говорите, только не надо… Адриан Арне? Знаю, еще как знаю, признаюсь, только не надо, пожалуйста…
Я выпустил его член и не стал мешать, когда он принялся засовывать его назад в трусы, пытаясь дрожащими руками вернуть к жизни свою драгоценную снасть. Он возбуждал во мне любопытство. В его голосе звучали какие-то этакие нотки. Страх, конечно, надежда запудрить мне мозги… но с ними уживалась еще и… ИСКРЕННОСТЬ. Складывалось впечатление, что он и вправду не знает Адриана.
— А скажи-ка мне, жирный, — проговорил я вполголоса, — ты его действительно знаешь? Смотри не ври. Соврешь — еще хуже будет.
Он замялся, чуть было не повторил: «Я его знаю», но предпочел помотать головой, испуганно прикрывая руками ширинку.
— Нет, я его не знаю. Только ради Бога, не надо меня больше… Ради Бога. На колени встану.
— Кто снимал эту квартиру в последнее время? — спросил я.
— Никто. Тут одна семья жила, Моры, кажется, их фамилия, вот они жили последние, а может, не они, или Саймы, или… Блин, точно не скажу: давно дело было. Уже почти год как пустует. Нет, конечно, этой комнатой интересовались, но владелец дома мне говорит: не сдавай, вот я и не сдаю. Блин, я человек подневольный. Тут не я решаю. — Теперь, когда непосредственная опасность миновала и он понял, что я понял, что он не врет, он вновь начал наглеть.
— Блин, да пойдемте по книге посмотрим, — продолжат он. — Там все написано. Сами увидите. Пошли. Она у меня внизу. Я докажу.
Мы опять спустились в полуподвал. В его жилище воняло пивом и мочой, блевотиной и гнилью. Негде было ступить от пустых банок «Будвайзера» и затрепанных порнографических журналов; на стенах красовались похабные картинки; с места, где я стоял, можно было заглянуть и в кухню, но я предпочел не смотреть, памятуя о судьбе Лотовой жены; работал телевизор — престарелая трескучая модель с зыбью на экране.
Домоуправ выудил из-под кома грязных простыней книгу учета жильцов, сел на диван, раскрыл.
— Вот, — гордо объявил он. — Видите? Миляеры. Это были последние. Теперь-то я их припомнил. Дочка у них была — за такую и в тюрягу не жалко. Двенадцать годочков, а буфера во… — Он показал руками величину буферов на своей груди. — Пива хотите? — поинтересовался он. — Тут у меня полный холодильник. Как говорится, пива много не бывает. Сейчас вам баночку открою.
Пока он возился на кухне в поисках пива, я внимательно рассматривал книгу. Она казалась подлинной. Заполнена от руки, ни тебе вырванных страниц, ни подозрительных клякс. И никаких следов Адриана Арне. Домоуправ не врал. С формальной точки зрения в нужной мне квартире никто не жил уже много месяцев. Тут вошел домоуправ, этот потный дебил, на ходу открывая банки. Я смерил его взглядом. Скорее всего он ничего не знает, но я решил на всякий случай его прощупать.
— Ты что, меня за дурака держишь? — взревел я. — Здесь подчищено. Подлог. Слепой — и тот заметит.
— Чего-о? Быть не может, блин. А ну дайте! — Он вырвал у меня книгу и пристально уставился в нее. — Не-ет, все как было. Это мой почерк, я ж его знаю. А вот пятно от варенья — я помню, сам его посадил. Вы чего это под меня копаете, блин? Чего надо?
— Чей это дом? — спросил я. — Кто тебе платит зарплату?
— Какой-то тип, — пожал он плечами. — Корпорация какая-то. Не знаю даже. Платят наличными. Они мне не представлялись, а я не расспрашивал. Уже шесть лет работаю — и никогда никаких проблем. У меня тут порядок. Со мной не повыступаешь. Ну ладно, посмотрели и уматывайте к ед…
— Плевал я, что там в твоей книге понаписано, — отрезал я. — Я здесь уже бывал. С Адрианом. И нечего мне толковать, будто эта комната полгода пустует — я же знаю, что это брехня, Даже если он жил нелегально — самозахватом, — ты должен был его слышать. Или скажешь, будто ни разу не слышал, как наверху шумят?
