при осаде Тулузы — покончить с не готовыми к подобному сюрпризу контрреволюционерами-унитовцами. Казалось, пара-тройка гениально прочерченных в трехмерном пространстве траекторий — и партизаны с воем разбегутся от речки Куиту, побросав свои жалкие пожитки, китайское оружие и американских инструкторов.
— А я говорю — долетит! — веско промолвил JVC, видимо, ставя точку в споре с кем-то, посмевшим усомниться в его полководческом гении. — Я, вон, на учениях «Запад» тоже с таким спорил: «долетит — не долетит»! Все куда надо долетело! Понял?
«Понявшим» оказался хорошо знакомый Лейтенанту Михаил Петрович. Петрович побагровел, на его мужественном лице заиграли желваки. Казалось, еще мгновение, и закосневший консерватор-роялист выскажет все, что думает, революционеру-реформатору. И тогда либо голова Петровича покатится после удара ножа гильотины, либо, наоборот, его произведут в бригадные генералы — за смелость и независимость суждений. Но не случилось ни того, ни другого — Михаил Петрович, скрипя зубами, вышел из молча сочувствующей ему толпы советских и ангольских офицеров и спросил у нашего героя:
— Лейтенант, у тебя закурить найдется?
— Нет! А вы разве курите, Михаил Петрович?
Тот лишь в расстройстве махнул крепкой рукой и отошел в сторону.
— Слушай, а Петрович прав! — заметил Маресьев, прикидывая опытным взглядом намеченную «дегенералом» цель — темневшую на горизонте гряду невысоких холмов. — С таким-то зарядом «андрюши» (так — нежно — называли реактивные снаряды) упадут с недолетом!
Установка «Град» вдруг подпрыгнула на месте, вокруг нее образовалось плотное облако красной пыли и ядовитых пороховых газов. Проигнорировав просвещенное мнение опытных артиллеристов, один за другим, прочерчивая в помутневшем небе огненные следы, несколько реактивных снарядов помчались навстречу судьбе и славе. В рассеявшемся дыму показалась бравая фигура JVC, насмешливо призывавшего разбежавшихся по ямам членов свиты взять себя в руки.
— Товарищи командиры, несолидно! Как себя ведете перед подсоветными? Это ж мы стреляем, а не по нам! Ладно, хоть так пороху понюхаете! Эй, товарищ, а вы чего там выглядываете?
«Товарищ» Маресьев, который действительно пытался разглядеть что-то в мощный бинокль, ответил не сразу. Раздались приглушенные многокилометровым расстоянием звуки взрывов.
— Недолет! — наконец прокричал он. — Залп накрыл долину перед холмами!
— Твою мать! — послышался мат Петровича. — Да мы же по деревне шарахнули!
Наверное, так же, одной сказанной фразой, была разрушена слава непобедимого Наполеона. Когда ему доложили, что в надвигающемся облаке пыли, под клонившимся к горизонту солнцем Ватерлоо к полю боя подходит не дивизия Груши, целый день гонявшаяся за пруссаками, а сами немцы — злые, полные сил и жаждавшие реванша. Члены свиты, сразу понявшие, что не все сегодня сложилось у предмета их дружных задолизаний, как-то мгновенно дистанцировались от него. Руки полезли за сигаретами, тетрадями и прочими ставшими позарез необходимыми предметами. Вдруг ставшие озабоченными глаза буравили лица соседей, как будто уже сговариваясь, как лучше топить облажавшегося шефа. Лейтенант, только сейчас начавший отходить от внезапного залпа «Града», с любопытством ждал продолжения. По наивности он полагал, что JVC должен был как минимум извиниться перед Петровичем, написать прощальную записку жене и наследникам и, зайдя за ближайший баобаб, застрелиться. Но не тут-то было! Лицо «дегенерала» вдруг засветилось весельем:
— Эх. лядь, таки недолет! Ладно, я с генеральным прокурором каждую пятницу виски пью — отмажет!
Следующим пунктом программы неугомонного танкиста стала ремонтная мастерская для бронетанковой, артиллерийской и прочей техники. Впрочем, ввиду хронического отсутствия запчастей не только в Куиту, но и на складах Луанды, мастерская по сути являлась централизованным местом сбора металлолома военного назначения. Поэтому, когда генерал, только что решивший судьбу целой деревни, озвучил свое пожелание, советники из местных переглянулись и побледнели.
