— А ты кто? Старший лейтенант?
— Нет, я тоже капитан.
Ал с сомнением оглядел сотрапезника.
— Больно ты молод для капитана.
— А я недавно… полгода. После того случая…
— Знаю, мне говорили.
— Забавно… Сразу определили в специалисты, повысили в звании и сюда направили. Отделом руководить поставили, а отдел — я один на весь кабинет. Зато машина служебная. На самом деле, Ал, я случайно в ту историю попал…
— Случайно или неслучайно, но справился ты блестяще. Если конечно верить тому, что мне поведали. Ну вот, насупился. Верю я, верю, — успокоил Ал молодого человека. — Я тоже в переделках бывал, а теперь сам сомневаюсь, было ли все это?
— А я не сомневаюсь! — заявил Федор. — От тебя дух мощный прет, прямо нечеловеческий…
Ал прекратил жевать и вновь с интересом посмотрел на юного капитана.
— Да, — кивком подтвердил Федор. — Прет!
— Чуешь?
— Да. Я много что чую. И тварь ту я с ходу почувствовал, потому и еврею мигом поверил.
— Ну, и что ты наруководил?
Капитан вдруг запнулся, перестал бурно жестикулировать и виновато глянул на собеседника.
— Сам не знаю, — он глубоко вздохнул. — Если быть откровенным, Ал, я не специалист… Слишком зеленый… Ответственность огромная, а опыта не хватает. Судя по докладам майоров и того капитана, след вел к гостинице. Видишь, все трое пропали. Там уж и облавы проводили, и обыски — ни фига. Все чин- чинарем: отель как отель, даже пользуется популярностью у местной знати. В нем и артистов, и «звезд» всяких селят.
— И с ними все в порядке?
— А то! Они ж пьянствовать там собираются. Наутро, правда, ничего не помнят. Я некоторых допрашивал, но глухо, как в танке. Да и не любят они откровенничать…
— А хозяин кто?
— Не волнуйся, сто раз все проверено. Формально гостиница принадлежит нашему металлургическому заводу. Но он акционирован, как бы частный; целая паутина управляющих…
— Ладно, — махнул рукой Ал. — Действительно запутать можно.
— Я решил подойти с другой стороны. Занялся историей здания. Любопытная, должен сказать, история. Со времен сосланных декабристов тянется. По крупице, по капле я эту пачку писем надыбал.
— Молодец! А говоришь, не специалист. Мне об этих письмах еще там упомянули. Сказали: «Обрати внимание. Вероятно там — ключ ко всему».
— Ключа я не нашел. Может быть, меня все эти «яти» да «еры» с толку сбивали. Все-таки трудно дореволюционную писанину читать — слова в два раза удлиняются.
— Но намек, Федя! Намек ты уловил?!
— Намек уловил. Только когда это было? Почти двести лет назад. Нынче, почитай, двадцать первый век на дворе.
— А они, твари, живучи, как клопы! Да не живут они. С какого боку ни подойди — покойники. У них одна задача — мертвую оболочку сохранить и при оказии вылезти.
— Воскреснуть, что ли?
— Они не воскресают, Федя. Как были мертвяками, так трупами и остаются. Одно слово — «нежить».
— Ага, как оборотни, — капитан мотнул головой, то ли хмель отгоняя, то ли жуткое видение.
Ал неожиданно рассмеялся:
— Э-э-э, Федор, да у тебя сумбур в башке! Кто такие оборотни? Вполне божьи существа. Во-первых, их на свет женщина, то есть мама, произвела. Во-вторых, они и национальность, и веру имеют, могут и образование получить… Сечешь? Настоящие люди. А то, что они в полнолуние в зверей там, в волков, к примеру, оборачиваются — так это, считай, болезнь. На генетическом уровне болезнь. Может природа сплоховала, а может какой-нибудь пронырливый ученый эксперимент провел…
Ал замолчал и усмехнулся. Он как никто другой чувствовал оборотней и относился к ним совершенно лояльно.
— И еще добавлю, капитан… Человек, страдающий ликантропией, как правило, в больших городах не живет. Ему ближе к природе надо. Идеально где-нибудь на глухом хуторе или в деревне на околице, чтобы сподручнее в лес бегать.
— Они, что же, на людей не нападают?
— Почему? Нападают… Но только те, кто себя не помнит. А другие, которые осознают все, наверняка счастливы, когда в шкуре волка оказываются.
Оба уже наелись и, довольные, откинулись на стульях. Федор курил, а Ал смотрел в окно. Уже давно стемнело, метель улеглась. В кафе стало тихо и малолюдно, время вечерних застолий еще не подошло.
Ал посмотрел за окно и неожиданно сказал:
— Самое время для вервольфа. Хотел бы сейчас пробежать хищником по морозцу, а?
— Что?!
— Отдыхай, капитан. Ты сам натуральный волк. Вон как глаза азартно горят. Чуешь добрую охоту?
Федор вдруг покраснел.
— Да не смущайся ты. Оно и должно быть так. Вампиры оборотней ненавидят, как и те их. Настоящего зверя падалью не прельстишь.
Молодой человек улыбнулся:
— Да ну тебя, Ал. Я даже оборотнем себя почувствовал. Ты мне внушил, да? — И сам себе ответил. — Конечно, внушил! Я же говорю, гипнотизер хренов…
— Но-но… Я у тебя в начальстве, капитан, — Ал строго постучал пальцем по столешнице.
— Виноват, Алексей Юрьевич! Забылся, исправлюсь, — Федя явно дурачился. Неожиданно он стал серьезным. — А может,
— Кто?
— Начальство, — он вновь ткнул в потолок. — Заслали тебя, как агента, чтоб эти твари проявили себя.
— Ага, а меня при этом постигла участь майоров и капитана?
— А почему бы и нет? Так ведь и неизвестно, были ли они в гостинице… В их рапортах ни слова об этом не было сказано. Одни догадки. А с тобой все ясно. Если пропадешь, то землю рыть будем, а найдем!
— Спасибо на добром слове, Федор Зинаидович, — усмехнулся Ал. — Жестокий ты человек! Нашел пионера.
— Ну прости, если что не так…
— Ты не прав, капитан. И я объясню почему.
Подошла официантка, убрала пустые горшочки, спросила не надо ли еще чего.
— Кофе и мороженное, — распорядился Ал. — «Любишь мороженое. Серый Волк? — спросила Красная Шапочка»
— Люблю, когда человечина кончается.
Я тоже, — согласился Ал. — А ты молодец, капитан. Как раз по чину.
— Благодарю, сэр.
— Ну, так слушай… То, что они нежить, понятно. Но есть еще одно слово в русском языке — «нелюди». Они и есть не люди, не человеки. В любой Божьей твари заложены три основных инстинкта:
