Уилоби почувствовал на запястьях железное прикосновение наручников. Впрочем, они не слишком сковывали его движения.
Но как ни лестны были все эти многозначительные взгляды и кивки, леди Буш не могла ими удовольствоваться. Она боялась, что все еще отстает от миссис Маунтстюарт. Дама она была предприимчивая, все, что касалось сэра Уилоби, ее волновало, да и атмосфера мистификации, которой она так долго дышала, приводила ее в исступление. К тому же пора было завершать визит.
Не отличаясь особенной сдержанностью от природы, избалованная своим общественным положением и подстрекаемая знаками доверия, которыми сэр Уилоби ее дарил, она перешла в наступление.
— Шепните лишь словечко вашему старому другу, — взмолилась она. — Кого же считать отцом счастливой избранницы? А то я не знаю, как с ними держаться.
От вульгарности и дерзости этой дамы у сэра Уилоби захватило дух, но ему некогда было останавливаться на своих ощущениях.
Наручники давали о себе знать.
— К завтрашнему дню дом мой опустеет.
— Ах, так! Приличный разрыв, должным образом завуалированный. Тут что-то говорили, будто она сбежала, отклонив такую честь, то ли испугалась, то ли из самолюбия — не знаю.
Отчего эта женщина принимает перемену в его личных делах, как нечто само собой разумеющееся? Кто мог ей об этом намекнуть? Он позабыл, что сам, в целях самообороны, ее к этому подготовил.
— Кто говорил? — спросил он.
— Ее родной отец. А тетушки между тем заявляют, будто это она вашему кузену отказала, а не вам!
Итак, и собственная его персона, и его сердечные дела сделались предметом общего обсуждения! Он почувствовал себя так, словно ураганным ветром у него над головой сорвало крышу. Подумать только, что изо всех людей на свете он, именно он, должен был попасть в такую передрягу! И вот он стоит на ветру, беззащитный и нагой, и должен прибегать к тончайшим ухищрениям, чтобы изо всего этого выпутаться и прикрыть свою наготу! Он, сэр Уилоби Паттерн, вынужден обороняться от легиона невидимых бесенят! Между тем удары так и сыпались на него со всех сторон. У него закружилась голова, зазвенело в ушах. Он, однако, овладел собой и подошел к тетушкам.
Те были увлечены беседой с миссис Маунтстюарт и леди Калмер. Прислушавшись, он понял, что речь идет о Верноне, о том, сколь подходящей парой для ученого обещает быть Летиция. Уилоби сделал им незаметный знак, и они разом поднялись со своих мест.
— В это время вы обычно совершаете свою прогулку в карете, — сказал он. — Поезжайте к коттеджу. Мистеру Дейлу нездоровится. Привезите Летицию. К больному отцу. И никаких проволочек, — ни по дороге туда, ни на обратном пути. Доставьте ее сюда немедленно.
— Бедный мистер Дейл! — вздохнули они.
— Уилоби… — начала одна.
— Тут произошло странное недоразумение, — подхватила другая, — и вам следовало бы его рассеять.
Они собирались было пролепетать, в чем заключается недоразумение, но он сделал выразительный жест рукой, и, извинившись перед гостями, те покорно удалились.
Сэр Уилоби любезно удержал леди Буш, и та подсела к леди Калмер и миссис Маунтстюарт.
— У вас есть опыт общения с учеными, — обратилась она к последней. — Что вы можете о них сказать?
— Это превосходный народ, но его нельзя мешать с простыми смертными.
— Что до меня, то я избегаю экспериментов, — сказала леди Калмер.
— Но должен же кто-нибудь экспериментировать! — простонала миссис Маунтстюарт, вспомнив свой неудачный обед.
Леди Буш принялась ее утешать.
— Ну что ж, в графстве будет одним ученым меньше. Невелика потеря.
— Да, да, им больше подходит столичная жизнь, — сказала леди Калмер.