— Вот именно — ни хрена я не слышал, ясно? — ответил он, прикладываясь к пиву. — Вот что, мистер, — продолжал он. — Я вам кой-чего скажу, честно-откровенно. У вас в башке винтиков не хватает. Либо вы не в тот дом приперлись, либо не в тот город, а может, и вообще не на ту планету. После Миллеров тут никто не жил. Я бы заметил. Я раза два в неделю проверяю — и днем, и ночью. Я вам не сачок какой- нибудь. Спросите любого жильца. Шпану я гоняю, патрулирую лучше всяких копов. Да хоть сегодня: я же мог вам не мешать — пожалуйста, лезьте в квартиру, переломайте там все на фиг. Все равно пустует, да? Но я не из таковских. Поверьте мне: нет здесь никакого Адриана Арне. Ошиблись вы, ясно?
Он еще раз отхлебнул из банки, ожидая, что я теперь буду делать. Может быть, так оно и есть? Неужели я ошибся домом? Нет! Быть не может, черт побери! Пусть в этом районе все дома на одно лицо — но не до такой же степени. Дом Адриана я узнал. Не обознался. И с ума я не сошел.
Значит, домоуправ врет. Я поглядел на него. Никчемный жирный боров. Все с ним ясно — у его души никаких тайных уголков, все как на ладони. Но кто-то его запугал. Кто-то такой жуткий, что он теперь не расколется даже ради спасения своего мужского достоинства. Его обработал специалист, принял меры, что теперь этот толстяк про своего жильца будет молчать как рыба. Дело нелегкое. Может, у этого пузанчика где-то семья? Или есть страшная тайна, которую он старается скрыть любой ценой? В любом случае от него я ничего не узнаю.
— Скажи им, — проговорил я, направляясь к выходу. — Скажи, что Капак Райми напал на их след. Кто бы они ни были. Скажи им, что у Адриана Арне есть друг, которого просто так с дерьмом не съешь. Скажи им, что я до них доберусь. Я их найду, и они еще пожалеют. Кто бы они ни были. Скажи им. Усек? — С этими словами я ушел.
Домоуправ высунулся за дверь и проводил меня взглядом.
— Псих вонючий, — услышал я его смешок и чуть было не вернулся, но игра не стоила свеч.
Около моей машины отирался нищий с консервной банкой на шее. Он был в темных очках, с длинной тонкой тросточкой.
— Подайте сколько можете, — вежливо проговорил он. Обычно я на такую публику время не тратил — в городе их было столько, что пришлось бы каждый раз выходить из дому с мешком мелочи, — но тут, задумавшись, я рассеянно швырнул в банку пару монеток. — Спасибо, мистер Райми, — проскрипел нищий.
Только отойдя на четыре-пять шагов, я сообразил, что именно услышал. Замер. Медленно обернулся.
— Откуда вы знаете…
— Ваше имя? — договорил он за меня. И с улыбкой снял очки. Вместо глаз у него были громадные белые бельма, и я внезапно вспомнил слепца, которого видел у вокзала в первый свой день в городе, и другого, на стройплощадке, в тумане. Если память мне не изменила, все это были разные люди. Нищий, стоявший передо мной, был гораздо выше ростом, да и одет по-другому — но вот глаза у них у всех одинаковые.
— Я знаю много имен, — благодушно продолжал незнакомец. — Капак Райми. И Цзы Ляпотэр. Адриан Арне.
— Вы знаете Адриана?
— Кого?
— Адриана. Адриана Арне.
— Никогда о нем не слышал.
— Но вы только что…
— Никакого Адриана Арне не существует, — продолжал слепец таким же приятным, как и в начале разговора, голосом, но я начал различать в нем зловещие нотки. — Никогда не было никакого Адриана Арне. Никогда не будет. Есть земля. Воздух. Кровь. Нити. И ничего кроме.
— Жуть как поэтично, — скривился я. — А ну хватит языком чесать. Говори, что ты знаешь об Адриане. — Я шагнул к нему. Трость немедленно взлетела кверху — слепец перехватил ее обеими руками, держа горизонтально.
— Твои поиски только начинаются, — произнес он. — Идти придется далеко, дорога тяжела, но первый шаг всего трудней. Ищи своего друга, Адриана Арне. Но не слишком долго, не слишком упорно. Тут надо беспокоиться о людях поважнее.
