это далеко не безделка. Но мы с ним кардинально расходимся во взглядах на политику. Ты скажешь, что нам нет нужды говорить о политике — да, но о чем нам говорить, когда мы с ним не сходимся ни в чем? Спору нет — среди военных, особенно отставных, подчас и встретишь человека, понимающего толк в хорошей кухне и вине не хуже завзятого эпикурейца. Но это, скорее, исключение из правила. Многим из этой среды нельзя также отказать в истинном благочестии; попадаются среди них и начитанные люди. Разумеется, все они настоящие джентльмены, и почет, которым они у нас пользуются, вполне заслужен. При всем том, однако, я отклоняю предложение ехать к генералу Дарлтону. Слез не будет?
— Нет, папа.
— Ну, и отлично. Мы гостим у превосходного человека, и к нашим услугам все, о чем только можно мечтать! А что до происходящих между вами бурь в стакане воды, которым, верная заветам Купидона, ты склонна придавать значение вселенских ураганов, то они неизбежны. Тем лучше, говорю я: лучше пройти через эти бури теперь, на заре вашего союза, нежели позже. Войдите! — бодрым голосом крикнул доктор Мидлтон в ответ на стук в дверь.
Он подозревал, что дверь все же заперта и что дочь его не намерена ее отворить.
— Клара! — приказал он.
Клара неохотно повернула ручку и впустила мисс Эленор и мисс Изабел, которые вошли, бормоча извинения — бессвязные, как и все, что, по мнению доктора Мидлтона, исходит из уст представительниц слабого пола. Ах, они хотели бы поговорить с Кларой, но нет, нет, они ни за что не согласятся быть причиной хотя бы временной разлуки ее с отцом! Напрасно уверял их достопочтенный доктор, что готов предоставить дочь в полное их распоряжение; они уверяли в ответ, что им нужно сказать всего лишь два слова и что они не задержатся ни на минуту после того, как их произнесут.
Но, как это бывает со студентами, растерявшимися перед профессором, именно эти два слова точно застряли в горле непрошеных гостий, и в библиотеке воцарилась тягостная пауза. Доктор Мидлтон, впрочем, рассчитывал, что ему удастся уговорить дам, как только они произнесут свои два слова, забрать Клару с собой.
— Быть может, манера наша покажется вам несколько торжественной, — начала мисс Изабел и повернулась к сестре.
— Но мы вовсе не имеем намерения придавать нашему посольству (если можно так выразиться) чрезмерное значение, — сказала мисс Эленор.
— Вы ко мне с поручением от Уилоби? — спросила Клара.
— Дитя мое, именно затем, чтобы вы убедились, что мы всецело разделяем пожелание Уилоби, больше того, что мы ничего так не хотим, как вашего счастья, — для этого Уилоби и посылает нас поведать вам о его намерении.
Сестры обращались к Кларе по очереди, и она поворачивала голову то к одной, то к другой, пытаясь из обрывков их маловразумительных речей извлечь какое-то подобие смысла.
— …а говоря о вашем счастье, дорогая Клара, мы разумеем, конечно, счастье нашего Уилоби, которое всецело зависит от вашего…
— …и мы не потерпели бы, чтобы наши личные склонности оказались помехой…
— …ну, конечно же, нет. Это правда, что мы всем сердцем привязаны к Паттерн-холлу. Но даже если бы не было никаких иных причин, мы бы покинули его безропотно, приняв это, как справедливую кару за то, что мы сотворили себе кумир из старинной усадьбы…
— …и мы не сочли бы это за лишение, право же, нет…
— …и естественно, что всякая молодая жена хочет царить безраздельно в своем королевстве.
— …молодость и старость несовместимы!
— Но ведь я никогда, — вставила Клара, — никогда не говорила и не думала, что…
— Да, милое дитя, на то у вас любящий жених, он печется о вашем счастье и предугадывает все ваши желания, он не потерпит ни малейшего ущемления ваших прав.
— …а для нас, милая Клара, ваши права — закон.