— К тому же, по-моему, их лучше принимать в одиночку.
— Так что нам не о чем жалеть.
— Вот и я так думаю.
Из другого конца комнаты, перекрывая голоса дам, слышались мелодичные раскаты грома. Это доктор Мидлтон беседовал с мистером Дейлом.
— За кого же еще, сударь, стал бы я так горячо хлопотать перед вами? Уилоби, помогите мне, я пытаюсь сообщить мистеру Дейлу, что…
Уилоби протянул обе руки к мистеру Дейлу, чтобы помочь ему встать, хоть тот и не выказывал желания подняться из кресла.
— Вам нехорошо, мистер Дейл.
— А что, разве я так скверно выгляжу, сэр Уилоби?
— Это пройдет. Через двадцать минут Летиция будет здесь.
Мистер Дейл стиснул руки. На нем и в самом деле лица не было, и Уилоби с удовлетворением отметил, что привести его в подобное состояние ничего не стоит.
— Я тут докладывал мистеру Дейлу, что мы всей душой поддерживаем нашего кандидата — да, сэр Уилоби, я ничуть не меньше вашего желаю ему успеха, — сказал доктор Мидлтон, у которого волны красноречия вздымались тем выше, чем больше встречали препятствий. Самому ему, впрочем, казалось, что он говорит тихо, доверительным тоном. — Дамы мастерицы на такие штуки, — продолжал он. — У них, я сказал бы, врожденная страсть играть в загадочность. В таких случаях не излишне прибегнуть к некоторому давлению. Окажем же на нее давление со всех сторон, будем наступать по радиусам! Итак, вам она отказала. Тогда за уговоры принимаюсь я. Моя дочь, со своей стороны, из уважения, которое питает к нашему претенденту, употребит все свое женское красноречие. Ваши почтенные тетушки тоже внесут свою лепту. И, наконец, если потребуется, отец молодой особы присоединит свои доводы. Мой совет — взять ее измором. Когда у противника нет серьезных оснований сопротивляться, напор и натиск обеспечивают успех осады. Нет женщины, которая могла бы бесконечно твердить: «Нет». А та, которую мы подвергаем нашей осаде, не обладает достаточными средствами обороны, даже если бы противник действовал в одиночку. Повторяю, и это мое глубокое убеждение, она не может сопротивляться бесконечно. Скорее мы с вами изобретем пресловутое perpetuum mobile.[31]
Уилоби взглянул на миссис Маунтстюарт.
— Что это вы такое говорите, доктор Мидлтон? — воскликнула она. — Заговор против всего нашего пола?
— Мне это послышалось или кто-то в самом деле сказал, будто нет женщины, которая была бы способна без конца отвечать: «Нет»? — спросила леди Буш.
— Настойчивому влюбленному, сударыня. И при условии, что в его повторных просьбах не заключается ничего кощунственного и что борется он за овладение территорией, над которой по праву должен развеваться флаг с девизом: «Да».
Тройка рассерженных ос так и впилась в доктора Мидлтона. Под их натиском он то и дело переходил с «да» на «нет» и в конце концов был вынужден признать, что именно мужчины подвержены той самой податливости и переменчивости, в которой принято обвинять женщин.
Уилоби мимикой и жестами изображал немой хор, выражавший сочувствие дамам. Разговор на столь животрепещущую тему привел их в такое возбуждение, что они довольствовались даже этой минимальной поддержкой и, в свою очередь, готовы были поддержать сэра Уилоби.
Под звуки затухающей перестрелки, когда ружейные выстрелы перемежались с редкими пушечными залпами, он отвел мистера Дейла в сторону.
Мистер Дейл выказывал признаки раздражения, свидетельствующие о том, что он больше не в состоянии выносить бремя неизвестности.
— Я хочу задать вам вопрос, сэр Уилоби, — сказал он. — Будьте добры, проведите меня куда-нибудь,
