Он, она и ее дети

Боже, это было почти тридцать лет назад! Крессида обнаружила, что может представить ту открытку во всех деталях, стоит ей закрыть глаза. Неужели так происходит со всеми женщинами, или только она такая? Впрочем, а почему бы нет, снисходительно подумала Крессида. Ведь та открытка стала важной частью ее жизни, определяющим моментом. Пусть даже она так и не узнала, кто ее прислал, и подозревала, что на самом деле ее отправила мама.

И вот сейчас это происходило снова, только на этот раз она почти была уверена, что мама тут ни при чем. Хотя бы потому, что она умерла. К тому же Крессида не сомневалась, что даже в загробной жизни ее мама не смогла бы вмешаться в рассылку электронных писем.

Том прислал ей электронное письмо. И ее пальцы так же дрожали от нетерпения, как и тридцать лет назад, когда она рвала конверт с «валентинкой». Его письмо появилось в ее почтовом ящике всего несколько минут назад, а она уже успела прочитать его четыре раза:

Привет, Крессида.

Буду краток. Хочу сообщить, что моей матери очень понравилась открытка. Она всем хвасталась ею, а потом поставила на почетное место на камине. Так что спасибо за спасение.

Наша встреча на прошлой неделе доставила мне много удовольствия, мы отлично провели время. Уверен, Донни тоже понравилось, но он скорее отрежет себе руку, чем признает это. Надеюсь, и вам с Джоджо тоже понравилась наша поездка в Лонглит.

В общем, я уже на работе и жалею, что отпуск закончился. Это проблема всех отпусков, правда? Вдобавок ко всем несчастьям здесь, в Ньюкасле, идет дождь. Может, мне стоит позвонить Фредди в Хестакомб-Хаус и узнать, будет ли свободен коттедж в ближайшие две недели? (Каждый раз, когда Крессида читала эти слова, ее сердце наполнялось дурацкой надеждой.) А если серьезно, то я надеюсь, что мне удастся забронировать коттедж на неделю на следующую Пасху. (Здесь Крессида упала духом: до следующей Пасхи почти восемь месяцев.) Если получится, мы обязательно снова увидимся.

Мне пора, работа зовет.

Всего наилучшего.

Том Тернер.

Посмотрев на свое отражение в мониторе, Крессида обнаружила, что на ее лице застыла идиотская усмешка. Как приятно получить весточку от Тома. После его отъезда неделя казалась бесконечной. И в письме он предупреждал, что будет краток, но краток он не был. Для электронного послания письмо получилось довольно длинным. К тому же не было никакой надобности писать ей и благодарить за открытку для матери — он уже поблагодарил ее лично.

В общем, Крессида не могла избавиться от ощущения, что это многообещающий знак, показывающий, что Том не хочет обрывать с ней связь и что, возможно…

— Тетя Кресс, тут хотят заказать свадебные приглашения.

Крессида подпрыгнула от неожиданности, когда дверь распахнулась и в комнату, размахивая телефонной трубкой, вошла Джоджо. Господи, она так увлеклась письмом Тома, не услышала телефонный звонок в кухне. Почувствовав угрызения совести, Крессида поспешно нажала на крестик закрыла письмо, затем взяла у Джоджо трубку и заставила сосредоточиться на предсвадебных хлопотах возбужденной невесты из Борнмута.

Закончив разговор — и убедившись, что Джоджо преспокойно сидит в кухне, — Крессида раскрыла на мониторе письмо Тома и снова прочитала его. Она так боялась потеть его, что включила принтер и распечатала. Вот так лучше, теперь это уже настоящее письмо, на настоящей бумаге. Она, естественно, напишет ему ответ, но не сейчас. Нельзя отвечать на легкомысленное дружеское электронное письмо через несколько минут после получения, это может показаться странным. Но это и хорошо, потому что у нее масса времени, чтобы тщательно продумать такой же легкомысленный и дружеский ответ.

Значит, она сможет отправить его сегодня вечером.

Дверь снова отрылась, и в комнату заглянула Джоджо. На этот раз она была без трубки, но с мукой на носу и на челке.

— Хорошие новости?

— Замечательные новости, — радостно ответила Крессида.

— И сколько?

— Сколько чего?

— Приглашений на свадьбу!

— Ой! Гм… двадцать.

Джоджо нахмурилась:

— Но это мало.

— Знаю, они устраивают скромную церемонию в узком кругу.

— Тогда почему новости замечательные?

— Потому что такие свадьбы очень романтичны. — Крессида спрятала распечатанное письмо Тома в ящик стола. — И… потому что ее голос звенел от счастья.

— А мне показалось, что она пьяная. — Джоджо с подозрением взглянула на Крессиду. — Ты в порядке?

— Я? Да, в полном! Все замечательно! — Черт, как же трудно сконцентрироваться, когда мысленно сочиняешь легкомысленное дружеское письмо. — А как у тебя дела с кексами?

— Стоят в духовке. Еще девять минут, и будут готовы. Что тебе добавить к глазури — шоколадную крошку или засахаренную вишню?

…Привет, Том! Меня очень обрадовало твое письмо! Зачем тебе бронировать коттеджу Фредди? Почему бы тебе не приехать в эти выходные и не остановиться у нас? Донни мы поселили бы в гостевой, а ты бы устроился со мной. От такого предложения…

— Тетя Кресс?

— Ах да… — Выдернув себя из фантазий, Крессида не задумываясь ответила: — А можно и то и другое?

Когда два года назад Мерри Уоткинс вступила во владение «Летящим фазаном» в Хестакомбе, она была преисполнена решимости превратить заведение в процветающее предприятие. Имея полное представление о том, как должен выглядеть сельский паб, она приступила к преобразованиям. К облегчению всех местных, Мерри добилась своего, причем благодаря главным образом своему обаянию и энергичности. Каждого посетителя паба встречали как долгожданного друга. Обновленные, но сохранившие традиционный стиль бары были уютными и сулили надежное убежище от мирской суеты, бочковое пиво было высшего качества, а на заднем дворе имелись развлечения для всей семьи. Умная Мерри превратила стихийную парковку перед пабом в красивую террасу с грубо сколоченными столами, удобными креслами, кадками с пышной растительностью, яркими цветами и спрятанными в зелени фонарями, которые подсвечивали фасад заведения, отчего создавалось впечатление, будто посетители сидят на сцене и играют в увлекательной пьесе.

Мерри без зазрения совести усаживала на эти места самых привлекательных посетителей. Менее блистательных, затравленного вида клиентов со спутанными бородами и рюкзаками служивали в барах и отправляли за столики на заднем дворе. Местные фермеры всегда предпочитали сидеть внутри, в поденных в полумрак закутках бара. Любого, кто был хорошо и выглядел привлекательно — таких, кого Мерри называла «соблазнительными», — приглашали в почетную зону на террасе, чтобы те своим видом зазывали в паб прохожих и поддерживали имидж «Летящего фазана». И они действительно это делали. Мерри удалось создать собственную версию VIР-зоны, и людям нравилось приезжать в Хестакомб и красоваться на подсвеченной сцене-террасе перед пабом.

Взяв выпивку и сдачу, Марио сказал:

— Пойду-ка на задний двор.

— Ни под каким видом. — Мерри принадлежала к тем, с кем шутки плохи. — Немедленно иди на террасу, прекрасное создание, и поспособствуй моему бизнесу.