По иронии судьбы, сильнее всего гусарского гнева выдающегося полководца испугались те, кто больше всех работал и в меру сил старался слабать из трех неисправных бронебульдозеров один работающий танк. К счастью, когда кортеж прибыл к находившемуся на окраине пустырю, гордо носившему имя «мастерских», там обнаружились охрана, относительный порядок и даже какие-то ремонтные работы. У Лейтенанта, с любопытством наблюдавшего за этим ритуальным действом, даже возникло подозрение, что трудившиеся здесь были в срочном порядке предупреждены о прибытии важного советского «асессора». Впрочем, обитатели пустыря, возможно, и сами догадались об этом, увидев садившийся над городом самолет.
В свойственной ему энергичной манере танкист прошелся по территории «парка». В одном месте его внимание привлекла счетверенная зенитная установка советского производства, установленная на бронированный бразильский грузовик «Энжеза». Именно с помощью таковой майору Вите удалось переломить ход вчерашнего боя. По-молодецки забравшись в кузов (швы новой пятнистой униформы при этом тревожно треснули на самой выдающейся части его далеко не юношеского тела), Главный военный советник с одобрением осмотрел конструкцию и оценил пулевые царапины и вмятины на бронещитке.
— Вот это я понимаю — молодцы! — вслух прокомментировал он природную сообразительность сыновей Анголы. — Учитесь, товарищи офицеры, у местных товарищей: так наши деды когда-то пулеметные тачанки придумали! Голь на выдумки хитра!
— И про каких это он местных товарищей? — искренне удивился Маресьев, тихо обращаясь к нашему герою. — Мы же им сами эти «тачанки» и смастерили! После того как фапловцы трансмиссии у «Шилок» пожгли — лишь бы в бой не ходить!
Следующей остановкой JVC оказалась уже двуствольная зенитная установка «ЗУ-2Э», когда-то наводившая ужас на пилотов американских вертолетов во Вьетнаме. Возле нее копошились двое африканцев-ремонтников с измазанными оружейной смазкой лицами. Лениво обмениваясь шутками и ругательствами на одном из местных языков, они споро и деловито откручивали у зенитки небольшие колеса на резиновом ходу.
— На базар тырят, говнюки! — с чувством произнес Маресьев, покраснев от возмущения.
— Или с УНИТА сторговались! — спокойно продолжил тему майор Витя. — У них такие же зенитки — только китайские!
— Здравствуйте, товарищи! — с улыбкой поприветствовал местных умельцев советский полководец.
Те замерли, справедливо полагая, что их застигли на месте преступления. «По-видимому, — подумалось Лейтенанту, — их все же не предупреждали о возможном приезде начальства».
— Ну-ка, спроси, — вдруг обратился генерал к Лейтенанту, — какая у них проблема.
Разумеется, наш герой уже примерно знал, что единственной проблемой двух чумазых расхитителей являлась необходимость каким-то образом доставить украденные колеса к месту нелегального товарообмена. Тем не менее, он все же перевел вопрос:
— О que е que, camarades?[44]
Двое ворюг, не зная, что соврать, лишь глупо улыбались ослепительно-белыми на фоне черной кожи зубами и вращали желтоватыми белками глаз.
— Diga-me, coralho![45] — все с тем же любезно-дружелюбным выражением лица сказал военный переводчик одному из них.
Тот скосил глаза на Лейтенанта и, глотая слюну, рассказал путаную повесть о необходимости снять колеса с данной «зэушки», чтобы прикрутить их на другую, колеса которой «были потеряны в бою», чтобы доставить эту вторую к месту расположения первой.
— Вот суки! — прошептал Маресьев Вите, сжимая и разжимая кулаки. — Так они их со всех зениток уже поснимали!
Но Главный военный советник, с утра после завтрака порешивший десяток-другой невинных душ, теперь, видно, решил компенсировать свое нечаянное преступление против человечности. Подозвав адъютанта (тоже переводчика из Военного института), он залез в носимый тем чемоданчик и достал из
