— Вы были до конца при несчастном императоре?
— Нет, меня никогда не интересовала политика. Я увлекался искусством и развлекал им великого князя.
— Вы имеете в виду музыку?
— И музыку тоже. Вы увидите, Дидро, у меня превосходный собственный театр, который посещает весь двор.
— А как вы набираете актеров? Это же совсем не просто.
— Они принадлежат мне — только и всего.
— Они ваши рабы?
— Я не люблю этого слова, но, в конце концов, можно воспользоваться и им. Из принадлежащих мне крестьян я выбираю тех, кто обладает необходимыми способностями. Нанятые мною учителя обучают их и потом выводят на сцену. Уверяю вас, их игра не оставит вас равнодушным.
— Они уже не оставили меня равнодушным. Как можно совмещать рабское состояние с полетом творчества? Это нонсенс!
— Только не в России, Дидро, только не в России. Для нашего народа это лучший способ выявить и пестовать таланты. Все остальные пути слишком сложны.
— Россия не может составлять исключения среди стран Европы. Вы никогда не убедите меня в том. Никогда!
— Воля ваша, но я хочу привести вам самый простой и наглядный пример. В Петербурге придворный музыкант и капельмейстер чех Иоганн Мареш изобрел особый род музыки. У каждого музыканта в руках находится рог, издающий одну-единственную определенную ноту. Чтобы сложилась мелодия, нужно множество музыкантов, почти как труб в хорошем органе. Кто из свободных исполнителей согласится на подобную роль — единственной ноты? Вы скажете — никто и будете правы. Но крепостные исполнители способны выполнять подобное условие без ропота и возражений — в результате рождается единственная в своем роде нарышкинская роговая музыка, которой я и надеюсь усладить ваш слух. Разве искусство не требует определенных жертв?
— Они не могут не выполнить ваших требований?
— Именно так. Но разве слушателю не безразлично, каким путем достигнут поражающий его эффект, который он, может быть, запомнит на всю жизнь?
— У меня нет слов!
— Вот именно. Имейте в виду, что эта музыка доставляет большое удовольствие нашей государыне. Мой племянник, граф Александр Сергеевич Строганов, специально разъяснял ее императорскому величеству все достоинства роговой музыки. Кстати, могу с гордостью сказать: граф служил чичероне императрицы и в области музыки, и в изобразительном искусстве. Я непременно познакомлю вас с ним.
ИТАЛИЯ
Квартира А. Г. Орлова в Генуе
А. Г. Орлов
…Письма из Петербурга. Наконец-то! Переосторожничал Гриша. Какое! Наш Владимир — ну, этому иначе и нельзя: совсем в чиновника превратился. Своей Академией наук больше, чем семьей, озабочен. Того в толк не возьмет: не будет при дворе Орловых — не будет и президента Владимира Григорьевича. У нас с царицей ставки высокие: по мелочам не сходимся.
Что же это там?.. Был, был Гриша во дворце — и ничего? Совсем ничего? В ссылку драгоценнейшего своего отправила, минуты поговорить на особности не нашла! Побоялась, что сердце заговорит? Да какое у нее там сердце! Унизить захотела. Чтобы Орловы ход во дворец раз и навсегда забыли!
Не поторопилась ли просвещеннейшая монархиня? Орловы-то еще живые. Что живые — у Алексея Григорьевича Чесменского целый флот под рукой. Тоже оглянуться бы по сторонам не мешало.
Выиграли Чесму, выиграли, а вот Эльфинстон взял да со своей эскадрой Константинополь воевать пошел. Адмирал Спиридов разрешения не давал. Алексей Григорьевич Орлов-Чесменский строго-настрого запретил. А он и глядеть не стал. Скомандовал и на Дарданеллы курс взял. Поди догони! Не в бой же с ним вступать.
Оно верно, что один корабль потерял. Сам вернулся, царский гнев на себя навлек. Мало без корабля, так еще и с растратой — всю казну эскадренную порастряс. И живой невредимый ушел — не захотела государыня с английским двором дипломатию портить, и вся недолга. Вернулся Эльфинстон на английскую службу как ни в чем не бывало.
Про другие примеры вспомнить тоже не грех. Эльфинстону деньги нужны были, а ссыльные офицеры на Камчатке совсем о другом думали. Иной раз оторопь берет, откуда силы да упорство у людей берутся. Не за свою корысть борятся — императоры им новые, необыкновенные нужны. Словно один другого лучше быть может!
Венгерский барон Мориц Анадор де Бенев — сегодня о нем все европейские газеты пишут — служил в польской конфедерации, был захвачен нашими войсками и сослан в 1769 году на Камчатку. Одновременно туда сослали и артиллерии полковника Батурина, что с 1749-го в крепости сидел — захотел, видите ли, возвести на престол великого князя, когда в 1749-м покойная императрица Елизавета Петровна на богомолье в Звенигород поехала. Других имен не помню. Только все они вместе с местными купцами да промышленниками восстание в апреле 1771-го в гавани Чевакинской подняли, галиот захватили, знамя на нем Павла I подняли и назвались собранною компаниею для имени его величества Павла Петровича. Присягу письменную подписали да в Сенат послали, а галиот в плавание ушел, чтоб французских берегов достичь.
Ладно бы один-два ссыльных народ перебаламутили, а то набралось одних ссыльных видимо- невидимо.
Рапорт иркутского губернатора о случившемся до Петербурга только в начете 1772 года дошел, когда уж вся Европа о галиоте узнала. И еще о том, какова жизнь в Сибири, как люди голодом примирают, как детишки о грамоте во всем краю слыхом не слыхивали. Ладно ли для просвещеннейшей монархини?
Гамильтон, английский министр в Ливорно, сказывал, как по дипломатическим путям наши хлопотать стали, чтобы ни одна страна галиота не принимала. О Беневе слух пустили, будто французский агент, будто по приказу французов все делал. А куда денешься, что не больно-то народ благоденствует у великой Екатерины Алексеевны. Народных бунтов не миновать. А чтоб людишек в железной рукавице держать, верные люди нужны. Верные! А где они у нее, кроме Орловых-то были?
Вон казак какой лихой объявился — Пугачев Емельян. В Семилетней войне отличался. В составе корпуса Захара Чернышева по Польше разъезжал. Ординарцем казачьего полковника Ильи Денисова стал. Бендеры брал под командованием Петра Панина. Отличить бы такого, уважить, ан нет, из родных мест бежать заставили. Вот и озверел, и народ за собой звать стал. Опять покойным императором Петром Федоровичем назвался.
Первый раз не удалось — выдали голубчика. Приказ пришел на вечную каторгу отправить. Почти пришел — в пути был, а Емелька возьми и сбеги. По второму разу народ принял. Больно лихие налоги на местных наложили. Кто бежать в чужие края вздумал, а кто взбунтовался.
Поглядеть повнимательней на «княжну российскую» стоит. Разобраться. Одно дело престол с голыми руками брать, другое, коли с армией. Или с флотом…
ЛИВОРНО
Квартира А. Г. Орлова
А. Г. Орлов, И. Кристинек, О.М. де Рибас
