с тобой — разные люди, Капак. Я — простой шоферюга, мелкая сошка и этим доволен. Зла никому не желаю и надеюсь, пока живу на свете, не причинить вреда никому. А ты… Со дня на день ты начнешь запугивать людей, разбивать им головы. Убивать. Когда человек способен на такое, когда он готов на все, чтобы пробиться… По сравнению с этим научить девчонку любви — не самый невероятный грех, верно я говорю?
— Я к ней не притрагивался, — тихо произнес я. — Адриан, у нас совсем другие отношения. Я не такой. Есть вещи, на которые я никогда не пойду. Есть границы, которых я никогда не преступлю. Невинным людям я вреда не причиняю. По крайней мере сознательно. Намеренно. Со мной Кончита в безопасности — и это распространяется на любую женщину или ребенка. Я человек чести.
— Надеюсь, ты этого не забудешь, — так же тихо ответил он.
Мы сговорились сходить в кино. Кончита впервые за много лет вышла за порог отеля. Она ступала по тротуару медленно, опасливо, точно Нил Армстронг — по поверхности Луны; горбилась, кривилась от запаха выхлопных газов и пыльного ветра. Я предложил зайти в «Шанкар», но она не согласилась. Сказала, что бывала там в прежние времена — вдруг ее узнают? Я попытался ее разубедить: кто вспомнит маленькую девочку?
— Капак, — отрезала она, — я не из тех, кого быстро забывают.
У кинотеатра нас уже поджидал Адриан с билетами и кулечками попкорна. Нам оставалось лишь проследовать за ним через фойе в сумрачный саркофаг, обиталище целлулоидных грез. В тот день шла «Касабланка» — как и большинство людей на свете, этот фильм мы обожали. После просмотра мы разошлись во мнениях лишь по одному вопросу — а именно, какой момент «Касабланки» самый гениальный, ведь их так много. Каждый из нас с пеной у рта расхваливал свое любимое место. Кусочки диалогов, мелодии, лицо Ингрид в миг, когда Боги прощается с ней, улыбки, слезы, смех. Мы чудесно провели время, хотя главную радость Кончите доставил не фильм, а прогулка на свежем воздухе.
Единственной темой, которую отказывалась обсуждать со мной Кончита, была ее жизнь с мужем. Это было табу. Пару раз я пытался заговаривать с ней о ее замужестве, но она без обиняков дала мне понять, что расспросы неуместны. От врачей я узнал, что ее мужем был гангстер по имени Фердинанд Уэйн. Я спросил, где он теперь, но они не знали. Раньше он иногда навещал Кончиту, но уже много лет назад окончательно разорвал с ней отношения. С тех пор врачи его и в глаза не видели. Но деньги поступали на счета исправно — видимо, Уэйн залег на дно и явно не бедствует, раз уж может себе позволить постоянно оплачивать номер на верхнем этаже «Окошка». Я все собирался навести о нем справки среди завсегдатаев «Шанкара» — в городе он или нет, состоит ли он в родстве с Нилом Уэйном, тем самым, который убил дядю Тео, — но все время забывал. Да и важно ли это? С моей стороны это было просто праздное любопытство.
И вот однажды мне в офис позвонил Форд Тассо. Велел отправляться домой и подготовиться: сегодня вечером нам кое-что предстоит. Больше ничего он не сказал. Я помчался в «Окошко», принял душ, переоделся. Я нервничал — звонки Форда всегда вгоняли меня в дрожь — и коротал время, переключая телевизор с канала На канал, гадая, что меня сегодня ждет.
Пока я ждал, небоскребы и крыши начал заволакивать знаменитый зеленый туман. Я не сводил глаз с этой пелены, боясь, что из-за тумана запланированное Фордом мероприятие будет отменено. С минуты на минуту я ждал звонка Форда с дурными новостями, но когда телефон наконец-то проснулся — примерно за час до назначенной встречи, — это оказался администратор отеля.
— Машина подана, — сообщил он.
Я ожидал увидеть за рулем Адриана, но шофер был мне незнаком.