— …не говоря уже о том, что поселиться в коттедже на берегу моря — наша давнишняя мечта.
— …мы прекрасно понимаем, что две старые девы — совсем неподходящее общество для молодой хозяйки.
— …с нашими устарелыми взглядами, между нами и вами могли бы возникнуть трения… всякие там хозяйственные вопросы… и при всем желании жить в мире…
— …так что, милая Клара, считайте вопрос решенным.
— …разумеется, мы будем рады время от времени приезжать к вам гостить…
— …да, дитя мое, мы будем только гостьи, а отнюдь не старые бабки, сующиеся всюду со своими советами.
— Неужто вы считаете меня такой жестокосердой эгоисткой! — воскликнула Клара. — Милые мои! Я ни за что не хотела бы, чтобы вы покинули Большой дом! Одно предположение о такой возможности причиняет мне боль. Мне ваше общество приятно, и я уважаю вас всей душой. Если бы я и вздумала на что жаловаться, так это на то, что вы слишком деликатны. Вы служили бы мне образцом для подражания. Нет, я не позволила бы вам уехать! За кого, однако, он меня принимает? Он, верно, говорил с вами об этом сегодня?
Каждый из двух голосов казался отголоском другого, и Клара не могла решить, которой из сестер отдать пальму первенства: которую из них считать наиболее убежденной идолопоклонницей.
— Уилоби, — произнесла мисс Эленор, тем самым заявив притязание на этот титул, которым Клара про себя решила наградить ту, что первая откроет рот, — наш Уилоби чрезвычайно наблюдателен… великодушен… и притом обладает мудрым предвидением. То, что он придумал, послужит к общему благу.
— Для нас достаточно одного его намека, — вставила мисс Изабел, как бы оспаривая у сестры право на почетное звание.
— Но вам не придется покидать этот дом, мои дорогие! Если б я и сделалась его хозяйкой, я бы не допустила этого.
— Уилоби сокрушается, что вовремя не дал вам это понять.
— А мы казним себя за то, что не догадались сами.
— Следовательно, он заговорил об этом только сегодня? — спросила Клара, но так и не добилась ответа. Сестры возобновили свой дуэт, и Клара покорно подставляла то одно, то другое ухо для очередной порции бессмыслицы.
— Итак, мы договорились, не правда ли? — сказала мисс Эленор.
— Вы очень, очень добры.
— И я снова буду для вас «тетушкой Эленор»?
— А я — «тетушкой Изабел»?
Клара была в отчаянии; деликатность не позволяла ей объявить им истинную причину, по которой она больше не могла называть сестер так, как называла их вначале, когда еще верила, что ей суждено стать женою Уилоби. Стыдясь того, что делает, она с чувством поцеловала каждую; впрочем, к ним она испытывала неподдельную нежность.
Сестры попятились к дверям, волоча за собой длинный шлейф извинений, обращенных к доктору Мидлтону за причиненное беспокойство. Он проводил их до двери и, раскланявшись с ними, продолжал держать ее открытой, рассчитывая, что и Клара последует за ними. Но та оказалась в противоположном углу комнаты и, по-видимому, не была намерена двигаться с места.
Доктор Мидлтон уже подумывал, не выйти ли самому, как увидел в коридоре Вернона Уитфорда. Тот только что закрыл за собой дверь лаборатории и направлялся в библиотеку. Лицо его могло бы служить зеркалом для доктора Мидлтона: оно выражало такую же растерянность.
Доктор был ему рад, как помехе, избавляющей его от необходимости продолжать тягостное объяснение с Кларой, и, только когда, отчаявшись в возможности довести свое дело до конца, та двинулась к двери, он с ужасом спохватился, что человек, с которым она его оставляет, по-видимому, тоже выведен из душевного равновесия.
— Вы как будто чем-то озабочены? — спросил он. — Состояние, отнюдь не способствующее занятиям. Где вы были? Я подозреваю, что вы не обладаете умением заковаться в тройную броню от житейских
