— Земля стоящая! — похвалил он.
Затем Мазай подошел к деревянному ящику с черным порошком.
— Гляди, Жутай, графит!
— А вон опоки. Смотри, Васька, разных размеров! Хорошо работать, когда разные опоки!
— Жить можно, — согласился Мазай и любовно похлопал ладонью по чугунным опокам.
Жутаев увидел в стороне сложенные в штабель чугунные чушки и подбежал к ним. Он взял одну, умело разбил ее пополам и, посмотрев на излом, крикнул:
— Хорош чугунок!
К нему вприпрыжку подбежал Мазай, схватил кусок чушки, тоже взглянул на беловатый излом и не удержался, чтоб не похвалить:
— Чугунок, как сахар! Так и хочется откусить. Когда его привезли, Николай Степанович?
— Чугун-то? Недавно привезли. Недели две назад! — весело ответил Маврин, с довольным видом наблюдавший, как ребята осваиваются в цехе.
Сейчас каждому могло показаться, что эти два паренька самые задушевные друзья.
Целый час они осматривали вагранку, обстукивали в ней обмуровку…
— А кокс есть? — спросил Жутаев.
— Кокса пока нет, — ответил Маврин.
— А как же без кокса? — забеспокоился Жутаев.
— Будет. Это уж дело дирекции.
— Обязательно нужен кокс. Без кокса все это пустая затея, — сказал Мазай.
— Кокс я постараюсь достать, вернее — достану, гарантирую. Хотя в наших краях это очень трудно. В общем, обещаю, будет доставлено все, что нужно. Вы только скажите, чего не хватает. И беритесь за работу.
— Работать нам не привыкать, — сказал Мазай. — Было бы чем да где — мы и собаку заформуем, если понадобится. Мне, сказать по совести, уже не терпится, работать хочется.
— Вот это люблю! — похвалил Маврин. — Если человек с охотой за работу берется, значит, толк будет.
— А воздуходувка хорошо работает? — спросил Жутаев.
— Не только хорошо, но блестяще, — заверил Маврин. — Правда, мы ее опробовали на холостом ходу, а не при плавке.
— Давайте сейчас попробуем дутье, — предложил Борис. — Мне кажется, что в цехе все в порядке. Главное, вагранка в хорошем состоянии, прямо хоть сейчас начинай работать. А вот как с дутьем — неизвестно. Попробуем, Николай Степанович?
— Давайте, это недолго, — согласился Маврин и пошел на электростанцию.
— Значит, решили? — спросил Мазая Жутаев.
— А ты как думал? По-моему, на мель не сядем. Люди нас ждали, надеялись: нужно справиться.
— Правильно. В общем, будем работать.
— Только ты не чуди, а работай, как надо.
Жутаев не совсем понял, что хотел сказать Мазай. Он и без предупреждения всегда старался работать как надо. И если иной раз что-нибудь не получалось, так это уже другое дело, тут уж не его вина. А вот сам Мазай, по мнению Жутаева, немало «чудил», и его поступки чаще всего были неприятны окружающим. Но Жутаев не желал заводить неуместные разговоры и промолчал.
Вдруг что-то загудело, литейка наполнилась резким шумом, и почва слегка задрожала. Очевидно, электрик включил вентилятор воздуходувки. Ребята бросились к вагранке. В литейку вернулся Маврин.
— Задули? — спросил Мазай.
— Как и должно быть. ну, что вы скажете?
— Хорошее дутье, Николай Степанович! — стараясь пересилить шум, радостно закричал Жутаев. — Сильно дует — при таком дутье плавка должна быть хорошая. Отличная!
Глаза его блестели и, казалось, искрились.
— Одним словом, товарищ директор, полный вперед, как говорят моряки, — подтвердил Мазай. — Начнем работать. Дует здорово. И гудит и ревет, тут такой жар будет— не только чугун, сталь можно плавить.
— Значит, угодили?
— Все в порядке, товарищ директор.
— Больше не нужно дутья? — спросил Маврин.
— Хватит, ведь это просто проба. Верно, Мазай?
— Конечно, — солидно согласился Васька.
— Если не нужно, прикажу выключить. Энергию экономим. Боремся за каждый киловатт…
Он вышел из цеха и подал знак электрику. Шум и грохот мгновенно прекратились.
— Теперь пойдемте к главному инженеру эмтээс. Посмотрите детали, какие нужно будет отлить.
Маврин снова повел ребят к конторе. Кабинет был не заперт, но главного инженера не было.
— Он, наверно, в мастерской, — догадался Маврин. — Ну, ничего, похозяйничаем сами.
В углу кабинета стоял небольшой шкаф. Николай Степанович достал из него деревянную модель и положил на стол. Потом вторую, третью…
— Вот это модель коробки подшипника, — пояснил Л1аврин. — Самая дефинитная у нас деталь. Она ставит под угрозу ремонт машин, а значит, и вообще всю работу тракторного парка эмтээс. Повнимательнее изучите модели, товарищи, и решайте, сможете отлить такие детали или нет. Только условие: с самого начала будем говорить откровенно, серьезно, отвечая за свои слова.
Ребята занялись моделями, внимательно осмотрели их со всех сторон.
— Работа не очень сложная, товарищ директор, — решил Мазай, — хотя такие модели мы не формовали. Но говорю откровенно: заформуем и отольем все это. — Мазай похлопал ладонью по собственной груди и заверил: — Ручаюсь!
— Я тоже так думаю, — подтвердил Жутаев. — Завтра сможем приступить к формовке.
— Не завтра, а сегодня начнем, — возразил Мазай. — Нечего зря откладывать да время тянуть.
— Ты напрасно думаешь, что я хочу тянуть время, — спокойно ответил Жутаев. — Я готов хоть сейчас формовать. Но ведь чтобы работать, цех нужно отопить? Говори: нужно?
— Нужно.
— Ведь там холодина. Руки замерзнут — и ланцетку не удержишь. Да и формы могут размерзнуться. А что, разве не так?
— Могут, конечно.
— Ну вот. А землю подготовить нужно? Тоже не минутное дело. Да что тебе рассказывать, ты не хуже меня все это знаешь.
— Горячиться, товарищи, к торопиться нам нечего, — вмешался в спор Маврин. — Давайте решим так: сегодня подготовим все, а что готовить — говорите вы: вы лучше знаете. Требовать не стесняйтесь: все, что нужно и можно, будет сделано. Договорились, товарищи?
Жутаев вопросительно взглянул на Мазая.
— Договорились, — согласился Мазай.
— А если так, цех в вашем распоряжении… Хозяйничайте. Да, я позабыл спросить: довольны вы своей квартирой? Сменить не требуется?
— А мы уже одну квартиру сменили. Перешли на другую, — сказал Мазай.
— Вот как! Почему? — сразу посуровев, спросил Маврин. — Я посылал вас к Баклановым. Эго же очень хорошая семья.
— Правильно, товарищ директор. Но там случилась одна… как бы вам сказать… неприятность.
— Оставаться у Баклановых нам было нельзя, — пояснил Жутаев и вкратце рассказал, почему они ушли от Баклановых.
Маврин с напряженным вниманием слушал и, покачивая головой, возмущался:
— Опозорил семью! Опозорил навсегда. Отец-то его в эмтээс работал — чудный работник. Сейчас он в госпитале. На танке воевал. Мать — хорошая работница, тоже прекрасный человек. Деда все уважают. Вообще фамилия Баклановых — знатная у нас. И вдруг… У кого же вы остановились?
