демонстрируя многочисленные шрамы на обнаженном и все еще мускулистом торсе, приблизился к источнику воды. Почему-то наш герой напрочь забыл, что в корыте поселили беженца-крокодила. Лишь когда Вань-Вань с криком отшатнулся от громко щелкнувших челюстей рептилии, Лейтенант спохватился и поспешил спасать Гену от неминуемой расправы.
— Ты бы его еще в унитазе поселил! — раздраженно бросил ему враз протрезвевший ветеран- разведчик, опасливо поглядывая в сторону Гены. Тот — по примеру своих панцирных родителей — выставил над водой лишь желтые глаза, которые настороженно наблюдали за полковником, покусившимся на его хабитат. — С таким поведением он здесь долго не протянет! Максимум до следующей пьянки!
— Товарищ полковник! — решил сгладить неблагоприятное впечатление юный офицер. — Да он на самом деле добрый! Смотрите!
И протянув руку, погладил Гену по корявой башке. Тот не выразил ни малейшего раздражения. Даже наоборот — всплеснул хвостом, как будто демонстрируя свое расположение.
— Надо же! — восхитился Витя-танкист. — Как собака! Эх, мне бы такого в Союз, на дачу — огород сторожить!
— Да? — засомневался Вань-Вань. — А кормить чем? Картошкой?
— Бабушками!
К корыту подошел пес Дик и уставился на Гену умными меланхоличными глазами. На спине у него сидел попугай Кеша.
— Да здрррравствует Советская Армия! — наконец выразил свое отношение к действительности попугай. — Не сожрут, так вы…бут!
— Истину глаголет! — заржал Витя и щелкнул матерщинника по длинному хвосту. Кеша с неожиданной ловкостью извернулся и цапнул его за палец.
К миссии подъехал очередной «УАЗ»-«буханка», очевидно, встречавший самолет. Из него, к большой радости нашего героя, вылезли старые друзья — гигант-ариец Роман и птицеобразный Гоша.
— Ну что, «ксиву» уже заработал? — спросил герой-любовник, обнимая товарища.
— А мы вот снарядились! — гордо продемонстрировал Пахарито новенький «Калашников» югославского производства и советский бронежилет.
Лейтенант вспомнил события вчерашнего дня, скептически посмотрел на пудовые доспехи и следующие двадцать минут посвятил описанию засады и рассуждениям на тему, почему, по его мнению, в Африке лучше воевать налегке. Друзья слушали его с нескрываемой завистью, то и дело перебивали и со знанием дела вставляли ремарки вроде: «Ты в следующий раз рожки через один трассерами снаряжай!» или «Мозги лучше отмывать бензином!». Кстати вспомнив о мозгах, Лейтенант поспешил постирать свою куртку, замоченную на ночь в холодной воде.
Пока наш герой наскоро делал постирушку, друзья поведали ему о приключении, произошедшем с Олегом. Тот, едва отойдя от малярии, попал на пьянку с двумя переводчиками — самыми отъявленными алкоголиками с «ускора». Оба они неоднократно «залетали», но от немедленной отправки «Back to USSR»[43] их спасало происхождение одного из них. Переводчик по прозвищу Миша-Буйный являлся внуком легендарного советского генерала, создавшего с нуля целый отдельный род войск. Причем войска эти были далеко не железнодорожными или, скажем, строительными. Когда бравые и рослые подопечные генерала каждый ноябрь печатали шаг по брусчатке Красной площади, вся огромная Страна Советов рабочих, колхозных крестьян и недорезанной интеллигенции переполнялась гордостью. А его ставшее знаменитым имя в этот момент вспоминали и товарищ Генеральный секретарь в каракулевом «пирожке», и слесарь с «Красного Сормово», и «друг степей калмык». Поэтому Мишу не трогали, тем более что служил он нормально и, в отличие от тысяч других мажоров, от войны не прятался.
— Ну ладно, так что с ними случилось-то? — наконец не выдержал Лейтенант излишне подробного повествования Гоши.
— Да нажрались так, что не услышали, как их квартиру ограбили! Может, по пьяни дверь забыли закрыть, может, соседи-аборигены навели! Все вынесли! Мебель, одежду, продукты! Оставили только то, в
