Руби, просияв, тут же бросилась ему на помощь:
— Когда мы спросили ее, какой ты, она ответила, что ты милый.
— Что ж, неплохо для начала.
— И привлекательный.
«Здорово», — подумала Лотти.
— Я польщен. — Себ потрепал Руби по голове. — Но не исключено, что она может тайно ненавидеть меня.
— Она не ненавидит. Мам, — приказал Нат, — скажи Себу, что любишь его.
— Нат, нет! — Слава Богу, уже темно.
— Почему нет?
Господи, помоги!
— Потому что… потому что взрослые люди так не делают.
— Но мы можем снова пойти гулять с Себом. Можем, правда?
От унижения кожа Лотти покрылась мурашками. А Себ смеется над ней, мерзавец.
— Если он не возражает. Что до меня, я не возражаю.
— Ура! — закричал Себ и потряс кулаками над головой.
— Покатай меня! — Нат радостно запрыгал, и Себ уверенным движением, как будто делал это сотни раз, посадил его к себе на закорки и побежал по полю. Нат вцепился ему в волосы и восторженно завопил.
— Он прикольный, — сказала Руби, наблюдая, как они, сделав большой круг, возвращаются назад. — Он мне очень нравится.
— Гм, это заметно. — Внешне Лотти выглядела равнодушной, но внутри она ощутила приятное тепло, как от порции горячего завтрака.
— Теперь моя очередь! — потребовала Руби, когда Ната спустили на землю.
Себ позволил себя оседлать и побежал.
— Мне нравится Себ, — признался Нат, всовывая горячую потную ладошку в руку Лотти. — Он хороший. Почти такой же хороший, как папа.
— Да. — В горле Лотти вдруг образовался комок. Вполне возможно, что на этот раз все они нашли мужчину своей мечты.
Глава 39
На следующий вечер Нат сделал нечто, что заставило сердце Лотти тревожно забиться. Дети лежали на животе в гостиной и с азартом играли в «Уно», когда Нат, изучавший свои карты, вдруг рассеянно почесал себя за левым ухом.
Лотти насторожилась, запоздало сообразив, что он чешется не первый раз за вечер, — просто до настоящего момента она не понимала страшное значение его действий.
— Мам, отстань. — Нат попытался вывернуться, когда она, бухнувшись рядом с ним на колени, обхватила его голову. — Я выигрываю.
Лотти проигнорировала его протесты. От волнения у нее пересохло во рту. Она принялась перебирать темные волосы, тщетно надеясь, что почесывания означают вовсе не то, что она думает…
— Черт.
— Мама! — восторженно воскликнул Нат. — Ты ругнулась!
— Извини, извини, мне казалось, я произнесла это мысленно. — Лотти села на пятки и тяжело вздохнула. — Боже, Нат, у тебя вши.
Нат пожал плечами — его внимание было сосредоточено на картах «Уно».
— Я так и думал.
Лотти побледнела.
— Ты так и думал? Но почему ты ничего не сказал?
Его плечи опять поднялись и опустились.
— Забыл. У некоторых ребят из моего класса тоже есть вши. На прошлой неделе нам в школе раздавали письма об этом.
— На прошлой неделе? Ты не приносил мне никакого письма!
Нат возмутился:
— Помнишь, на игровой площадке я нашел раздавленного жука? Письмо мне понадобилось, чтобы завернуть его и похоронить.
— А у меня есть вши? — Руби, которой не хотелось оставаться в стороне, подползла к Лотти и положила голову ей на колени.
На этот раз ей потребовалось менее пяти секунд, чтобы получить подтверждение худшего.
— Да. — «Интересно, — спросила себя Лотти, — а что, если расплакаться? Это поможет?»
— Здорово! Это значит, что мы не пойдем в школу?
— Нет, не значит. Это значит, что придется часами расчесывать волосы.
Нат оживленно заметил:
— Мам, а у тебя тоже могут быть вши.
Господи!
Вскочив, Лотти побежала наверх. Старый металлический гребешок для вычесывания вшей лежал в ванной, в дальнем углу тумбы. Через десять минут лихорадочного расчесывания она убедилась, что в ее волосах не поселились непрошеные гости. Однако радость была неполной, так как все еще сохранялась возможность, что и Себ случайно пострадал от них.
Хотя это скорее был вероятностью, чем возможностью. Лотти прикрыла глаза, вспоминая вчерашний день на ярмарке. Он с детьми катался на разных аттракционах, и сидели они вплотную друг к другу. А потом Себ, пригнувшись к Нату, учил его целиться в тире. А потом он катал Ната и Руби на закорках, при этом Руби крепко обнимала его за шею, а ее вьющиеся волосы закрывали его лоб.
Лотти поежилась. Надо рассказать Себу. Только как он на это отреагирует? Ведь он мужчина, причем такой, который заботится о своей внешности. Он придет в ужас, отшатнется с отвращением, решит, что она и ее дети грязные. Не исключено, что он больше не захочет видеться с ними. И разве можно будет осуждать его за это?
Два часа спустя, после трех помывок и обработок кондиционером из «семейного» флакона, Лотти так тщательно расчесала все волосы, что у нее устали руки. Зато на вечер они были избавлены от насекомых, вопреки мольбам Ната посадить пойманного паразита в спичечный коробок.
Когда дети уже лежали в кроватях на чистом постельном белье, наступил момент, которого Лотти так боялась. «Неизбежное зло», — думала она. Ее подташнивало от волнения, однако она была полна решимости пройти через испытание. Туго завязав пояс белого халата и устроившись с ногами на диване, она позвонила Себу на мобильный.
Все, отступать некуда.
— Алло?
На линии что-то трещало, слышимость была неважной, но не вызывало сомнения, что голос принадлежит женщине. На мгновение Лотти даже решила, что Себ соврал ей и что на самом деле он женат. Но потом женщина сердито затараторила:
— Алло? Алло? Кто это?
И Лотти поняла, кто именно взял трубку.
— Здравствуйте, могу я поговорить с Себом?
— К сожалению, он сейчас занят. Это Лотти?
— Да. — Как ни удивительно, Лотти польстило, что сестра Себа знает ее имя.
— Привет, Лотти! Это Тиффани! Что-то срочное?
— Ну в общем, да. Гм…
— Дело в том, что мы сейчас на шоссе М5 и Себ за рулем. Понимаешь, я не разрешаю ему
