В течение следующего получаса помощь Ноэля потребовалась Эрику лишь трижды. Большинство упражнений страховки не требовали.
Ноэль не мог не заметить усердия и методичности, с которыми Эрик подходил к своей тренировке. У него определенно была своя система. Судя по виду его крепкого тела, он занимается со штангой уже не первый год. Интересно, Робби Лэндо тоже его когда-то страховал? Очень может быть, учитывая шорты в шкафу в ванной. Не он ли был тем единственным парнем, которому Эрик доверял? От этой мысли у Ноэля мурашки пошли по коже.
Ноэль крутился на кольцах и думал о Лэндо, и у него начинала кружиться голова. Он крутанулся ещё раз и спрыгнул на пол. Почувствовав себя лучше, взобрался на брусья и попытался восстановить в памяти набор упражнений, которые делал много лет назад. Ему удалось вспомнить большую часть движений и выполнить их если и не с грацией, то, по крайней мере, не сбив при этом брусья.
Почему Эрик так помешан на штанге? У него достаточно хорошее тело, чтобы необходимости в ежедневных тренировках не было. С такой формой он может привлечь даже самых подвинутых на физической привлекательности сексуальных партнеров. Или дело, как он и говорил, в силе? Он действительно очень силён для своего веса и роста. Но и это тоже должно быть попыткой что-то компенсировать. Что? Фантастическую слабость в подростковом возрасте? Может, он был тощим маменькиным сынком? Или, наоборот, толстяком? Или дело в его отце. Эта тема уже дважды всплывала — один раз в разговоре с Доррансом, а второй — когда они подрались в гараже.
Эрик бросил наблюдать за Ноэлем и скрылся в ванной. Ноэль подождал, пока шум воды не стихнет, и зашёл следом. Эрик был весь мокрый. Вокруг пояса он обмотал маленькое влажное полотенце.
— Предпочитаешь не рисковать, да? — поинтересовался он.
— В каком смысле? — Ноэль был сама невинность.
— Боишься, что я наброшусь на тебя в душе? Давай, снимай шорты. Думаю, за те деньги, что я тебе плачу, уж посмотреть-то я имею право, раз трогать нельзя.
Он смотрел, как Ноэль раздевается, и продолжил наблюдать за ним, пока он принимал душ и вытирался.
— Мне нужно ещё одно полотенце, это слишком мокрое, — заявил Ноэль. Как будто не понимая, что делает, он потянулся к ручке запертой двери. — Ой! Забыл. Перепутал.
Эрик уже оделся и стоял, прислонившись к кафельной стене, сложив руки на груди. Он сощурился, и Ноэль уже знал, что это выражение означает гнев, злость и неудовольствие.
— Ты не остановишься, верно?
— Потому что я попробовал туда попасть? Да что там такое, за этой дверью? Семейный склеп?
— Ты не хочешь этого знать.
— Ну конечно, я хочу это знать. Ты мне каждую комнату открыл на этом чёртовом этаже, и специально запер эту. Мы что, играем в замок Синей Бороды?
— Ты ещё не готов.
— Я и так знаю, что там, — сказал Ноэль. — Я слышал об этом в «Хватке». Это Красная комната Эрика Рыжего. Я прав?
— Прав.
— И что? В чем секрет, если я и так знаю, что там? Открывай.
— Я открываю её, только если собираюсь ею воспользоваться.
К этому времени Ноэль тоже был полностью одет, только туфли остались.
— Ну, — напомнил Эрик, — ты к этому готов?
— Забудь, — откликнулся Ноэль, завязывая кроссовки. — Если вопрос стоит так, то я никогда не буду к этому готов.
Они поднялись наверх. В кабине лифта Эрик сказал:
— Когда-нибудь я расскажу тебе всё о боли и удовольствии.
— А сейчас тебя чем не устраивает?
— Тебе это на самом деле неинтересно.
Это была правда. От одной мысли о том, что он может обнаружить в запертой комнате за ванной, Ноэль испытывал отвращение. Маски, плети, рамы, пыточные инструменты… и бог знает, что ещё.
— Я не сказал, что мне не интересно. Я сказал, что это не для меня.
— Все считают, что дело просто в пытках. Разве ты так не думаешь? Что я уже всё попробовал — абсолютно всё! — и мне просто наскучил секс, поэтому я и играюсь в такие штуки — потому что это что-то новенькое, остренькое? Разве ты не так считаешь?
— Что-то в этом роде.
— Это неправда. Существует целая эстетическая система причинения боли, доминирования, если хочешь, и в то же время — подчинения, которую невозможно понять, пока не попробуешь сам. Конечно, вокруг полно придурков обоих полов и всех ориентаций, которым только и надо, чтобы им сделали больно. Варвары! Если всё делать правильно, это настоящее искусство. Особо утонченное искусство — потому что оно расширяет наши чувственные возможности до такой степени, о которой мы даже и не подозревали. Когда кто-нибудь входит в эту комнату, а туда входят немногие, ему известно заранее, что он выйдет оттуда, зная гораздо больше о самом себе — о своих взглядах, страхах, желаниях и пределах — чем когда он туда входил. Он выходит из этой комнаты, изменившись навсегда. Не снаружи — снаружи всё заживёт. Внутри. Там, где это видно только ему самому.
— А ты? — спросил Ноэль. — Ты тоже выходишь оттуда, навсегда изменившись?
Уже произнося эти слова, он понял, что совершил ошибку.
Эрик остановился, посмотрел на него, и его верхняя губа слегка искривилась. Момент близости, почти доверия, был разрушен — так глупо и так бездумно. И ничего уже не исправишь.
— Тебе обязательно надо всё испортить, да?
Не дожидаясь ответа или извинений, Эрик вышел на террасу. Ноэль, смущённый собственной ошибкой, последовал за ним.
Алана лежала на кушетке в одних трусиках от крохотного бикини, повязав вокруг головы набивной шарфик. Вокруг неё были раскиданы иностранные глянцевые журналы и флаконы с лосьонами от солнца.
— Взгляни, дорогой, — приветствовала она Эрика. — Я нашла чудесное место, куда мы должны съездить. В Андах!
16
Ноэль был в своей спальне и пытался, по настоянию Эрика, читать Кастанеду, когда раздался писк, и на телефонной консоли зажегся зеленый огонек. Это значило, что звонят ему. За те две недели, что Ноэль прожил в доме Рэдферна, он так и не привык к этой системе. Имена кодировались цветом; все входящие городские звонки принимались автоматически и передавались на каждый этаж, где консоль пищала и мигала лампочками, пока кто-нибудь не поднимает трубку.
Звонила Алана.
— Я думал, ты на съемках?
— На съемках. Но нам тут в студии кое-что нужно. Конверт с фотографиями, мужские портреты. Я его забыла. Будь ангелом, привези его?
— Наверное, можно. Дай мне уточнить у Эрика. Он сегодня весь день занят, приехал кто-то с Побережья. Сомневаюсь, что я ему понадоблюсь.
Ноэль знал, что конверт с легкостью мог отвезти и курьер. Наверное, Алана решила, что совсем его забросила. Они не особенно много общались с тех пор, как он переехал. Несколько раз ему даже казалось, что она избегает его, чтобы снять напряжение между ним и Эриком. Может быть, так она пытается исправить положение.
— Окку скажет тебе адрес. Конверт должен быть у меня в гостиной, на столике. Ты сможешь приехать побыстрее?
