нет, одна суета, такой всегда подведёт, как пить дать, подведёт, но страшно и одиноко было ему в эту минуту, да ещё и без телефонной связи.
Отчаянье охватило Юрку. Но, загляни он часа на два-три вперёд, он понял бы, что это только цветочки. Ягодки ждали впереди, да ещё какие! Через считанные часы Юрке Гагарину предстояло испытать то, чего никогда не придумать, сидя за столом перед старым ноут-буком. Да просто не хватило бы фантазии!
События надвигались сами по себе, развиваясь по какому-то дикому сценарию, написанному где-то и кем-то извне и тут он был лишь маленькой частичкой кем-то придуманного сюжета и не в его силах было что-то изменить, или исправить. Но только в кошмарном сне мог предполагать Юрка, что именно ему, не самому, если честно, значимому человеку, вид которого сейчас мог вызвать только сочувствие и сострадание, уготована была главная роль в будущей драме, которая в скором времени развернётся за стенами его квартиры. А видок у него был дикий, что и говорить! Стоит, корчась от головной боли, качается, держась за стены, боясь упасть и потерять сознание.
И тут случилось неожиданное. Пол под ногами Юрки стал крениться, куда-то уходить, в животе возникла пустота, как это бывает, когда сидишь в самолёте, а он набирает высоту. Юрка схватился за первое, что попало под руку, а это была вешалка и она помогла ему не упасть и удержаться на ногах. При этом он фиксирует, как едет в сторону стол, за ним торшер, как стулья с грохотом летят в угол, наскакивая друг на друга, словно дикие козы, спасающиеся в ужасе от хищника. А в довершение ко всему он слышит, как на кухне из шкафчиков со звоном сыпется на кафель посуда.
Распахнулся антресольный ящик и на Юркину голову стали падать по очереди: старый чайник, коробки с зимними ботинками, том за томом — И.В. Сталин, подшивка «Иностранной литературы» за 1977 год с романом немца Дитера Нолля «Приключения Вернера Хольта», которую он давно искал, лыжные палки, старые подушки, рюкзак, доска для скейта, валенки, и еще что-то и еще.
От деревянного ящика с гвоздями и инструментами он, слава Богу, успел уклониться в самый последний момент, но какая-то сила потащила и его самого, бросила на диван, и уже на диване он пропутешествовал из одного угла комнаты в другой, где, долбанувшись спиной о стену, затих, решив, что умер.
Но Юрка не умер. Ему ещё много чего предстояло сделать, и видимо, поэтому судьба его и хранила, и опекала. Какое-то время в животе крутило и к горлу подступала тошнота, словно бы Юрка совершал полет с сильным перепадом высот. За окном неожиданно сгустилась тьма, словно бы на подстанции случилась авария, и разом вырубился свет во всём районе — почему-то обесточился зависший над домом обект. В чреве НЛО вдруг завыло что-то протяжно и тревожно, похожее по звуку на заводской гудок или звук пожарной сигнализации. И в ту же секунду, как он подумал, что с кораблем у этих ребят явно какие-то проблемы, стена его квартиры, с которой слетели на пол картины и свалились в угол боксерские перчатки, висевшие на крючке, вдруг встала на место, и он почувствовал, что огромный дом тряхнуло так сильно, словно случился подземный толчок.
С потолка в довершение ко всему упала с грохотом лампа, и стало совсем тихо. Тьму за окном сменил яркий свет, по всей видимости, на железной дуре опять включили фонари. И вот тут-то Юрка разозлился. Всё в нём вскипело. Не от того, что ныло тело от ударов о мебель и болела голова, на которую упали бурые томики сталинского собрания сочинений, доставшиеся по наследству от отца, а от простой, но ясной мысли: ёкалэманэ, да что это тут творится в доме? В конце концов, он тут хозяин, или эти, непонятно откуда взявшиеся беспредельщики, сотрясающие стены?
И тогда Юрка, сильно обозлённый, набравшись храбрости, подскакивает к окну, с треском его распахивает и, набрав полную грудь воздуха, готовится выкрикнуть:
— Лунатики долбанные! Я вам все щупальца поотшибаю!
