Молчун вытянул из Ланолли всё, что тот знал о «Коричневой плесени». Мафиозный босс выложил о своих связях столько, что Молчуну пришлось немного переосмыслить свои действия. Оказывается, «Коричневая плесень», как называли организацию интервентов простые люди, на самом деле имела своё собственное название. Инквизиция. Божье Братство.
На рассказ у Ланолли ушло два дня, после чего он попросил нож.
– Я не трус, – сказал он Молчуну. – Но я устал от такого дикого напряжения, которое сопровождает меня уже седьмой год. Когда я был одним из боссов города, всё было проще и понятнее. Пока я занимался обычными делами семьи, всё было хорошо, но вот появились они, и жизнь изменилась. Я только сейчас понял, что дружба с Божьим Братством не приведёт ни к чему хорошему. Они не искореняют преступность, к которой я отношусь, они не делают жизнь простых людей лучше. Если честно, мне не совсем даже были понятны их мотивы.
Раньше я думал, что понимаю, зачем «Коричневая плесень» устраивает путчи, бунты, поднимает революции, свергает правительства. Мне казалось, что кто-то хочет большой власти, идёт против федерального правительства. Я думал, что отделившиеся планеты объединятся в итоге в какое-то сообщество, противопоставят себя Федерации. Но… оказывается, я ничего не знал об этих серых кардиналах в коричневых рясах. А ведь недавно я хотел поймать вас, заставить работать на меня. Дацио говорил, что мы сидим на поводке у святош, так я хотел надеть на них свой ошейник. М-да…
Молчун протянул пехотный нож Ланолли, тот благодарно кивнул и грустно посмотрел в глаза механику.
– Я нарушил омерту, мистер Олива. Я не должен был говорить ни с вами, ни с вашими друзьями. Дела семьи, какими плохими бы они ни были, касаются только семьи и никого больше. Все проблемы мы должны были решать сами. Cosa Nostra – Наше Дело. Увы, я нарушил все мыслимые законы чести. Да-да, у мафии есть свои законы, и мы чтим честь. Последняя просьба, мистер Олива, перед тем как я уйду. Когда всё будет кончено, сделайте снимки моего тела и передайте их Дику Варго.
Молчун приподнял бровь, как бы требуя разъяснений.
– Он здесь неспроста, это человек дона Джино Де Кутта, босса семьи Де Кутта. Это самая большая семья в Центральных мирах, самая сильная. Когда я связался с Божьими Братьями, ко мне пришёл человек от Де Кутта и передал дружеский совет от своего босса, не вступать ни в какие связи с Инквизицией. Но я не послушал. Де Кутта не имеет власти на этой планете, да и далеко он. Но я не учёл одного, дон Джино не любит отказов, даже когда делает дружеский совет. Он прислал Дика Варго. Уже перед нападением, в лифте, мне позвонил один человек, и я узнал, что этот парень принёс мне привет от Джино Де Кутта. Я решил разобраться с ним после того, как Фелиция Воронофф и Гаррисон передадут мне свои компании. Он приехал за мной и ему в любом случае понадобятся доказательства моей смерти для отчёта перед своим боссом.
Молчун вышел из комнаты, где содержали Ланолли, спустился на нижний этаж. За время своего пребывания его друзья немного привели в относительный порядок несколько комнат.
– Ну, что там? – поинтересовался у механика Джим Ферро, командир группы.
– Уже всё, – разведя руками, ответил Молчун и присел на кофр. – Через час я уеду, нужно координировать действия группы в городе. Что там с Вилли, долго его нет что-то.
– Вилли не выходит на связь, – угрюмо отозвался Ферро. – Когда я объявил ему сбор, он доложил о готовности, сказал, что нужны сутки утрясти дела, уйти по-тихому, а потом пропал.
– Я найду его, – заверил Молчун.
– Пойду отнесу пожевать нашему гостю, – Федя Секатор вытащил одну из коробок сухого пайка.
– Не надо ему уже ничего жевать – пробурчал Молчун. – Похороните его где-нибудь, хоть и преступник, мразь, каких мало, но повёл себя как человек. Погребение заслужил.
– Ты его? – спросил Ник Сыроед.
– Он сам, – мотнул головой механик. – Типа, дело чести. Всё, я уезжаю, держим связь в прежнем режиме.
– Я отвезу тебя, – Ферро встал. – А ты, Тони, присмотри место для нашего гостя.
