внимания, верно? Я думала, что, вероятно, вы продолжите трудиться там и будете на выходные заскакивать сюда.
— Потому что считаете, что я не могу заниматься этим бизнесом полный рабочий день?
— Потому что этот бизнес не так доходен, как финансовые операции или спекуляции на бирже, когда продаешь и скупаешь акции на миллиарды, когда покупаешь компании и все такое прочее. — Понимая, что плохое знание финансовых рынков мешает ей продолжить, Лотти поспешно наклонилась и принялась поправлять стопку журналов на журнальном столике. — И если вы достаточно богаты, чтобы купить эти коттеджи, зачем селиться в «Лисьем домике»? Вам не кажется это нелепым? Я хочу сказать, что вы, должно быть, привыкли к лучшим условиям, к пентхаусу с окнами на Центральный парк или на что-нибудь в этом роде. И ваша работа здесь будет совсем не тем, к чему вы привыкли. — Лотти считала себя обязанной предупредить его. — Что вы сделаете, если постоялец вдруг позвонит вам в три ночи и заявит, что у него прорвало трубу и с потолка течет вода? Или засорился сток? Или что увидел мышь на кухне? Понимаете? Как вы будете разбираться со всем этим ворохом проблем?
— Ладно-ладно. — Тайлер поднял обе руки. — Когда задаешь сотни вопросов, нужно периодически останавливаться, чтобы дать своему собеседнику ответить.
— Простите. Я всегда лезу не в свое дело. И слишком много болтаю. — Однако чтобы доказать, что она знающий сотрудник, Лотти принялась поправлять цветы в вазе на столе. Она поддернула вверх душистый горошек и красиво расправила листья папоротника.
— Вы считаете меня каким-то беспомощным финансовым воротилой, который не может отличить разводной гаечный ключ от отвертки. Да оставьте вы эти цветы в покое, Фредди уже предупредил меня, что вы незаменимы. — Пройдя на кухню, Тайлер стал изучать содержимое навесных полок. — Но я не так безнадежен. И я не боюсь тяжелой физической работы. Или мышей. Однако если возникнет чрезвычайная ситуация, с которой сам я справиться не смогу, я сделаю то, что делает любой здравомыслящий человек: приглашу специалиста.
Неужели она оскорбила его своими намеками на то, что он не подходит для этой работы?
— Я не считаю вас беспомощным финансовым воротилой, — возразила Лотти. — Я просто не могу понять, почему вам больше не хочется быть банкиром.
Внимательно изучив кухню, Тайлер привалился к гранитной столешнице и сунул руки в карманы джинсов.
— Ладно, давайте я расскажу, что представляет собой моя работа. У нас очень напряженный график. Встаешь в пять утра, чтобы успеть в спортивный зал до работы, потом двенадцать часов сидишь в офисе. Бесконечные встречи, конкуренты пытаются воткнуть тебе нож в спину, поэтому приходится принимать решения, которые помогают построить чей-то бизнес или сломать его, а иногда и жизнь. А потом, когда вынужден разгребать последствия и когда все идет наперекосяк, гадаешь, правильное ли решение принял. Уверяю вас, этому подчинена вся жизнь. Иногда начинает казаться, что тебе сопутствует успех, но на самом деле это не так. Для тебя имеет значение только новая сделка, только следующий миллион. И ты превращается в машину. — Помолчав, он ровным голосом добавил: — И в конечном итоге это убивает тебя.
Взгляд его темных глаз затуманился. «О Боже, — подумала Лотти, — неужели и у тебя тоже?»
Глава 9
— Рассказать вам, что произошло? — спросил Тайлер.
Лотти молча кивнула.
— Я убил своего лучшего друга.
