идолопоклонческими, если они несовершенны, если они тщатся заместить временной, несовершенной идеей чертог Сокрытой Сущности, Которая познаваема только лишь отчасти и в силу этого может почитаться даже самыми просвещенными из своих поклонников только в соответствии с их ограниченными способностями к восприятию и представлениями о Ее совершенстве.
Как и вера в Бога, вера в бессмертие души вполне естественна для человека; она скорее в принципе родственна самосознанию человека, чем является догмой, бытующей у того или иного народа в то или иное время. Она придает человеческой природе бессмертие и как бы уравновешивает ее противоречия и аномалии; она придает человеку сил в его слабости и совершенствует его в природном несовершенстве; она одна дарует адекватную цель и надежду его энергии и силам и достоинство – его предприятиям. Она неотъемлема от веры в единый бесконечный Дух, потому что исключительно через уверенность в достоинствах разума мы способны воспринимать ценность проявлений Бессмертия во Вселенной.
Усилить и, насколько возможно, распространить эту надежду, – вот в чем была первенствующая идея и цель мудрости древних, будь она выражена в форме поэзии или философии, а посему и Мистерий, и масонства. Жизнь, произрастающая из смерти, есть великое таинство, символизм которого представлен множеством разнообразных форм. Для свидетельства об этих величайших дарах, превосходящих все дары воображения, была ограблена Природа, воистину свидетельствами которой и выводами из которой они являлись. Эти свидетельства легко обнаружить. Их можно найти, например, в оливе и лотосе, в вечнозеленом мирте
Рассказы о рождении Аполлона от Латоны или о смерти героев, вроде Главка, воскрешающие в сознании пещеры, являлись природными аллегориями чередования жизни и смерти, изменений, необходимых для сохранения ее девственной чистоты в общей сложности ее действий, совокупностью которых является вселенское спокойствие, одинаково отрицающее людские предрассудки и отчаяние. Типичная кончина бога Природы – Осириса, Аттиса, Адониса, Хирама – была глубоким, но утешительным таинством; целительные силы Орфея были неразрывно связаны с его кончиной; и его мощи – высоко почитаемые свидетельства его победоносности и животворящей силы – часто бывали, по божественному стечению обстоятельств, захоронены в обителях его бессмертных «близнецов».
В своих учениях о бессмертии души греческие философы лишь с большей степенью уверенности утверждали истины, независимо бытовавшие среди них задолго до этого в символах и аллегориях. Египет и Эфиопия в этом отношении учились у Индии, где, как и повсюду, происхождение этого учения считалось неизвестным настолько же, насколько и происхождение самого человека. Изложение этого учения можно обрести в устах самого Кришны в «Бхагавадгите»: «Сам я никогда не пребывал в небытие, и не ты, и не князья земные, и никогда мы не канем в небытие... Душа не есть вещь, о которой человек может говорить, она была, она есть и пребудет вовеки, потому что она есть вещь нерожденная; она предвечна, неизменна, вечна и неуничтожима этой природной оболочкой...»
В соответствии с догмами античности, формы жизни – это всего лишь ряд временных очистительных пристанищ души, через которые Божественный Первопринцип возвращается ввысь, к Своему первоисточнику. Опьяневшие от дионисийской чаши и обманутые отражениями в зеркалах природного бытия, души – эти кусочки, или искры, Вселенского Разума – позабыли о своем небесном происхождении и пали в ту оболочку, которую занимают ныне. Самый простой тип нисхождения душ в подземный мир был создан древними по образу нисхождения Солнца и звезд из верхнего в нижнее полушарие. Когда дух прибывал к вратам империи Диониса, бога этого мира, в место обмана и перемен, он терял свою сущность и окутывался материальной оболочкой; и если отдельные материальные тела бывали сравниваемы с одеяниями, то весь мир в таком случае рассматривался как одеяние Вселенского Духа. Тело также сравнивалось древними с вазой, или урной, вместилищем духа, а весь мир воспринимался как огромная чаша – вместилище нисходящего в него Божества. Другой образ, не менее древний, чем священные пещеры магов и пророчества Иезекииля, описывал мир как пещеру, освещенную неверным тусклым светом, где тени кажутся реальными предметами и где души забывают о своем небесном происхождении в соответствии со своей увлеченностью соблазнами материального мира. Другой образ свидетельствует, что период воплощения души в материальном теле отмеряется именно тогда, когда ее восхождения учащаются, и воздушная стихия тогда приобретает вид более грубой – водной.
