нашел.
Может, считает, что я спряталась? Правду говорит пословица: «Дурная голова ногам покоя не дает».
Надя была уверена, что Карцин обрадуется ей, и, едва закончился танец, подошла к Володе и Оле.
— Здравствуйте, Володя, сколько лет, сколько зим! — нарочито веселым тоном воскликнула она, протягивая руку Карцину.
— О, Надя! Здравствуйте! Вы знаете, я прямо-таки руки себе отбил, когда вам хлопал. Здорово у вас получается. Как у артистки, даже еще лучше.
— Ну, что вы, разве можно сравнивать…
— А почему не сравнивать? Ведь правда!
— Не скромничай, Надя, — оказала Оля, — и не притворяйся, сама знаешь, что хорошо вышло.
— Никому так не хлопали, как вам. Так аплодировали, что можно было оглохнуть.
— Все говорят — хорошо да хорошо, а мне самой кажется, что слабо получилось. Можно было лучше прочитать, да не вышло: в одном месте я текст чуть не позабыла — ну, и растерялась. С тона сбилась, с темпа — одним словом. Чуть-чуть не провалилась.
— Все это неправда, — возразил Володя. — Я готов доказывать, готов спорить на что хотите…
— Не тратьте зря времени, ничего не докажете, — прервала его Оля. — Я Надю знаю — она же на похвалу набивается.
— Оля! Ты просто обижаешь меня!
— Я?! Тебя?! Никогда! Не сердись, я же пошутила.
Оля бросилась к подруге и крепко обняла ее.
Снова заиграла радиола. Надя так была уверена, что Карцин пригласит ее, что при первых звуках вальса даже сделала чуть заметное движение к нему, но Володя протянул руку Оле, повел ее в круг и издали приветливо кивнул Наде головой.
Надя осталась одна.
Мимо проносился поток танцующих, но она видела только двоих — Олю и Володю. Она почувствовала себя маленькой обиженной девчонкой. Стараясь не расплакаться, она выбежала из клуба.
В вестибюле возле Наташи никого не было. Надя кинулась к подруге, припала к ее плечу и, часто всхлипывая, расплакалась.
— Что с тобой? Что случилось? — забеспокоилась Наташа.
Но Надя не отвечала и только плакала все сильнее.
Усадив подругу на стул, Наташа сбегала к гардеробщице, принесла стакан воды и заставила ее сделать несколько глотков. Когда приступ плача прошел, Надя сбивчиво рассказала обо всем.
— Значит, ты не послушала нас, понесла билет, не поверила подругам! Теперь всю жизнь будешь вспоминать и краснеть от стыда. Эх, Надя, Надя! Как Ольга убеждала тебя, уговаривала, а ты по-своему повернула!
— Мне обидно, что он… что я его за хорошего считала, — говорила сбивчиво Надя, — а он… он билет взял, а сам ко мне даже не подошел… за весь вечер не подошел… будто я и не существую. Разве хороший человек так поступит? Никогда. И Ольга тоже… Я не думала, что она может вот так… Тоже подруга!
— А разве она знает, что ты его пригласила?
— Нет.
— Так что ж ее обвинять? Она совсем ни при чем. Да. Виновата ты, только ты. Сама ты себя не уважаешь и подруг тоже. А к Ольге и придираться нечего.
— Я ж не знала, что может так быть.
— А голова зачем? Чтобы есть да плакать? Вытри слезы и больше не плачь. Посиди минутку, я сейчас…
— Ты куда?
— Ну, я же сказала — на минутку.
— Я уйду отсюда.
— Никуда не уходи! Слышишь? Никуда до моего прихода.
Наташа торопливо вышла и вскоре вернулась с Олей. Та подбежала к Наде и схватила ее за руку. Надя взглянула и отшатнулась: лицо Оли было бледное-бледное, брови сдвинуты, губа закушена.
— Значит, это правда? Правда?
Надя молчала.
— Ну, чего стоишь, как истукан! Говори, правда это?
Надя кивнула головой:
— Правда.
Оля гневно оттолкнула ее от себя:
— Ты, кажется, из глаз реки пускаешь? Дура, если так! В лицо ему нужно плюнуть — пусть он, маменькин сынок, от злости плачет, а не ты!
Послышались шаги.
— Тише, — предупредила Наташа. — Кто-то идет…
В вестибюль вошел Карцин.
— Оля, я за вами, там игра сейчас интересная…
— За мной? — спросила Оля. На лице ее появилась натянутая улыбка, но глаза были злые и презирающие. — Идите-ка, Володя, сюда на минутку.
Ничего не подозревая, Карцин подошел.
— У меня к вам вопрос.
— Пожалуйста, — ответил Володя.
Оля почти вплотную приблизилась к нему и, заложив руки за спину, спросила:
— Скажите, Володя, Надя приносила вам личный пригласительный билет на вечер?
Карцин недоуменно смотрел на нее, стараясь понять, чем вызван этот странный вопрос.
— Приносила.
— Вы его взяли? — уже без улыбки, сухо спросила Оля.
— А что такое? — все больше недоумевал Карцин.
— Ничего. Только скажите— взяли или нет? — настойчиво уговаривала Оля.
— Взял.
Оля прищурила глаза, чуть склонила голову набок и негромко, с расстановкой отчеканила:
— Девчонка пригласила его как порядочного, он билет у нее взял, а сам за весь вечер даже не подумал подойти к ней. Эх, ты! А еще воспитанного из себя строишь!
— Оля, подождите…
— Чего мне ждать? Радуйся, что я не мальчишка, а то бы… на всю жизнь запомнил…
Не закончив фразу, Оля отшатнулась в сторону, размахнулась и ударила Карцина по щеке.
— Ольга! — вскрикнула Наташа, схватила ее за левую руку и притянула к себе.
А Карцин побледнел, смущенно поглядывал на девочек и чуть двигал ладонью по щеке.
— Я… я не знал, что Надя… — срывающимся голосом заговорил он. — Она сказала — билет вообще от девочек… А прошел я по другому билету, из комсомольской организации мне дали. Не по Надиному. По частным билетам у нас сегодня никого не отпускали… Да, впрочем… дело не в этом.
Володя круто повернулся и вышел. Девушки стояли молча, не глядя друг на друга. Потом Наташа взялась за голову руками и, покачиваясь из стороны в сторону, заговорила:
— Стыд! Какой стыд! Девчонка в третьем ремесленном избила на вечере суворовца! Позор на весь город! Это же хулиганство! Кто же после этого хорошим словом нас помянет? Никто! И правильно. Заслужили. На нас скоро пальцами будут показывать: отходите в сторону, идут трудрезервы.
— А ты не ной! Защитница нашлась! Я бы и Надьке еще влепила…
Наташа резко обернулась к Оле:
— Вот что, Ольга: дружбе нашей после этого конец!
Оля растерянно взглянула на Наташу и пошла к двери.
— И все это из-за меня, во всем виновата я… только я одна! — прошептала Надя и пошла вслед за
