Кстати вспомнили о детях. — А где же Ягненок? — спросил Сирил.
— Марта идет в Рочестер к своей двоюродной сестре и возьмет его с собою. Мама позволила ей, — сказала Джейн. — Она теперь его одевает в самое лучшее платье и шляпу. Передай-ка мне хлеб и масло.
— Марте, кажется, доставляет удовольствие брать его с собою, — заметил Роберт с некоторым удивлением.
— Прислуга вообще любит брать с собою детей, когда ходит в гости, — отвечал Сирил. — Я это видел много раз. Особенно, если дети нарядно одеты.
— Вероятно, прислуге кажется, — мечтательно заметила Джейн, — что она вовсе не прислуга, а жена какого-нибудь важного джентльмена и, наверное, она говорит, что ее дети какие-нибудь маленькие князья и княжны. Должно быть, и Марта будет то же самое рассказывать своей двоюродной сестре. Это ей доставит большое удовольствие.
— Ну, если бы я был на ее месте, — сказал Роберт, — то вряд ли бы получил удовольствие тащить нашего юного князя на руках, да еще так далеко.
— Представляю себе, как было бы приятно идти в Рочестер с Ягненком на спине. О-хо! — присоединился к Роберту вполне согласный с ним Сирил.
— Она поедет в экипаже, — сказала Джейн.
— Проводим их за ворота. Это будет вежливо, и к тому же мы будем вполне уверены, что избавились от них на весь день.
Так дети и сделали.
Марта вырядилась в праздничное платье, пурпурное, с переливами, и в голубую шляпку с розовыми васильками и белой лентой. На плечах у нее была кружевная желтая накидка с зеленым бантом. Ягненка она действительно одела в самое лучшее лучшее шелковое платьице и шапку. Усевшись в экипаж, оба они представляли собою очень яркую картинку. Когда экипаж исчез в облаках пыли, Сирил скомандовал:
— А теперь — к Чудищу!
Дорогою дети решили, чего им пожелать на сегодняшний день. Хотя они очень торопились, они не стали рисковать и спускаться в большую песочную яму прямо с обрыва, а пошли по безопасной круговой дороге, где раньше ездили телеги с песком. Вокруг того места, где исчезло Чудище, они вчера положили камни, так что найти его было совсем нетрудно.
Солнце начинало сильно припекать, небо было темно-голубое, без единого облачка. — А представьте себе, вдруг все это был только сон! — сказал Роберт, когда мальчики доставали свои лопаты из песочной кучи, куда их спрятали накануне.
— А представь себе, что ты вдруг стал умным малым, — передразнил его Сирил. — И то и другое одинаково похоже на правду.
— А представь себе, что вдруг у тебя во рту язык окажется вежливый, а не грубый, — отрезал Роберт.
— А представьте себе, что теперь мы примемся копать, а то, мальчики, вам, кажется, стало уж очень жарко, — сказала Джейн со смехом. — А представь себе, что ты не будешь совать свой нос, куда тебя не просят, — ответил Роберт, который и в самом деле начал горячиться.
— Да я и не стану, — вмешалась Антея. — Роберт, милый, не будь таким брюзгой. Я больше не скажу ни слова. С Чудищем станешь разговаривать ты и передашь ему наше желание. Ты это сделаешь лучше всех нас.
— А представь себе, что ты перестанешь болтать, — ответил ей Роберт, но уже не сердито. — Осторожнее! Давайте копать руками.
Вскоре перед детьми появилось мохнатое тело, длинные руки, ноги, голова, уши и глаза Чудища.
Все вздохнули с облегчением: теперь уже не приходилось сомневаться, что все вчерашнее случилось только во сне.
Чудище село и стряхнуло с себя песок.
— Не беспокоила ли вас сегодня ваша левая бака? — любезно спросила Антея.
— Похвалиться не могу, ночью она давала-таки о себе знать. Но все же благодарю за доброе участие.
