Да, я указал тебе дорогу к свободе, сам не зная как, но если я поеду, то буду тебе лишь мешать. Я разрушу то, что спас. Такой уж я человек.
— Знаю. — Голова у нее поникла. — Я на всякий случай спросила, потому что надеялась, но я заранее знала. — Кончита подняла глаза. — Это тебя погубит, Капак. Ферди тебя в порошок сотрет. А если не он, так ты сам. Капак, Кардинала победить нельзя. Он сильнее всех. Кардинал сломал мне жизнь. Он сломал жизнь Ферди. Все, к чему он только прикасается… Он так устроен, Капак. Он не нарочно.
— Наверное, ты права, — кивнул я. — Но, Кончита: мое предназначение здесь. Это единственное место, где я могу находиться. Я и сам не понимаю Почему, но здесь что-то такое есть, что-то, кроме Кардинала, и оно приручило меня. За пределами города я собьюсь с пути.
Кончита высвободила руки.
— Как же вы похожи, — вздохнула она, — ты и Ферди. Два сапога пара. Он был злее тебя, не такой утонченный, не такой тактичный. У него не было твоего самообладания и умения перелагать мысли в слова. Когда он был в твоем возрасте, его величайшим ораторским достижением было невнятное двусложное ворчание. Но в остальном вы — как две капли воды. Оба знаете, чего хотите, и цену, которую вам придется заплатить; оба не хотели бы расплачиваться, но осаживать коней тоже не желаете.
— Какова же цена, Кончита?
— Сам знаешь.
— Нет, не знаю. Скажи.
— Твоя жизнь, — произнесла Кончита, отводя глаза.
— Я ее и так когда-нибудь потеряю, — рассудил я. — Что еще?
— Твои друзья.
— Очень многих я уже потерял. Еще?
— Твои сладкие мечты станут горькими и обратятся против тебя.
— С мечтами так частенько бывает. Какова цена, Кончита? Какая такая ужасная утрата мне суждена? Скажи.
И, наконец, обернувшись ко мне, она раскрыла мне тайну.
— Все, что в тебе есть человеческого.
На это у меня ответа не нашлось. Сказать было нечего. Мне оставалось лишь сидеть, смотреть в стену и убеждать себя, что она ошибается.
На обратном пути в торговый центр я принял всё возможные предосторожности. Пять раз пересаживался с одного такси на другое. Прошел несколько миль пешком по самым людным улицам, какие мне только попадались. Даже зашел в магазин мужской одежды и облачился во все новое. Сделав все, что было в моей власти, я положился на удачу и отправился к нужному телефону.
Он зазвонил ровно в два.
— Хвоста за собой не заметила? — спросил я, сразу перейдя к делу.
— Нет.
— Чего так уверенно?
— Я ездила за город, — сообщила Ама. — На много миль вокруг — только шоссе да открытые поля. Не заметить слежку невозможно. А вернулась я другой дорогой. Так что у меня все путем.
— Отлично. Я больше сомневаюсь, но вроде бы меня не засекли. Во всяком случае, Вами не видно.
— Что будем делать? — спросила Ама.
— Я начинаю его выслеживать.
— Вами?
— Да.
— Спятил?
— Иначе нельзя, — заявил я. — Кроме Кардинала, только он может что-то знать. Если я с ним поговорю, Заключу какую-нибудь сделку… Может, он и расколется. Игра стоит свеч.
— Ты знаешь, где он?
— Нет. Но думаю, что смогу выяснить.
— Я пойду с тобой.
— Нет! — воскликнул я. — Это глупо.
— Вместе безопаснее, — возразила Ама. — Будем прикрывать друг друга со спины. Я больше не хочу оставаться одна, Капак, ведь если Вами на меня охотится…
Я замялся.
— Я не хотел бы, чтобы ты зря рисковала.
— Эй, а кто из нас лазал в «Парти-Централь»? — презрительно фыркнула Ама. — Капак, я не маленькая. Я знаю, чем дело пахнет.
— Ну ладно.
Ама была права. Происходящее имело отношение и к ней. Нехорошо это с моей стороны — отлучать ее от дел из-за моих устарелых представлений о слабом поле. Она влипла так же глубоко, как и я, и в поисках выхода сделала не меньше моего — если честно, больше.
— Встретимся на Бель-сквер через полчаса, — распорядился я. — С южной стороны там есть пивнушка на открытом воздухе. Я буду на задворках. Приезжай на мотоцикле.
Она появилась вовремя, и мы укатили, не обменявшись и парой слов.
— Куда едем? — крикнула она через плечо.
— М-м-м? — Я чувствовал под руками ее талию, вспоминал ее сладкое тело. Шлепнув меня по пальцам, Ама повторила вопрос. — Не знаю — сознался я. — Куда-нибудь на Восток. Ты себе езжай, а я, если повезет, постепенно припомню ориентиры.
Много часов мы носились по кривым улочкам Востока. Я пытался вспомнить, какой дорогой меня вез Адриан, но память забарахлила. Наконец мы затормозили и стали расспрашивать местных. С чужаками здесь не больно откровенничали, но мы все же наткнулись на человека, который знал старика и был не прочь поговорить.
Когда мы подъехали к дому, старик сидел на веранде — нежился в кресле-качалке, следил за тем, что на свете делается. Он с интересом воззрился на наш мотоцикл, а когда мы слезли и направились к дому, глубокомысленно сощурился.
— Здравствуйте, Фабио, — выпалил я.
— И вам тоже здрасте, — пробасил старик. — Это же… постойте, не подсказывайте… Райми! Капак Райми, верно?
— Единственный и неповторимый.
— Хе-хе. Старый Фабио все помнит. А вот красавица твоя мне незнакома.
— Ама Ситува, — представилась моя спутница и наклонилась пожать ему руку.
— Ама Ситува, — многозначительно закивал Фабио, беря имя на заметку. — Рад познакомиться. Вы при этом парнишке — или сами себе хозяйка?
— Она при парнишке, — улыбнулся я и, покончив с формальными любезностями, спросил:
— Вы помните, зачем я в прошлый раз приезжал?
— А то. Насчет Вами допытывался. Ежели что с ним связано, я умирать буду — не забуду. Запоминающийся парень, знаешь?
— Ага.
Об Адриане я говорить не стал — зачем усложнять дело?
— Я хочу узнать о нем побольше, — сказал я Фабио. — Где его найти, например?
Старик сощурился, закусил губу.
— Ты чего, серьезно? — с любопытством спросил он. — Тебе-то он зачем?
— Поговорить с ним надо.
— Поговорить? С Паукаром Вами? — захохотал Фабио. — Да уж, с ним поговоришь, как же, держи карман…
— Вы знаете, где он? — не унимался я.
