будет стоять в ремонте, а пароходная компания — получать валютный фрахт за каждый день простоя.
Пассажиры беззлобно подшучивали над старой посудиной, которая так торжественно возвестила об отплытии, но не сумела даже отойти от стенки.
Когда-то пароход бороздил воды всех морей и океанов. Потом он зачастил на Камчатку. В годы интервенции его часто видели в Золотом Роге. Много русского награбленного добра: леса, рыбы, хлеба, угля, золота, пушнины — перевез в Японию «Цуруга-мару» в своих обширных трюмах. Много тайфунов прошумело над мачтами «Цуруги», побелели от морской соли его давно не крашенные борта, незаживающими ранами алели покрытые суриком проржавленные места, стали похожи на морскую губку источенные древесными жуками палубные надстройки…
Заводской инженер попросил судового механика проводить его к месту аварии. Механик повел приехавшего в кочегарку. Туда же спустился и капитан «Цуруги», следом за которым, стуча каблуками по железному трапу, семенил Хосита.
— Прискорбная дырка, если не возражаете, — на ломаном русском языке произнес механик.
Инженер внимательно осмотрел повреждение, постукал молотком вокруг образовавшегося свища, потом сказал:
— Придется немного снизить давление.
— Почему немного? Пожалуйста, будем снижать совсем. Будем спускать вода. Очень капитальный ремонт, большая задержка. Очень прискорбно…
— Воду спускать не нужно, — возразил инженер.
Механик с удивлением поглядел на него. Не мог понять, шутит с ним этот русский или говорит серьезно. Как это не спускать воду, если надо все разбирать, перебирать, клепать! Как он тут думает работать?
— Я печально ошибался. Вы не сознаете огромной технической трудности работы. Это очень нас будет огорчать.
— А вы не огорчайтесь раньше времени. Лучше прикажите матросам, чтобы помогли протянуть сюда кабель.
Механик объяснил капитану, что приехавший, очевидно, хочет исправить повреждение на месте, при помощи электросварки.
— Не допускать, — приказал капитан.
— Капитан имеет возражение, — перевел механик. — Надо серьезный ремонт. Повреждение следует заклепать, — он с трудом подбирал нужные слова.
— Мы и без того отремонтируем надежно, — спокойно и вежливо сказал инженер и направился к трапу. Механик был обескуражен. Он посмотрел в сторону Хоситы. Но важный японец молчал, и его молчание было непонятно. Почему он не вмешивается?
Они вышли на палубу. Хосита разглядывал работавший на соседнем причале конвейер для погрузки. На железных фермах его трепетал от ветра кумачовый лозунг: «Выполним первую пятилетку в четыре года!» Полотнище вылиняло от снега и частых туманов, в ткань въелась портовая копоть и пыль. Но от этого еще отчетливее выделялись боевые призывные слова.
— Между прочим, — сказал капитан, — это электросварный конвейер. Я видел, как они его строили. Они построили эстакаду за двадцать дней, Хосита-сан, — продолжал капитан парохода. — У них это называется темпы.
Хосита ощущал, как растет в нем чувство раздражения. Злили пароходные запахи, рассердила эта конвейерная эстакада, озадачили действия инженера и электросварщика. «Русские изобретательны. И предприимчивы, — думал Хосита. — Не прошло и десяти лет, как на Дальнем Востоке утвердилась их власть, а сколько здесь перемен. Чего стоят хотя бы эти лозунги с вызывающими словами о пятилетке в четыре года. Русским нельзя этого позволить. Их пример дурно влияет. Японские рыбаки на Камчатке восхищаются советскими порядками, и кое-кто становится красным…»
Пока Хосита предавался невеселым размышлениям, инженер с Андреем готовили свой агрегат к работе. Андрей прицепил к ногам монтерские «когти», слазил на столб, подключил проводку. Теперь надо было проложить кабель на пароход.
Увидев сидящего у пакгаузной стены Ефима, Андрей подозвал его.
— Поможешь? — и показал на свернутый кабель.
Ефим охотно согласился и попросил, чтобы шофер покараулил его мешок.
Но как только парень взялся за работу, Андрей внимательно посмотрел на вспотевшее бледное лицо Ефима…
— Давно не жевал? — спросил он.
Ефим виновато улыбнулся и утвердительно кивнул головой.
— Тогда сиди здесь, жди, — приказал Андрей и один потянул тяжелый, одетый в резину провод.
Капитан наблюдал с мостика за всеми этими приготовлениями и злился: деньги были почти в руках, они виделись ему не только в виде дополнительного платежа пароходной компании, но и в качестве надбавки к капитанскому жалованию. Но русские опять спутали все карты.
Через полтора часа повреждение было устранено: свищ залатан, котел опять мог работать нормально.
Когда инженер и электросварщик покидали пароход, к ним подошел Хосита:
— Позвольте полюбопытствовать, это очень надежно?
— Совершенно надежно, — ответил инженер и подумал про себя, что их заплатка куда надежнее и крепче, чем вся эта ржавая коробка.
Корпус «Цуруга-мару» вздрагивал от работы машины. Пахло перегретым маслом, дымом, смешавшимся с отработанным паром, остро и солено пахло морем.
Хосита поспешно спустился на пристань.
«Цуруга-мару» еще раз, нарушая норму, погудел, буксирный катер оттащил его от причальной стенки, и он медленно направился к выходу из Золотого Рога. Еще не выйдя в открытое море, уже в Босфоре Восточном «Цуруга-мару» встретил крупную, злую волну.
Ефим проводил глазами пароход, с грустью вспомнил о своем намерении отправиться в северные края.
— Я ведь тоже собирался туда, — сказал он Андрею и показал рукой в сторону уходящего парохода. — Только история одна помешала.
И рассказал все как было.
Выслушав Ефима, Андрей сказал, что Федос Лобода работает на том же заводе, где и Андрей. Ефим обрадовался: отдаст ему мешок, объяснит все, чтобы не считали его вором. А там попробует пробраться на какой-нибудь пароход.
— Едем со мной, — предложил Андрей. — Пообедаешь, а там решим, что делать дальше.
Они устроились в кузове, закурили папиросы «гвоздики» — тонкие, жесткие, гаснущие после каждой затяжки. Шофер безуспешно пытался завести закапризничавший мотор. Пользуясь остановкой, Ефим следил за движением судов в бухте. К одному из пароходов подошел красивый корабль с наклонно поставленной желтой трубой и длинным белым бушпритом. Ефим глазам своим не поверил, прочитав название парохода: «Литке». Так вот он каков, этот ледорез! Он спросил Андрея, не собирается ли ледорез «Литке» на Север. Андрей грустно усмехнулся:
— Он теперь у нас водовозом в порту. Нашли головотяпы подходящее дело богатырю, ничего не попишешь.
Ефима огорчила эта новость: после легендарного плавания превратиться в водовозную бочку!..
— Я на нем хотел на остров Врангеля рвануть! — разоткровенничался он.
— Опоздал ты, брат, — выпустив колечко дыма, заметил Андрей. — Был тут один заяц. В день отплытия на Врангеля залез какой-то беспризорник в спасательную шлюпку под брезент. А в море его обнаружили, вернули во Владивосток с попутным пароходом.
У Ефима дрогнуло сердце: значит, сумел кто-то опередить его. Но зависть к счастливцу быстро угасла. Не добрался и он на остров Врангеля. Вернули.
На заводе Андрей сходил с Ефимом в столовую, потом к председателю завкома, договориться насчет жилья. Но свободных мест с общежитии не было, и предзавкома посоветовал устроить Ефима в