— Послушайте, — сказал Роберт. — Вы сегодня согласитесь исполнять желания? Дело в том, что кроме одного, у нас сегодня есть еще и другое, особенное. Правда, оно совсем маленькое, — прибавил он успокоительно.
— Хм! — сказало Чудище. — Знаете, пока я не услыхал, как вы тут ссорились над моей головой — и притом громко, — я думал, что вы все мне только приснились. У меня бывают иногда странные сны.
— В самом деле? — поспешно спросила Джейн, чтобы как-нибудь замять разговор на эту неприятную тему. — Мне очень хотелось бы, — продолжала она скромно, — чтобы вы рассказали нам о своих снах — они должно быть ужасно интересны! — Это ваше желание на сегодняшний день? — спросило Чудище, зевая. Сирил пробормотал что-то вроде «Ох, уж эти девчонки!», остальные же стояли молча: если сказать «да», прощай тогда на сегодня все другие желания, если же сказать «нет» — это будет невежливо; их же учили, что надо быть вежливыми, и даже кое-чему выучили, а это не одно и то же. Вздох облегчения вырвался у всех, когда Чудище сказало:
— Если я начну рассказывать о своих снах, то у меня не хватит силы исполнить ваше другое желание. Тогда я даже не смогу вам дать таких необходимых вещей как хороший характер или здравый смысл, или приличные манеры. — Мы не хотим, чтобы вы тратили свои силы на такие вещи, с ними мы как-нибудь и сами управимся, — сказал Сирил с жаром. А другие в это время виновато переглядывались и хотели только, чтобы Чудище поскорее перестало говорить о хорошем характере. Пусть бы уж лучше сразу сделало выговор, если это ему так нужно, да и покончило с этим.
— Ну, ладно, — проговорило Чудище неохотно. — Уж так и быть, скажите мне сперва ваше маленькое желание.
— Пусть прислуга не замечает ничего, что вы с нами сделаете.
— Что вы будете так добры с нами сделать, — поправила Антея шепотом.
— Я хотел сказать, что вы будете так добры с нами сделать, — громко произнес Роберт.
Чудище немного раздулось, выпустило воздух и сказало:
— Это желание исполнено, в нем нет ничего трудного. Люди обычно очень многого не замечают. Так, что дальше? — Пусть мы будем богаты так, — с расстановкой проговорил Роберт, — как никому и во сне не снилось. — Какие мы жадные! — ни с того ни с сего сказала Джейн.
— Вот именно! — отозвалось Чудище. — Одно только меня утешает, что вы этими сокровищами воспользоваться не сумеете. Хорошо, но надо же вам как-нибудь определить пределы вашего богатства! И как вы хотите получить его: золотом или банкнотами?
— Золотом, пожалуйста. И побольше!
— Если я наполню золотом всю это большую песочную яму, вам будет достаточно?
— О, да!
— Ну, так убегайте отсюда поскорее, пока я не принялся за дело, или вы будете заживо погребены под золотом! Чудище так далеко вытянуло свои мохнатые руки и стало махать ими так грозно, что дети пустились во всю прыть бежать по дороге, ведущей вон из ямы. Только одна Антея еще настолько владела собой, что могла пробормотать Чудищу на прощание:
— До свидания! Надеюсь, ваша бака завтра не будет вас беспокоить.
Выбежав наверх, они оглянулись, но тотчас вынуждены были закрыть глаза: вся яма до самых краев была наполнена золотом, и оно ослепительно сверкало на солнце. На последнем повороте, где дорога выходила из ямы, золото лежало кучами, словно обыкновенный щебень. Вся эта масса сияла и переливалась огнями, словно огромная печь.
Дети стояли с открытыми ртами и не могли вымолвить ни слова. Наконец, Роберт нагнулся и взял золотую монету из кучи, лежавшей у дороги, посмотрел на нее с одной стороны, с другой, и вдруг смущенно произнес:
— Она какая-то старинная!
— И все-таки это золото, — отвечал Сирил. Тут все заговорили разом, стали брать золото горстями и пропускать его сквозь пальцы. Звон падающих монет казался детям какой-то удивительной музыкой.
