Часть III
Смеется Джек: мол, поделом!
Утихнув еле-еле,
Они пошли во двор вдвоем
Раскачивать качели.[xviii]
Мы в Сейлеме такими всегда и были.
Но теперь ключи от королевства в руках у маленьких сумасбродных детей, и месть вершит закон!
Июнь 2000 года
Сейлем-Фоллз,
Нью-Хэмпшир
Эдди заплатила десять долларов за копию первого приговора Джека, хотя даже не предполагала, что будет делать с ней дальше. Положит в несгораемый сейф, где хранит свидетельства о рождении и смерти Хло? Сожжет, совершая некий ритуал? Зароет в саду вместе с остальными своими мечтами?
Ночь, проведенная без сна, убедила ее в том, что Джек так же легко плетет паутину лжи, как шелковичный червь — нити, и результат столь же впечатляющий. Она не винила его за то, что он умолчал о своих отношениях с Кэтрин Марш, что не признался в том, что изнасиловал Джиллиан Дункан. И даже за то, что уверял, будто любит ее, Эдди. Во лжи участвуют две стороны — тот, кто сочиняет сказку, и тот, кто истово хочет в нее верить.
Чиновник из главного окружного суда первой инстанции Графтона протянул Эдди бумагу.
— Возьмите, — сказал он. — «Штат Нью-Хэмпшир против Джека Сент-Брайда».
Эдди поблагодарила и взглянула на постановление суда.
— Джека Сент-Брайда? — раздался голос слева.
Высокий мужчина в форме полицейского. У него были подернутые сединой волосы, слишком большой нос и множество морщин-лучиков в уголках глаз.
— Да, — ответила Эдди.
— Вы его знаете?
Она так сильно сжала бумагу, что скомкала ее.
— Думала, что знаю.
Эдди заметила, что при упоминании о Джеке в глаза незнакомца залегла печаль, как и у нее самой.
— Понимаю, — наконец произнес он. — Сам так думал.
Насколько Эдди помнила, она впервые сидела в кафе не как владелица, а как посетительница. Джей Кавано заказал полноценный завтрак, но у Эдди не было аппетита. Она боролась с желанием встать и самой сварить себе кофе.
— Я не удивлен, — заявил Джей после того, как услышал, что Джека повторно обвиняют в изнасиловании. — Насильники не останавливаются. Меня удивляет то, что я попался на удочку первый раз. — Он покачал головой и добавил: — Я полицейский, поэтому у меня невероятно развито шестое чувство: например, я за километр чувствую вранье. Клянусь небесами, я безоговорочно верил, что Джек просто школьный учитель-бунтарь, — понимаете, обычный парень. Но потом всплыло, что он из семьи Рокфеллеров, а в свободное время занимается тем, что совращает учениц.
— Рокфеллеры? — удивилась Эдди. — У Джека нет ни гроша.
Джей закатил глаза.
— Очередная ложь. — Он пожал плечами. — Приятно слышать, что он прекрасный артист. Не я один попался на удочку.
Он продолжал говорить, когда подошла официантка с заказом.
— Джек всегда был мистером Непосредственность. Взобраться на скалу? Конечно! Подменить кого-то из учителей в этом семестре? Без проблем! Но каждый раз, когда я предлагал пойти попить пивка или поиграть в теннис после футбольных тренировок, он отказывался. Говорил, что не может засиживаться допоздна. Уверял, что в семь у него встреча, — и никогда, ни разу он ее не пропустил. Я-то полагал, что это какое-то заседание на кафедре. Разумеется, потом эта девочка сказала, что в семь они встречались. Каждый вечер в семь часов, в раздевалке.
Эдди ощутила одновременно и освобождение, и тоску от встречи с этим человеком, еще одним обманутым Джеком. Однако как бы ни мучился Джей Кавано из-за предательства друга, это не он позволил Джеку пробить брешь в своей защите, проникнуть в свое сердце, в свое тело. Это не ему Джек говорил: «Я тебя люблю». Это не он слушал, широко открыв глаза, не он верил каждому слову.
— Эй, — окликнул Джей, — вы витаете где-то далеко!
— Нет, я просто думаю.
— О Джеке?
Эдди покачала головой.
— О том, как ненавижу мужчин.
— Не судите по одному Джеку. Большинство из нас намного глупее и не умеют с такой же легкостью обводить окружающих вокруг пальца, — мягко улыбнулся Джей. — Ошибки прошлого видны лучше. И когда проходит время, уже не так больно. Я десять месяцев размышлял над этим. Но до сих пор помню, как сидел за письменным столом, после того как мне пришлось его арестовать, — арестовать лучшего друга! — и удивлялся: как я, черт побери, не доглядел?
Эдди смотрела, как он протыкает яичный желток и тот растекается по тарелке. Желтая лужица с картофельными оладьями.
— Как сейчас себя чувствует девочка?
— Она ушла из Уэстонбрука. Я слышал, она занимается на дому и не общается с подружками, которые продолжают учиться в Лойале. — Он помолчал и негромко добавил: — Думаю, она просто хочет забыть о случившемся.
Вот тогда Эдди и вспомнила, что Кэтрин Марш тоже верила, будто Джек ее любит.
— Забыть не удастся, — прошептала она.
В гостиничном номере Эдди достала чемодан. Компанию ей составила Рози О'Донелл в телевизоре. Она сложила рубашки и сунула их поверх джинсов. Положила сапоги в полиэтиленовый пакет, чтобы ничего не испачкать.
— Клянусь, Джон, — заверяла Рози, — я выиграю. Я тренировалась.
Эдди взглянула на экран.
— Если хочешь стать звездой «Рискни!», многие вещи просто необходимо знать, как, например, название самого большого озера в Африке и то, что королева Нидерландов троюродная сестра эрцгерцога Франца Фердинанда. Последнее я придумала, но только завзятый игрок почувствует это.
Смех в зале. У Эдди сжалось сердце. Ей показалось, будто она слышит голос Джека: «Когда играют знаменитости, они задают легкие вопросы, — сказал он как-то. — Иначе ни одна из этих звезд не дала бы правильного ответа».