– Хорошо, командир, – Тони Два Пальца, он же Антон Бенсон, поднял руку и показал Ферро два пальца, растопыренные в знаке буквы «V». – Подберём местечко по первому разряду.
В город Молчун прибыл сутки спустя и сразу же приступил к поискам Вилли Рваного, который, как и он сам, работал под прикрытием, криминальным экспертом в полиции и был информатором механика. Он не доехал до приземистого по сравнению с другими здания лабораторий криминалистики, которые находились в квартале от Управления полиции, когда его коммуникатор завибрировал, вызывал Вилли.
– Слушаю!
– Рон, привет! – Уильям Хайенке был в своём репертуаре. Что бы ни происходило и в какую бы ситуацию он ни попал, голос его всегда был ровным и даже чуть весёлым.
– Привет, Вилли, где ты?
– Я сейчас перекусываю в одной забегаловке, на Форум-плаза, если хочешь, присоединяйся, побеседуем. С сегодняшнего дня я абсолютно свободен.
– Хорошо, буду через двадцать минут, – немного грубовато ответил Молчун и отключился, искренне костеря про себя Вилли. Пропал на пару суток, командир его не может вызвонить, по-человечески переживает, а этот меланхолик перекус устроил себе как ни в чём не бывало.
Но Молчун ошибся в том, что Вилли был спокоен. Этот с виду меланхоличный человек нервничал больше, чем когда-либо за свою жизнь. В его голове не укладывались узнанные за два дня вещи. Он не мог себе представить, что всё, что ему рассказали, правда.
Ремонтник из гаража Управления полиции расстался с ним буквально несколько минут назад, сказав, что Молчун уже в городе и ему стоит позвонить. Сам же он встречаться с ним пока не хотел и покинул Вилли.
Молчун забрал Вилли из кафе, и они вдвоём отправились к механику на квартиру.
– Рон, ты себе представить не можешь, что я узнал! – дверь квартиры едва закрылась, а Вилли уже повествовал. – Э-э… кстати, у тебя тут чисто?
– Чисто, – угрюмо откликнулся Молчун и направился на кухню. – Кофе будешь? Или ты в кафе бурды напился?
– Буду, буду, – согласился Вилли, идя следом за другом.
– Давай рассказывай, только самую суть, а то я тебя знаю, сейчас начнёшь с рождения первого человека.
Молчун варил кофе, Вилли Хайенке рассказывал о том, с кем ему довелось столкнуться. Механик слушал, раскладывая по полочкам новые знания, сопоставляя и сравнивая. Но всё же толика неверия была.
– Это невероятно, Уилл, хоть я тебе и верю, потому как сталкивался с одним из твоих новых друзей. – Молчун разлил кофе и сел напротив Хайенке. – Легион! Эти ребята исчезли тысячу лет назад, раздавив при уходе мощнейшую организацию – Инквизицию. Легендарное подразделение, не просто команда или маленькая армия, это же был образ жизни. Кто присягал Легиону, оставался легионером навсегда. Там ведь не служили, это как национальность, но её нужно было доказать, заслужить. Я читал про них, одно время даже специально интересовался, но вот здесь закавыка одна, Вилли. Легионеры были сплошь сенситивы, кто сильнее, кто слабее, но что они были особенными, факт. А твои новые знакомые имплантированы, как я. Понимаешь? Разницу видишь? Природные данные и искусственно приобретённые.
– Кранг тебя раздери, Рон! – выругался Хайенке. – Ты всегда всё ставишь под сомнение! Прошло более тысячи лет, они могли эволюционировать.
– Как животные? – подковырнул его Молчун.
– О, бог мой! Ну, не эволюционировать, не то слово подобрал! Они могли дойти до того, что стали имплантировать всех. Теперь, ко всем их природным данным, они все ещё и мнемоники.
– Ну, допустим, – согласился Молчун. Для себя он уже всё решил, и ему было более или менее понятно, какова картина, рисуемая внезапно объявившейся третьей силой. – Если здесь обретается мифический Легион, ведущий охоту на своего древнего врага Инквизицию, то почему до сих пор они не разгромили его? Как я понял, они сидят здесь дольше нас, знают все ходы-выходы, так почему? А, Вилли, я спрашиваю тебя, почему они до сих пор не заставили «Коричневую плесень» грызть землю!
