вопросами обо мне.
Опять смущение.
— Ну, Ваша честь, задали несколько вопросов…
— Защита или обвинение?
Марк не отрывал глаз от своих начищенных туфель.
— Оба, мадам.
Алфея Джастис улыбнулась — а случалось подобное крайне редко, — и ее лицо преобразилось, как долина, над которой взошло солнце. Она слышала об этом деле. Черт возьми, когда репортеры, словно пчелы у улья, роятся на ступенях здания суда, не знать об этом невозможно!
Она подумала о Мэтте Гулигане и Джордане Макфи — представителях сторон, которые через несколько часов предстанут перед ней, беззащитные перед большой, злой, черной стервой.
— Марк, — улыбнулась Алфея, — кажется, день обещает быть приятным.
Через час после слушания ходатайств по делу Сент-Брайда Джордан лежал на спине в лесу, наблюдая, как солнце перепрыгивает с ветки на ветку, словно радужная белка. Он чувствовал, как влага от земли проникает в его кожу, прямо через белую рубашку. Грязь пахла тленом, но Джордан решил, что, возможно, на его восприятие наложило отпечаток нынешнее настроение. Ему выпало омерзительное дело, дохлый номер, и подзащитный, который уперся и не желает никоим образом признавать свою вину. Джек Сент-Брайд не насиловал Джиллиан Дункан на этом самом месте, несмотря на тот факт, что у нее под ногтями обнаружена его кожа, а на рубашке — его кровь. Может быть, если бы Джордан полежал там подольше, пришельцы, которые, по всей видимости, прилетали, чтобы изнасиловать Джиллиан, вернулись бы и убили его из лазерного оружия, чтобы Джеку назначили другого бесталанного адвоката.
— Я так и думала, что найду тебя здесь.
Джордан искоса взглянул на непрошеную гостью.
— А-а, это ты, — мрачно произнес он.
— Полагаешь, Ланселоту оказывали подобный прием? — проворчала Селена.
— Значит, ты мой белый рыцарь?
— По крайней мере, пытаюсь им быть. Только от тебя помощи не видать.
Она обняла его и заставила сесть. Джордан почувствовал аромат мыла, пахнущего медом и какими- то цветами, — ее брусок уютно устроился рядом с его бруском цвета слоновой кости.
— От чего же ты меня спасаешь?
— От тебя самого, — ответила Селена. — От отчаяния. От корневой гнили. Сам выбирай, что тебе больше нравится. — Она задумчиво посмотрела на Джордана. — Похоже, слушание прошло отвратительно.
— Отвратительно? — засмеялся Джордан. — Я бы так не сказал. Полный провал. Эта судья только и искала повод ринуться в драку. Она отклонила мое ходатайство об изъятии из дела показаний Сент-Брайда о том, что он не встречался с Джиллиан Дункан в ту ночь. А ходатайство Гулигана о том, чтобы допустить в качестве доказательства предыдущую судимость Джека, удовлетворила.
— Я слышала, одно твое ходатайство все-таки удовлетворили.
— Да уж! — хмыкнул Джек. — Стандартное ходатайство о безотлагательном судебном разбирательстве, которое я подал неделю назад. Ходатайство, которое я подал до того, как узнал, что имею дело с подзащитным, который чаще, чем музыкальный автомат пластинки, меняет свои показания. — Джордан вздохнул. — Я тебе говорил, что пришли результаты анализов ДНК?
— И?
— На рубашке девушки — кровь Джека. У нее под ногтями — частички его кожи. На бедре обнаружена сперма, и хотя результаты не стопроцентные, но она может принадлежать ему.
— А может и кому-то другому.
— Да, а я тогда, черт побери, Джонни Кокран![xvii]
Селена хмыкнула.
— Поверь мне, ты не вышел цветом кожи. К тому же Джонни не сложил бы руки и не позволил обвинению себя раздавить.
— Джонни не подписывался защищать такого, как Джек Сент-Брайд.
Селена обняла ствол дерева.
— Джордан, нельзя постоянно выигрывать.
— Спасибо, что напомнила, потому что такая мысль мне и в голову не могла прийти.
Он провел руками по шершавой коре дерева. Она напоминала возрастные пятна, которые, в свою очередь, напоминали Джордану о том, что он стареет. А что у него есть? И следующая мысль: Джеку Сент- Брайду сидеть в тюрьме лет до пятидесяти, и, может быть, он снова и снова будет кричать о том, что не совершал этого преступления.
Он повернулся к Селене.
— Чем ты занималась?
— Ты о чем?
— Кроме того, что уничтожала мои припасы и дышала воздухом из кондиционера, за работу которого плачу я. Ты нарыла что-нибудь по этому делу?
— Ничего. Эдди Пибоди до сих пор не вернулась, а она наша единственная надежда обелить Джека.
— Только если она захочет с ним разговаривать, — заметил Джордан. — Когда тебя арестовывают на глазах у подружки, существует опасность, что вашим отношениям конец. Что мы еще имеем?
Селена вздохнула.
— К кому бы я ни обратилась, все уверяют, что Джиллиан Дункан — чудесная девочка. Умная, добрая маленькая папочкина дочка. Прибавь к этому веру в вещественные доказательства… Знаешь, Джордан, здесь я мало что могу сделать. — Она сорвала пушистую головку одуванчика. — Смотри! Загадай желание.
— Одно? — спросил Джордан.
— Не жадничай!
Он закрыл глаза.
— Хочу, чтобы все было по-другому.
Селена затаила дыхание. Джордан подул на одуванчик, и его семена развеялись по ветру.
— Ты это о чем?
— Хочу, чтобы у меня была любая другая работа. Хочу, чтобы на рубашке Джиллиан не обнаружили кровь Джека Сент-Брайда.
Хочу, Чтобы мы, ты и я…
Джордан замолчал. Селена пристально посмотрела на него.
— Что — мы?
— Могли обнаружить доказательства, чтобы нашего подзащитного оправдали.
Селена отряхнула джинсы.
— Если мы будем продолжать торчать здесь, ничего не изменится. Пойдем.
Но Джордан остался на месте. Селена уже добралась до края лeca, когда поняла, что он не идет за ней. Она оглянулась, но Джордана не увидела.
— Ты идешь? — окликнула она. — Я уже буду на полпути домой, когда ты только из леса выйдешь.
Джордан, стоявший на поляне, обернулся на голос Селены.
«Я уже буду на полпути домой, когда ты только из леса выйдешь».
— Ты где? — крикнул он.
— Тебя жду.
Джордан поспешил по узкой тропинке, ведущей к кладбищу. Он считал шаги. Тридцать три, тридцать четыре, тридцать пять… И наконец, продравшись через кустарник, обнаружил раздосадованную Селену, которая нетерпеливо притопывала на месте.
