— Думаю, остальные девочки. Уитни, Челси и Мэг.
Мэтт кивнул.
— Детектив Сакстон с ними побеседует.
— Что с результатами медицинского осмотра? — спросил Амос. — Что-нибудь обнаружили?
— Узнаем через пару недель, мистер Дункан.
— Две недели? Так долго?
— Как только поступят результаты экспертизы, можно идти в суд, шансы у нас хорошие. Я уверен, что мы обнаружим улики, подтверждающие показания Джиллиан.
— Мои показания?
Мэтт кивнул.
— Я собираюсь вызвать тебя для дачи показаний.
Она тут же замотала головой.
— Я этого не выдержу!
— Выдержишь. Мы отрепетируем твои показания, никаких сюрпризов не будет.
Джиллиан вцепилась в край своего свитера.
— А как насчет адвоката? Откуда вы знаете, что он спросит? — И тут ее осенило. — Если результаты экспертизы докажут, что он был там, мне не нужно будет выступать в суде?
Обычная реакция жертв насилия, более типичная для подростка. Мэтт мягко заметил:
— Не нужно думать об этом сейчас. У нас пока нет улик. Я получил еще не все документы, еще не опросил всех свидетелей. Позвольте мне заниматься своей работой, а детективу Сакстону — своей. А потом мы объединим усилия в суде. — Мэтт помолчал. — Мне только нужно знать одно, Джиллиан, и я обязан тебя спросить: ты была девственницей до того, как это произошло?
Джиллиан метнула взгляд на отца, который застыл на месте.
— Мистер Гулиган…
— Мне очень жаль, но ответ чрезвычайно важен.
Она, не сводя глаз с отца, пробормотала:
— Нет.
Амос снова принялся ходить по комнате, пытаясь взять себя в руки.
— Я тоже хочу помочь в расследовании, — неожиданно заявил он, чтобы сменить тему.
Его слова удивили не только Мэтта, но и Джиллиан.
— Спасибо за предложение. Но пусть делом занимаются профессионалы, мистер Дункан. Меньше всего нам нужно, чтобы Сент-Брайда освободили по формальным причинам.
— А я его увижу? — не унимался Дункан.
— Что?
— Дело. Полицейские отчеты, результаты анализа ДНК.
— Во время процесса, — ответил Мэтт. — Но могу вас заверить, что вы сразу же будете осведомлены обо всем, что станет известно мне. Я покажу вам все необходимые документы.
Ответ несколько успокоил Амоса. Он коротко кивнул.
Но Мэтта больше заботила Джилли, которая, казалось, никак не могла прийти в себя после внезапного осознания того, что придется давать показания в суде.
— Джиллиан, — мягко окликнул он, — я не дам тебя в обиду! Обещаю.
Морщинки на ее лбу разгладились, она натянуто улыбнулась.
— Спасибо.
Амос снова сел и обнял дочь, словно хотел напомнить, что он гоже здесь и готов ей помочь. Мэтт отвел взгляд, чтобы не смущать их. И клятвенно пообещал себе, что из кожи вылезет, лишь бы они могли хоть частично вернуться к той, прежней жизни, в которой еще не было Джека Сент-Брайда.
Последний раз Джиллиан была в кабинете доктора Горовиц, когда ей было девять. Она помнила, как играла с куклами, пока доктор что-то писала в своем блокноте. В конце сеанса она всегда угощала ее мятным печеньем. Но потом отец решил, что Джилли е мирилась со смертью матери, и девочка перестала еженедельно посещать психиатра.
— Джиллиан, — приветствовала ее доктор Горовиц, — давно не виделись!
Сейчас доктор была сантиметров на пять ниже Джиллиан. Волосы на висках поседели, а на украшенной бисером цепочке она носила бифокальные очки. Она казалась старухой, и это напугало Джилли: если время так обошлось с доктором Горовиц, то это значит, что и для нее эти несколько лет не прошли бесследно.
— Мне незачем было сюда приходить! — выпалила Джиллиан. — Я могу сама о себе позаботиться.
Доктор Горовиц лишь кивнула.
Джиллиан молчала. Она боялась говорить. Хватит уже того, что она беседовала с прокурором и детективом Сакстоном, но они, по крайней мере, ожидали получить от нее ответы. Доктор Горовиц — другое дело. Ее работа — порыться у Джиллиан в голове и узнать, ЧТО именно там происходит.
— Давай вместе решим, смогу ли я помочь, — предложила психиатр. — Как ты себя сегодня чувствуешь? — Джиллиан молча пожала плечами. — Ты в состоянии есть? Спать?
— Я не хочу.
— Ты можешь сосредоточиться?
— Сосредоточиться?! — разозлилась Джиллиан. — Да я постоянно думаю об одном и том же!
— О чем?
— О нем!
— Мысленно возвращаешься к тому, что произошло?
— Боже, да! Снова и снова, — призналась Джиллиан. — Но кажется, что это уже не я.
— Ты о чем?
Она понизила голос.
— Как будто я сижу… где-то высоко… и вижу эту девочку в лесу… как он ее хватает… и когда он убегает, внезапно кажется, что меня больше нет.
— Вероятно, ты очень расстроена.
Она кивнула. К ее ужасу, на глаза навернулись слезы.
— Простите. Со мной правда все в порядке. Я просто… просто…
Доктор Горовиц протянула ей бумажную салфетку.
— Джиллиан, ты ни в чем не виновата. Тебе нечего стыдиться или смущаться.
Джиллиан подтянула колени к подбородку и обхватила их руками.
— Если это правда, — возразила она, — тогда почему из всех людей на земле он выбрал именно меня?
В карцере в правом углу было целое озеро мочи и засохшие пятна на цементной стене — наследство, доставшееся от предыдущего заключенного. Дверь захлопнулась, и Джек опустился на металлическую койку. Одно радовало: на нем была его одежда. Его собственная одежда. Он подумал об обладателях суперкубка, которые забили первый гол, о странах, которые выиграли первое сражение в завершившейся победой войне.
Если в окружную тюрьму заточили его тело, пусть хотя бы, черт возьми, оставят в покое его свободную волю!
Он пошарил под матрасом, над душем и даже в основании унитаза. «Ручку, — молил он, — обыкновенную ручку!» Но кому-то удалось изъять отсюда все, что можно было использовать хоть для какого-то развлечения.
Джек сел на койку и принялся разглядывать свои ногти. Убрал катышки с джинсов. Расшнуровал кроссовки и снова их зашнуровал.
Он закрыл глаза, и перед его мысленным взором тут же возникла Эдди. Он помнил аромат ее кожи, тонкую нотку духов… Внезапно он почувствовал, как печет в груди, как немеет рука. Сердечный приступ. Боже, у него сердечный приступ!
— Надзиратель! — что было мочи закричал он.
