потупила взгляд, ладонью укрыла губы. Господи, взмолилась, только не это. Только не это. Только не это.
Увы. С фанатичным жаром племянница вещала прописные истинки, экзальтированный тон, которых, исключал сомнения.
— …моральная жертва…готовность…я обязана…искупление…
В самый неподходящий момент в дверь постучали.
— Надя! Оля! Что произошло?
Павел, слава Богу, Надин протянула Ольге ключ:
— Открой.
Матвеев ввалился в комнату, уставился на побледневшую от волнения невесту, раскрасневшуюся от возбуждения дочку, выдохнул испуганно.
— Что с вами, девочки?
— Ничего! — овладев собой, сказала Надин. — В парке на нас напали бандиты, я растерялась, а Ольга, не потеряв присутствия духа, позвала на помощь. Сейчас все в порядке. Но я бы хотела спрятать все драгоценности в сейф. Не приведи, Господи, за нами следили. Страшно.
Павел пожал плечами.
— Хорошо.
За стальной бронированной дверцей скрылись Ольгины украшения: колье, пара золотых перстеньков и гранатовая брошка. Замок грозно лязгнул, поглотив потенциальный вклад в развитие революционного движения. Надин вздохнула горько, если бы и Олю можно было так спрятать от беды, уберечь от невзгод и испытаний. Насколько беда эта страшна и серьезна Надин знала на собственном опыте. Некогда и она выносила из дому драгоценности, рассуждала о социальной справедливости, мечтала о подвиге и внимала как Богу, человеку едва не погубившему ее. «Кровавый маклер», он искал «жертвенных овечек» — юношей и девушек, готовых заняться «террорной работой» и посылал их на смерть. Грабитель с родимым пятном на руке был его ближайшим подручным».
ЖИЗНЬ
Рощин не обманул — на следующий день он был спокоен и сдержан.
— Я вчера не сильно вас напугал своей развязностью? — спросил за обедом
— Нет. Впрочем, если честно, мне было довольно не по себе. Валентина Петровна проинструктировала меня относительно некоторых моментов и мне бы не хотелось… — чего именно Таня решила не уточнять.
— Мне тоже, — уверил Андрей. — Я очень хочу, чтобы наши отношения остались в рамках делового сотрудничества. И только. Посему, давайте сочтем вчерашний день — глупым недоразумением и предадим забвению. В качестве компенсации готов выплатить небольшую премию. Двадцать долларов, достаточно?
— Да, — коротко ответила Татьяна.
— Обычно я веду себя довольно прилично, а тут словно с цепи сорвался. В любом случае, можете не беспокоиться, подобное больше не повториться. Тем более следующий приступ глобального веселья случится не раньше через полгода, когда я закончу новый роман. Кстати, — Рощин положил в тарелку вторую порцию плова и сменил тему. — Почему вы не едите? Боитесь разорить меня или стесняетесь?
— Питание не входит в условия нашего договора, — уронила Таня.
— Тогда его следует изменить. Кушать я вас не заставить не могу, а вот сидеть за столом, когда я обедаю, умильно взирать на меня и, буде мне приспичит поумничать, восклицать время от времени: «Андрей — вы гений» — обязал бы с удовольствием.
Таня усмехнулась и промолчала.
— Пока же, если это не вопрос принципа, возьмите себе плов Нет, я лучше сам вам насыплю. — Когда тарелка оказалась перед Таней, Рощин продолжил: — О чем бы нам потолковать? О погоде, политике? О личной жизни?
— Расскажите лучше, как вы стали писателем.
— Писал романы от скуки. выпал случай — напечатался. Повезло — стал популярным.
— И все?
— Все. Теперь ваша очередь откровенничать. Итак?
— Родилась, училась, вышла замуж, родила двоих детей, развелась, работаю.
Рощин удивленно приподнял брови.
— Уместить в девять слов биографию удается не каждому. Даже мне понадобилось десять, дабы раскрыть тайны успешной писательской карьеры. Что ж, следует признать: мне повезло с помощницей. Молчалива, сдержана, красива, с высокими моральными принципами, обязательна, аккуратна. Одно плохо…
— Что вас не устраивает? — неохотно поинтересовалась Таня. Ей все больше не нравилось двусмысленное положение, в котором она очутилась. Рощин, невзирая на извинения, смотрел на нее с неприкрытым мужским интересом и явно провоцировал к сближению.
— Меня удивляет ваша чрезмерная сдержанность. Думаю, она продиктована страхом. Вероятно, Валентина запугала вас судьбой моих прежних секретарш? Да, барышни перестарались, за что и поплатились местом. Ничего не поделаешь, меня бесит маниакальное стремление женщин поймать в сети обеспеченного самца и неприятно быть объектом такой охоты. Я не желаю чувствовать себя кошельком с ушками.
— Маниакальное стремление, — спокойно ответила Таня, — уходит корнями в прошлое. Жизнь женщины и ее детей напрямую связана с выбором самца. Сильные и удачливые зачинали крепких детей и хорошо кормили семью. От хилых рождалось слабое потомство. Ничтожные не могли его сохранить. Поведение отражает инстинкт не более. Вас ведь не шокирует полигамные настроения мужчин? Не возмущает стремление одарить своей спермой максимальное количество самок?
— Не шокирует и не возмущает, — улыбнулся Андрей.
— Мужчины выполняют свою природную задачу, женщины свою. И те, и другие правы, если своим поведением не обрекают близких на боль и страдание.
— Что ж, в чем-то вы правы. Однако я заболтался, пора идти работать. Спасибо за обед, — Рощин кивнул, вытер салфеткой рот, однако продолжал сидеть за столом и в задумчивости теребил край скатерти.
Таня вежливо поинтересовалась:
— На здоровье. Может быть что-нибудь еще хотите?
— Да. Понять вас.
— Зачем?
Рощин пожал плечами:
— Профессиональная привычка. Я люблю понимать людей и предсказывать их поведение. Вас я пока не раскусил. Что скрывается за вашей демонстративной замкнутостью? Неужели тоже кокетство, только в особо изощренной форме?
— Иного отношения к себе вы не представляете?
— Иное — из области сказок. В реальности все женщины хитрят, умничают и лезут в душу к мужчинам. Те, глупые и доверчивые, сначала гадают, что у дам на уме; потом задумывается, что под юбкой. После чего возникает беременность и гремит марш Мендельсона. Со мной этот план пытались реализовать многие, — голос Андрея дрогнул от раздражения, — и я, знаете ли, устал отбиваться. У меня не может быть детей, посему я предпочитаю оставаться свободным.
Таня стремительно обернулась.