— А что, с Адрианом ничего не стряслось? — спросил я.
— С кем, сэр? — учтиво осведомился шофер.
— С Адрианом Арне. С моим постоянным водителем.
— Боюсь, что я не знаю, о ком вы говорите, сэр. Я тут работаю всего месяца два. Я еще не свел знакомство со всеми водителями, сэр.
— Кто вас прислал?
— Фирма, сэр. Мистер Тассо попросил прислать шофера. Я был свободен. Если вы предпочитаете кого-то другого, сэр, я…
— Нет-нет, не стоит. Наверно, он сегодня выходной. Езжайте… Извините, а как вас зовут?
— Томас, сэр.
— Что ж, Томас, поедемте.
Город он знал хорошо, в тумане лавировал уверенно. Зеленая мгла все сгущалась и сгущалась, но Томас и ухом не вел. Он привез меня на какую-то стройплощадку, где уже ждали Форд с Винсентом — два ледяных истукана, окутанные изумрудными клубами тумана.
Винсент мне не обрадовался.
— Ты насчет него хорошо подумал? — канючил он. — Я скажу, что всегда говорил: для таких дел у него еще молоко на губах не обсохло. Он, часом, не…
— Он с нами, — отрезал Форд. — Приказ сверху. Не нравится иди жалуйся Кардиналу.
Винсент состроил кислую рожу:
— Да я просто сказал…
— А ты не говори.
Беседуя с Винсентом, Форд на него не смотрел — а буравил взглядом меня. Так происходило в каждую нашу встречу: Форд следил за каждым моим движением, дожидаясь, пока я начну ежиться или что-то не то ляпну. И зря дожидался. Я был спокоен и собран, пялился на него в ответ не менее злобно, чем он — на меня. На его авторитет я никогда не посягал — просто давал понять, что я — человек вольный и не стану перед ним кланяться, а тем более ползать у его ног, но и головы не потеряю. Доказывал, что меня не запугать.
— И что за дело, интересно узнать? — спросил я.
— Залезай, — проворчал Форд, раскрывая передо мной дверь своей машины. Когда мы укрылись от сырого тумана, он изложил наши планы на сегодня. — Вот кто нам нужен, — сказал он, плюхнув мне на колени пачку бумаг. — Арон Зейдельман. Старый пень. Хозяин нескольких фабрик у реки. Мы их не первый год пытаемся купить. А этот козел не соглашается. Хочет оставить их потомкам. Мы все ждали, пока он помрет — дети на фабрики клали с прибором и продадут мгновенно, — но он здоров как бык.
Ждать больше нельзя. Эти фабрики нужны Кардиналу. Позарез требуется земля для строительства новых кварталов. Каждый день промедления стоит нам денег. Медлить Кардиналу осточертело. Мы еще ни разу не наезжали на Зейдельмана всерьез, но теперь придется. Сегодня он подпишет бумаги, по-хорошему или по-плохому.
— Понял. — Слушая Форда, я одновременно просматривал документы. — А я с вами еду, чтобы посмотреть, как это делается. Очередной урок.
— Нет. Ты с нами едешь, чтобы заставить его продать. — Я вскинул голову. Форд больше не пялился на меня, а смотрел в окно.
— А если он не продаст? — понизил я голос.
— Это твой клиент. Твое задание. Поступай, как считаешь нужным.
— Ты теперь в первой лиге, Райми, — злорадно подмигнул мне из-за плеча Форда Винсент. — Игрушки окончились. Пошли серьезные дела.
Помедлив, я кивнул:
— Ясно. А если что-нибудь стрясется?
— А что тут может стрястись? — скривился Тассо.
— Когда ты последний раздал мне задание — насчет Джонни Грейса, — заявился тот негр-киллер, Паукар Вами.
— Насчет Паукара Вами не беспокойся, — процедил Тассо. — Там его не будет. И заруби себе на носу — для тебя его никогда нигде не было. Усек?
— Нет.
— Вот и ладушки. Чем меньше будешь…
— Тассо! — прошипел Винсент, выхватывая револьвер. — За нами следят!
