гребешок, она обняла его за шею и ответила на поцелуй. И получилось довольно хорошо. Возможно, она не испытала того восхитительного прилива адреналина, как с Тайлером, но разве можно ожидать этого каждый раз, а? Во всяком случае, они одни, за ними не наблюдают — в общем, сейчас совсем не так, как на прошлой неделе, когда они с Тайлером целовались в саду, не подозревая, что за ними, сидя в ветках дерева, шпионят два младших Дженкинса…
И что за заваруха после этого началась!
— Ты красивая.
Левая рука Себа поползла к вырезу ее зеленой, как лайм, трикотажной рубашки. Лотти успела перехватить ее, прежде чем она в нем исчезла.
— Нет? — Себ вопросительно посмотрел на Лотти.
— Пока нет.
— Почему?
Лотти вполне допускала, что может потерять его. Вдруг он разозлится? Вдруг он рассчитывает на нечто большее, на то, что она готова к ночи жаркой любви? Эх, плохи дела.
Наконец она ответила:
— Нат или Руби могут проснуться.
Себ изогнул бровь:
— Это настоящая причина или вежливый способ сказать мне, что я для тебя так же привлекателен, как ведро блевотины?
Улыбнувшись, Лотти погладила его по голове и поцеловала.
— Мои дети не привыкли видеть чужих мужчин в моей кровати. Я не хочу… вызывать у них тревогу. И не смогу расслабиться.
— Значит, никакого секса. — Себ сокрушенно покачал головой. — Готов поспорить, Мик Джаггер никогда не допускал, чтобы с ним так поступали.
— Извини. — Лотти надеялась, что он не будет уговаривать ее передумать.
— Без проблем. — Себ опять весело улыбался. — Мы будем продвигаться медленно и дадим детям привыкнуть к мысли, что я рядом.
Стоя на крыльце, Лотти махала ему вслед. У нее из головы все никак не выходили его слова. Продвигаться медленно, чтобы дать детям привыкнуть к мысли, что Себастьян Джилл рядом.
Уж больно по-деловому это у него прозвучало.
Глава 40
В этот теплый и солнечный сентябрьский день Крессида чувствовала себя как в утро Рождества. Ею владело восторженное возбуждение. На этот раз все пойдет как надо. Роберт и Саша с огромной радостью разрешили Джоджо поехать с ней на выходные. Через час девочка придет из школы, и они вдвоем отправятся в путешествие по шоссе М5. Крессида уже проверила давление в шинах и в честь такого знаменательного события даже купила специальную добавку для жидкости в бачке смывателя. Если ее вид разочарует Тома, то он хотя бы будет восхищен сияющей чистотой лобового стекла.
Мысли о том, что она скоро увидит Тома, было достаточно, чтобы ее сердце начинало биться быстрее. В пятнадцатый раз за десять минут Крессида посмотрела на часы, оглядела себя в зеркале над туалетным столиком и расправила кружевные рукава белой блузки. Любимая юбка, новая бледно-розовая помада, новый розовый бархатный жакет, жакет был слишком смелым, но она просто заболела им. Кто знает, может, именно в этот момент там, в Ньюкасле, Том рыщет по магазинам в поисках пуловера, которым он мог бы поразить ее воображение, или пары новых ботинок.
Интересно, а мужчины этим занимаются?
Все, хватит, надо сосредоточиться. Еще куча дел. Застегнув «молнию» на дорожной сумке, Крессида снесла ее вниз, поставила в узком коридоре и сверилась со списком. Ей еще предстоит упаковать партию открыток и отнести их на почту. Еще надо полить цветы. Им с Джоджо понадобится подборка аудиодисков для путешествия, а также пара упаковок фруктовой жвачки, чтобы не заснуть.
Но сначала нужно смешать концентрированную добавку для омывателя с водой и залить все это в бачок под капотом. На кухне Крессида набрала воды из-под крана в кувшин и осторожно оторвала уголок у пакетика. Еще осторожнее она вылила бирюзовую жидкость в кувшин и размешала столовой ложкой. Когда они с Робертом были женаты, эта ее особенность, одна из многих, доводила его до бешенства — окажись он сейчас здесь, он бы в ужасе закатил глаза и подумал, что только последний идиот может переодеться в выходное платье, когда ему предстоит грязная работа.
Но его здесь нет — ха! — поэтому его мнение не имеет значения. Ощущая безграничную самоуверенность, Крессида обеими руками взяла кувшин и сделала шаг к двери.
Звук был неожиданным, как выстрел, и почти таким же громким. Что-то ударилось в кухонное окно, и Крессида вскрикнула. Ее руки дернулись, а в мозгу забилась одна мысль — «Только не на одежду, только не на одежду». Мысль была настолько сильной, что кувшин тут же перевернулся в сторону от ее тела.
Бирюзовая жидкость потоком полилась на кухонный стол. Крессида предприняла отчаянную попытку удержать кувшин, но усилия оказались тщетными. Закричав «Не-е-ет!», она, будто в кошмаре, наблюдала за разворачивающимся перед ней действом. Белая коробка с открытками приняла на себя ведь удар бирюзового водопада. Крышки на коробке не было, так как Крессида еще не напечатала накладную, которую нужно было отправить вместе с заказом. С заказом, который следовало — обязательно! — отправить именно сегодня.
Последствия были так ужасны, что Крессида не могла сразу осмыслить их. Все еще пребывая в состоянии глубокого шока, она оглядела себя и отметила, что от бирюзовой воды на одежде нет ни единого пятнышка.
Зато открытки… о, открытки… погибли. Все, до последней. Дрожащими руками закатав рукава, Крессида вытащила верхнюю, аккуратно упакованную стопку. По каждой открытке шла серебряная надпись «
Нет надобности говорить, что это был самый сложный заказ за всю ее карьеру. На каждую открытку ушло полчаса кропотливой работы, а всего их было восемьдесят.
Но на этом беды не заканчивались. Это был не просто самый выгодный заказ. Нет. Этот заказ разместил владелец сети элитарных магазинов открыток, разбросанных по всей Великобритании, человек, который вряд ли спокойно отнесется к тому, что его тем или иным образом подвели. После многочисленных безуспешных попыток забеременеть с помощью ЭКО его жена, которой уже исполнилось сорок два, наконец-то родила их первого ребенка, и Крессида была очень польщена и обрадована, когда они именно ее попроси пи сделать открытки к рождению малышки Эмили Джейн.
Крессида изо всех сил хотела угодить им, так как не сомневалась: невыполнение ее части сделки приведет к тому, что впредь он откажется брать ее изделия на реализацию.
А это, в свою очередь, приведет к мгновенной и полной потере заработка и, возможно, к физическим увечьям.
Будто в тумане, понимая, что все это значит, но еще не имея сил мужественно встретить беду, Крессида предоставила воде капать со стола и направилась на задний двор, чтобы узнать, что стало причиной того страшного грохота, из-за которого она разлила воду.
Скворец лежал на каменной дорожке. Мертвый. Его глаза были открыты, голова вывернута под неестественным углом. Вероятно, он счастливо летел себе куда-то, врезался в кухонное окно и мгновенно погиб. Секунду назад его шея была целой, и вдруг — бам! — она сломана. Конец.
Крессида наклонилась и подняла еще теплое обвисшее тельце. Скворец наделал столько бед, что ей следовало бы возненавидеть его. С другой стороны, если бы птицы умели думать, скворец наверняка возненавидел бы ее за то, что она стала причиной его гибели. Сегодня она полдня потратила на то, чтобы
