Уставившись на свет, Йоко ахнула, переводя дыхание. Это был самец-обезьяна, с мерцающей, как гнилое дерево, шерстью. Была видна только его голова, рассекающая высокий тростник. Он взглянула на Йоко, оскалил зубы и закатился в скрипучем смехе, раздражающем уши.
– Если б они тебя съели, то всё бы уже закончилось как нельзя лучше.
Йоко вынула меч из пиджака.
– Что… ты такое?
Обезьяна вновь разразилась своим скрипучим смехом.
– Я это я. Глупая маленькая девочка, задумала сбежать, а? Если бы они тебя сожрали, не было бы у тебя больше этих неприятных мыслей.
Йоко подняла меч.
– Кто ты?
– Но я же тебе уже сказал, верно? Я это я. Твой союзник. Решил рассказать тебе пару приятностей для разнообразия.
– Приятностей…?
Она не верила ни одному его слову. Джойю не выказывал никаких признаков напряжения или озабоченности, поэтому она не сочла обезьяну врагом. Но её странная наружность убедила Йоко в том, что это не могло быть обычным живым существом.
– Домой возврата нет, маленькая девочка.
Йоко бросила на него тяжелый взгляд.
– Заткнись, – отрезала она в ответ.
– О нет, ты не можешь вернуться домой. Ну вот совершенно никак. Потому что ты никак, ну совершенно никак не можешь это сделать, верно ведь? Сказать тебе еще кое-что приятное?
– И слышать не хочу.
– Ладно, всё равно скажу. Тебя, малышка, обдурили по самое не могу.
Обезьяна испустила смешливый взвизг.
– О-обдурили?.. Её словно окатили ледяной водой.
– А ты и в самом деле такая глупышка, ну, в самом деле? Это же с самого начала была ловушка, дурёха.
У неё перехватило дыхание.
– Ты ведь всё время это знала, верно? Он принёс тебя
Пронзительный обезьяний смех резал ей уши.
– Прекрати!
Она ударила мечом наугад. Верхушки травы заплясали под унылый и сухой присвист. Несмотря на всё её безудержное усилие, разящее острие меча не настигло обезьяну.
– Да ладно тебе, не прислушиваться к правде ничего не изменит. Будешь так размахивать этой штуковиной, ещё ненароком себя поранишь.
– Прекрати!
– В самом деле, отлично сделанная вещица. Почему бы не найти ему лучшее применение? Отруби себе голову! Сделай сам, как говорится! – Обезьяна, запрокинув голову назад, мордой к небу, истерически повизгивала.
– Заткнись!
Она бросилась вперёд, но обезьяна уже не находилась на расстоянии меча от неё. Она немного отдалилась, всё еще видимая лишь до шеи.
– Да ладно, ладно, неужели ты и в самом деле хочешь меня убить? Ведь если бы не я, тебе и поговорить то было бы не с кем.
Горькая правда этого замечания ошеломила её.
– Что я тебе сделал? Разве я не соизволил вступить с тобой в беседу?
Йоко сдержалась, крепко зажмурив глаза.
– Ох, бедная ты, бедная, притащили тебя неизвестно куда…
– Что мне делать…?
– Понятия не имею, что тебе делать.
– Я не хочу умирать. Сама мысль об этом была просто невыносима.
– Ну, тогда делай, что тебе взбредет в голову. Я тоже не хочу, чтобы ты умерла, малышка.
– Куда мне идти?
– А какая разница? Куда бы ты ни пошла, тебя повсюду будут преследовать люди
Йоко зарылась лицом в ладони. Глаза налились слезами.
– Правильно, малышка. Плачь, пока можешь. Не успеешь оглянуться, и слёз не останется.
Обезьяна засмеялась высоким, заливистым смехом. Звук смеха продолжал отдаляться. Йоко подняла голову:
– Подожди!
Она не хотела, чтобы он уходил. Может он и совершенный незнакомец, но всё же было лучше иметь возможность поговорить хоть с кем-нибудь, чем торчать здесь в полном одиночестве и растерянности.
Когда она подняла голову, чтобы взглянуть, его уже не было. Были слышны только взвизги смеха, постепенно утихающие вдали, отзываясь эхом в непроницаемой темноте.
Глава 16
Если боль так нестерпима, с ней можно покончить в одно мгновенье.
Обезьяньи слова запали ей глубоко в душу. Она не могла просто отмахнуться от них. И так же не могла оторвать взгляд от меча, лежащего на её коленях. Он лежал там, твёрдый и холодный, поблёскивая в едва различимом свете.
Она не могла больше ни о чем думать. Встряхнув головой, она отмела эти мысли в сторону. Ей было некуда идти, ни назад, ни вперёд. Она просто сидела там, уставившись на меч.
Через некоторое время лезвие засветилось лёгким, но явственно различимым свечением. У Йоко расширились глаза. Постепенно, в темноте возник белый силуэт меча. Йоко взяла его в руки и поднесла прямо к глазам. Меч отбрасывал в ночи сияющий блеск. Обоюдоострое лезвие было шириной с её ладонь. Она сосредоточила свое внимание на удивительных красочных разводах, пляшущих по всей его длине.
Ей показалось, что это был какой-то образ, проецируемый самим мечом. Сначала она решила, что это было её отражение, но, затем, поняла, что это не так. Разглядев лезвие повнимательней, она увидела силуэт человека, кого-то за работой.
Послышался знакомый звук. Высокий, чистый звук воды, капли, разбивающейся о спокойную водную гладь. Стоило ей сосредоточиться, как изображение стало четче. Прозвучала музыка, и изображение сфокусировалось, словно мягко разгладилась рябь на зеркальной поверхности водоёма.
Это была женщина, женщина, прибирающая в комнате.
Йоко наконец поняла, что она видит. Её глаза налились слезами.
– Мамочка…
Совершенно верно. Человек, которого она видела, была её мать, а комната, на которую она смотрела, была её собственной. Обои с орнаментом цвета слоновой кости на белом фоне, занавески, украшенные мелкими цветочками. Стёганое одеяло, покрывающее кровать. Мягкие тряпичные куклы на полке. На столе книга Лоры Инголс Уайлдер, «Длинная Зима».
Мама бесцельно бродила по комнате, трогая вещи то тут, то там. Она взяла книгу, пролистав несколько страниц, подошла к шкафу, открыла ящик, наверное, чтобы взглянуть, но, вместо, села на