Ага, тогда все в порядке. Ну, не в порядке, но…
— Его звали Кертис Сигал, — продолжал Тайлер. — Мы знали друг друга с шести лет, выросли на одной улице. Мы были ближе, чем братья. Во время студенческих каникул мы вместе работали на одном ранчо в Вайоминге. После окончания колледжа занялись одним и тем же бизнесом. Кертис сразу пошел вверх, в своей компании он получал одно повышение за другим, греб деньги лопатой и все время не высыпался. Но он был здоровым парнем. Ведь когда тебе едва перевалило за тридцать, никогда не думаешь, что с тобой может случиться что-то плохое. Все так и шло, но однажды за пять минут до главной презентации — не самой сложной из тех, что он проводил, но очень важной, — Кертис пожаловался секретарше, что у него появились боли в левой руке. Секретарша хотела вызвать корпоративного врача, чтобы он осмотрел его, однако Кертис запретил ей, потому что все уже собрались в зале заседаний и ждали, когда начнется презентация… — На некоторое время повисла пауза. Тайлер стоял прислонившись к столешнице и о чем-то размышлял. Наконец он снова заговорил: — Короче, он пошел в зал и процвел свою презентацию. Вернее, половину. А потом упал и умер, прямо на полу в зале заседаний. Врачи «Скорой» бившись над ним сорок минут, но так ничего и не добились. Он умер. А знаете, что произошло после?
— Что? — спросила Лотти.
— Его компания лишилась выгодного клиента. «Умные» ребята решили, что не хотят вести дела с банком, где руководитель высшего звена вдруг отбрасывает коньки и замертво валится на пол. А знаете, что еще?
— Что?
— Главный исполнительный директор не смог прийти на похороны. У него были другие потенциальные клиенты на Лонг-Айленде, которых нужно было поить вином и вкусно кормить. Вот ради старых клиентов он бы на такое не пошел и похороны бы не пропустил. Когда я разговаривал с ним после этого, он обратил мое внимание на то, что заказал для Кертиса венок стоимостью три тысячи долларов. Он с отвращением поморщился. Сердце Лотти разрывалось от сочувствия. Однако, так как она не могла обнять его и утешить, она лишь поинтересовалась:
— Когда все это случилось?
— Пять месяцев назад. Именно тогда я понял, что на его месте мог быть я. Более того, что я могу быть следующим. И я принял решение вот так. — Он щелкнул пальцами. — На следующий день после похорон Кертиса я подал заявление. Все повторяли мне, что я сошел с ума. Но я знал, что поступаю правильно, — ведь в жизни есть что-то еще, кроме изматывающей каторги на Уолл-стрит. Я полетел в Вайоминг, поехал на то ранчо, где мы с ним трудились много лет назад, и попробовав поработать там снова. Это потрясающее место: горы, необъятные просторы и небо. Но без Кертиса все было по-другому. — Тайлер помолчал. — Потом я навестил родителей, и они стали показывать мне свои фотографии, которые сделали в отпуске. Они без ума от этого места; вы даже не представляете, до какой степени. — Он заметно расслабился. — Мама то и дело повторяла, что я должен поехать в Англию, устроить себе долгий отпуск и посмотреть достопримечательности.
— И вы в конечном итоге приехали сюда и купили эти самые достопримечательности. Между прочим, — добавила Лотти, — мне очень нравятся ваши родители. Они замечательные.
Тайлер тепло улыбнулся:
— Сумасшедшие, как пара жаворонков. Или жизнерадостные чудаки, как сказали бы вы, англичане. Но я согласен, я действительно купил эти самые достопримечательности. Я знал, что мне понравится у вас в стране. Несколько лет назад я работал в лондонском филиале нашего банка. Работал всего полгода, целыми днями сидел в офисе, однако этого времени мне хватило, чтобы понять — здесь я мог бы жить счастливо. Пару недель назад я поговорил с мамой. Она сказала, что они забронировали один из ваших коттеджей на Пасху, и упомянула, что Фредди подумывает о продаже своего бизнеса. Через две минуты она заявила, что было бы здорово, если бы я купил его, потому что тогда они с отцом могли бы отдыхать здесь бесплатно.
Когда он с добродушной усмешкой покачал головой, Лотти почувствовала, как сильно он любит свою мать.
— Поблагодарите своего ангела-хранителя за то, что она не прикипела сердцем к Тадж-Махалу.
— Именно это я и сказал. Я спросил ее, может, она предпочла бы, чтобы я купил Бленгеймский дворец.[13] — Тайлер закатил глаза. — Однако в тот же вечер я зашел на
