очереди исследование океана. Подводный мир прекрасен, фантастически красив, мы стремимся подняться все выше, а акванавты — спуститься ниже. Мы в космосе собираемся строить лаборатории, дома, а акванавты в глубинах морей и океанов — собирать города.
Вечером Алексей Леонов пригласил к себе в гости, чтобы отметить третью годовщину полета на «Восходе-2».
Виталий Севастьянов, присутствовавший на этом вечере, вспоминал:
«Сначала мы все вместе прослушали магнитофонную ленту, на которую только что в профилактории космонавтов, собираясь в гости к Леонову, надиктовали шуточные воспоминания о его полете, о посадке «Восхода-2» в районе Перми, о их с Павлом Беляевым «выживаемости» в снегах уральской тайги, о выброшенном десанте лыжников — группы поиска и встречи космонавтов на Земле, в которой были и наши коллеги — космонавты Владислав Волков и Виктор Пацаев. Юрий Гагарин, один из руководителей полета космического корабля «Восход-2», тут же в шуточной форме рассказал, как принималось решение о переходе на ручное управление кораблем перед спуском на Землю… Затем мы с юмором рассказывали о только что прошедшей тренировке, о своей «выживаемости». Обветренные и загорелые, мы возбужденно и весело вспоминали о разных приключениях, которые происходили с нами в эти несколько суток пребывания в лесах. Я рассказывал, что, когда в сеансе связи мы с Павлом Поповичем получили приказ в определенное время сняться из лагеря и выйти в указанный квадрат, куда за нами должен прилететь вертолет, я с радостью бросился к Павлу с криком: «Конец выживаемости! Домой!» А Павел, продолжая свое любимое занятие, подледный лов — в этот раз на маленькой, в два прыжка шириной лесной речушке без названия, — невозмутимо ответил: «Могли бы еще на сутки остаться, питание у нас обеспечено. Клев больно хороший! Рыбу испугаешь!»
На следующий день Павел Беляев и Алексей Леонов по приглашению обкома партии вылетели в город Пермь.
19 марта. Снова Юрий Алексеевич совершил полет по кругу, контрольный — по маршруту, в зону — на отработку техники пилотирования. Оценки за полет отличные.
Вечером читал роман Джозефа Хеллера «Уловка-22». Очень смеялся. На листке написал: «Роман прейосходный. Ребятам надо почитать. Обязательно».
20 марта. На предполетной подготовке внимательно познакомился с упражнениями, которые ему предстояло выполнить на двухместном учебном истребителе УТИ-МиГ-15 под номером 19. В 13 часов 36 минут вылетел в зону. Полёт продолжительностью 30 минут стал еще одной ступенькой к самостоятельному вылету.
В ожидании следующего полета подошел к подполковнику Георгию Петровичу Гришину.
— Как дела, комиссар? — улыбнулся своей неповторимой улыбкой. — У вас прекрасная наглядная агитация на полетах, а все говорите, что нет хорошего художника.
— На полеты, Юрий Алексеевич, мы берем всегда самое лучшее.
— Вижу. Молодцы! Полеты — это самая важная наша работа.
Гагарин медленно пошел вдоль «стартовок». Лозунги, плакаты, боевые листки, выписки из наставления, фотогазеты — все это красочно отражало боевую учебу личного состава части. Юрий Алексеевич останавливался, внимательно читал.
Последний полет в этот день завершился уже в пятом часу вечера. За день налетал 2 часа. Доволен: дела идут хорошо.
21 марта. В 10.00 собрались в служебном кабинете Гагарина. Развернут перспективный план строительства Звездного городка. Продуманы все детали предстоящего разговора со строителями.
В приемной задержались. Секретарь Галина Николаевна Королёва протянула Гагарину фотографию.
— Подпишите, пожалуйста. На память моей дочке Наташе. Скоро у нее день рождения, это будет для нее лучший подарок.
Юрий Алексеевич достал ручку, задумался, потом написал добрые пожелания Наташе.
— А каким числом датировать?
Галина Николаевна, счастливая от неожиданности подарка для дочери, ответила не раздумывая:
— Да все равно. Любым числом.
— Когда у нее день рождения?
— Первого апреля.
Гагарин поставил дату: 1.4.1968 года.
Вечером написал несколько писем.
Ответил пятиклассникам 133-й железнодорожной средней школы. «Дорогие ребята! Я хорошо знаю, что почти все вы интересуетесь авиацией и космосом и в будущем видите себя за штурвалом огромного воздушного лайнера или пультом управления межпланетного космического корабля.
Вы правильно мечтаете, мечтать надо всегда. Помните, что основатель нашего государства Ленин тоже умел мечтать о великом будущем нашей Родины, которое мы с вами сейчас имеем. Но только мечтать — мало…»
22 марта. Летный день. Летал с подполковником Александром Устенко. Устенко — опытный летчик, много лет испытывал самолеты, считал себя учеником полковника Владимира Серегина и очень этим гордился. Устенко знал, что скоро Гагарину будет разрешен самостоятельный полет, а поэтому особенно придирчиво проверял технику пилотирования, посадку. Гагарин работал четко, фигуры выполнял с изяществом. Оценка отличная.
Ему доставляет удовольствие быть предельно точным. Он не имел права быть последним, даже средним. Мог быть только лучшим.
Был солнечный день, таял снег. Юрий ожидал второго в этот день полета. В домике собралось много народу, разговаривали, шутили.
23 марта. Гагарин встретился с генерал-полковником авиации Н. П. Каманиным.
— Очень высокий темп, Юрий Алексеевич, — сказал генерал.
— На то мы и космонавты, чтобы выдержать перегрузки, — угадав его мысль, отшутился Юрий Алексеевич.
Николай Петрович хорошо знал волю и одержимость Гагарина. Он видел его на тренировках, знал, что Юрий всего себя отдавал работе. Генерал не собирался отговаривать Гагарина от полетов, а значит, и от подготовки к следующим стартам. Он и сам, окажись на месте Гагарина, никогда бы не перестал летать…
Вечером Юрий Алексеевич ездил в больницу. Беседовал с врачами о самочувствии Валентины.
26 марта. Гагарин выехал в Москву. В издательстве «Молодая гвардия» он беседовал с главным редактором Валентином Осиповым, встретился с В. Федченко, редактором книги «Психология и космос», верстку которой закончил читать. Расписался и поставил дату. В комнате редактора собрались сотрудники. Юрий Алексеевич поздравил всех с завершением работы над книгой.
— Переквалифицируйтесь, Юрий Алексеевич, в писатели, — предложил кто-то.
— Что ж, можно. Вот только потренироваться надо. — И тут же совсем серьезно сказал: — Труд писателя чрезвычайно сложен. Он, пожалуй, сродни труду космонавтов. А то и еще сложнее.
Юрий был на предварительной подготовке к полетам. Затем вернулся в свой служебный кабинет, вызвал для беседы товарищей. В настольном календаре написал:
«27 марта — полеты, телевидение. «Огонек» к Дню космонавтики в 17.00.
28 марта — побывать у Вали. Дворец съездов — 100-летие А. М. Горького».
Утомленный, но довольный прожитым днем, Юрий медленно шел домой. Останавливался, глубоко вдыхал мартовский воздух.
Вечер провел с детьми. Спать лег рано. Завтра полеты.
27 марта. В этом весеннем дне не было ничего предостерегающего, пугающе рокового, обреченно-настораживающего. Было обычное мартовское утро: ночной морозец своей волшебной силой сковал подтаявшую за день землю. Ветер очистил небо, разогнал тучи, и мягкая голубизна лилась из бесконечности могучим и бесшумным потоком.