Откуда в его голове возникло про «щупальца», Юрка и сам не понял. Если б его спросили, не ответил бы ни за что. Такими ему представлялись иноземные гости, прилетевшие в огромной железной бочке и творящие под покровом ночи явное непотребство, как сказал бы председатель их кооператива Злобин.
Но не только не крикнул Юрка, но, выглянув в окно, даже рта не раскрыл. Если смотреть со стороны, с ним произошла какая-то резкая перемена, сделалось с ним что-то вроде шока. Он тихо отошёл в глубь комнаты и замер, по-идиотски разинув рот. И смеяться над ним не решился бы в этот момент никто, потому что увиденное за окном могло не просто смутить любой, даже самый устойчивый рассудок, увиденное могло лишить любого самого жизнестойкого раз и навсегда этого самого рассудка. В принципе, расскажи он кому о том, что увидел, его в тот же миг, с мигалкой и с сопровождением в виде могучих санитаров в белых халатах, отправили бы в Кащенко, связав по рукам и ногам, а к спинке кровати прибили табличку «Не приближаться, очень тяжёлый случай».
Как, каким образом объяснить, что если раньше из окна его квартиры № 90 на двадцать первом этаже дома № 48 по улице Академика Королёва, он видел:
1. двор с качелями, которые давно облюбовали местные алкаши,
2. чуть ближе к эстакаде, по которой бегал скоростной трамвай, маячил, сверкая гирляндами, боулинг-клуб «Галакта»,
3. крышу магазина «Ситистор»,
4. ещё один такой же 22-х этажный дом напротив,
5. купол Шереметьевского летнего дворца и часть храма,
…то теперь в окно своего жилища, из которого он глядел на мир последние двадцать пять лет, он видел почему-то Первую Останкинскую улицу и бесконечную панораму ВНДХ с рабочим и колхозником, вздыбившимися у Проспекта Мира, то есть, всё то, что он просто не мог видеть, потому что из окон его квартиры эту картину увидеть было нельзя.
— Ку-ку! — сказал Юрка первое, что пришло в голову. — Не дай мне, Бог, сойти с ума, уж лучше посох и тюрьма.
Громко сказал, лишь бы не слышать жуткой тишины, властвовавшей в доме № 48. Не хлопали двери, не кричали люди, не лаяли собаки. Дом, который только что развернулся на 180 градусов, преспокойно спал, ни о чём не подозревая. Одно из двух, или у него, Юрия Ивановича Гагарина, писателя и журналиста, 26 лет, от писания романов поехала крыша. Или же дом, в сотни тысяч, а может и в миллион тонн, подняла в воздух неведомая сила, зачем-то его развернула и шмякнула обратно, не очень-то заботясь о комфорте жильцов.
Да, но если объявилась такая страшная сила, то над людьми не только этого дома, но и всего города нависла страшная опасность. Такая, какую не нафантазирует самый смелый фантаст! Не только над городом, а над всей страной. И даже не над страной, а над всей планетой и над всей цивилизацией! И он, Юрка Гагарин, должен что-то делать, предпринимать какие-то шаги, как-то на это реагировать. Соответствовать своей героической фамилии, наконец! Куда-то бежать, будить людей, звонить во все колокола, спасать их! Ну, не под кровать же лезть и там трястись, это не в его привычках.
— Лунатики долбанные! — громко ругнул он непонятно кого и этим же обруганным неизвестным пообещал. — Я с вами, блин, разберусь!
Как в вату ушли его слова. Зловещая тишина опутывала по рукам и ногам, словно огромная паутина. Сколько не напрягал слух Юрка, ни звука не услышал. Ему стало жутко: а живы ли вообще соседи? Схватив в руки фонарик, он вышел в коридор и стал поочередно стучаться в соседние квартиры № 91, 92 и 93. Нигде ему не ответили и Юрка пал духом, решив, что после газовой атаки «марсиан», в которой он чудом уцелел, а это была явно атака, в их доме нет живых. С ужасом представив, как за дверями шестисот с лишним квартир остывают трупы задохнувшихся людей, Юрка почувствовал подступающий ужас, но, понимая, что надо что-то делать, пересилив себя, бросился на нижние этажи, надеясь всё-таки найти живых.
И он их нашёл на первом этаже. Человек пять мужчин толпились возле спящей консъержки, ругая почем зря правление дома.
Список Бубукина-2