Однако когда пар оседает в воду, она, в свою очередь, снова порождает пар, поднимающийся к Небесам и снова поющий им хвалу. Если наше смертное земное существование является смертью духа, смерть наша тогда оказывается возрождением к новой жизни; и как физические тела проходят путь возвышения из земли в воду, из воды – в воздух, из воздуха – в огонь, так и человек может возвыситься в героя, а из героя – в бога. В ходе непрерывного природного круговорота душа, дабы возвратить себе утраченное величие, должна пройти несколько перерождений и испытаний. Сценой этим великим испытаниям служит Великое святилище Посвящения – весь мир; проводят эти испытания сами стихии, а Дионис – Верховный правитель Природы, или Сама воплощенная чувственная Природа, – это Великий Арбитр Мистерий, проводник душ, которые он наделяет телом, а затем лишает его. Он есть Солнце, освободитель стихий, и посредничество его между богами и людьми обычно претворялось в те же образы, что родились в головах авторов учения о Зодиаке как пути восхождения и нисхождения душ через врата Рака и Козерога.
Он считался не только Творцом Вселенной, но и стражем, освободителем и Спасителем души. Вступив в этот мир в окружении вспышек молний и громовых раскатов, он стал Спасителем, которому поклонялись адепты Мистерий Фив, снимающим с Земли оковы зимы, управляющим ночными передвижениями звездных сонмов и круговоротом небес в течение астрономического года. Его эмблематика неизмерима и предназначена для того, чтобы заполнить практически все существующие ниши в символизме зодиакальных элементов: он был и Небесным Быком, и Львом, и Овном, и Осенним Козлом, и Змеем, – короче говоря, он был многоликим божеством, воплощенным проявлением Божественной Воли, всем во многих формах, многообразием астрономического года, бренной жизнью в неисчислимых формах, изначально пребывающей превыше всего, однако изменяющейся в соответствии со временами года и постепенно приходящей к неизменному упадку.
Он является посредником и покровителем человека, он свидетельствует пред Вселенским Незримым Разумом за персонифицированный человеческий дух, великим Совершенствователем которого он также является, и он же подвергает этот дух испытаниям Великого Упокоения, сначала посредством буйства неукротимых стихий, попеременно то жгущих солнечным огнем, то поливающих дождями мировых вод, «всех испытаний бессмертной Природы», а затем – посредством символического мистериального посвящения. В его руках – не только Чаша зарождения жизни, но и Чаша инициатической мудрости, обладающая противоположным действием по отношению к первой, то есть заставляющая душу человеческую сбросить оковы материального существования и возжелать возвращения к своему Первоисточнику. Первая из этих чаш – воистину Чаша Забвения, в то время как вторая – это Кувшин Водолея, осушаемый возвращающимся в этот мир духом, Солнцем в день зимнего равноденствия, – это символ обмена земных впечатлений и опыта на вновь обретенные воспоминания об опыте славного и счастливого предсуществования. Вода питает и очищает, а посему кувшин, из которого она изливается, считался достойной эмблемой Божества, например, Осириса-Каноба, который живой водой оплодотворял почву Египта, а также эмблемой Надежды, веселящей и освещающей обитель мертвых.
Второе рождение Диониса, как и воскресение Осириса и Аттиса из мертвых, восстание Хурума из гроба, – это архетипы духовного возрождения человека. У Психеи (души), как и у Ариадны, – двое возлюбленных, земной и бессмертный. Ее бессмертный женихэто Дионис, Эрос-Пан орфиков, постепенно возвышающийся до небес за счет совершенствования своих ума и духа, превращающийся из воплощения чувственности в факелоносца на свадьбах богов, в Божественную Волю, вызвавшую к жизни весь этот материальный мир, пробудившую душу человека от стигийского транса и возвысившую ее от Земли до Небес.
Таким образом, научные теории философов древности, сокрытые и растолкованные в Мистериях, относительно происхождения души, ее падения, временного пребывания на Земле и последующего возвращения к Первоисточнику, – это не просто плоды сухих абстрактных размышлений над Природой мира сего и неразумными существами, наполняющими ее. Это не просто пустые рассуждения о мироустройстве,
