Крысы бегут с разбитого корабля
Война застала Головню в Зубрах на скромной должности путевого обходчика. Но как изменился этот, казалось бы, тихий и незаметный человек, когда страшная, кровавая волна фашистской оккупации захлестнула Украину! Головня, недолго раздумывая, пошел на службу к оккупантам и стал полицейским в селе Лисички.
Фашистам пришелся по вкусу этот льстивый и ловкий наймит: желая выслужиться перед хозяевами, новоиспеченный полицай усердно взялся вылавливать и пытать советских патриотов. О, он полностью отвел свою черную душу! Он припомнил советским людям и наказание, которое понес за совершённые преступления, и долгие годы ненавистной для него работы в качестве простого рабочего, когда за угодливой улыбкой пришлось прятать острый оскал своих волчьих зубов…
Много честных людей сложило голову от его разбойничьих рук. И среди них — один…
В первые дни оккупации в лапы полицейскому попал пожилой, седоволосый человек, с бледным, худощавым лицом и задумчивым, но твердым взглядом. Задержанный не отрицал своего намерения перейти линию фронта, так как он, мол, рядовой служащий, человек тихий, глубоко гражданский и стремится пробраться подальше от войны и опасностей.
У него отобрали документы на имя инженера Коваля и желтый кожаный, совершенно пустой портфель. К этому можно добавить разве то, что инженер Коваль был человек болезненный и не выдержал допроса, учиненного ему не в меру ретивым полицейским.
Это ничуть не тревожило Головню: велика беда, одним покойником стало больше! Предусмотрительно скрыв от своих хозяев арест и «внезапную» смерть инженера Коваля, он уничтожил его документы, а портфель оставил у себя — вещь новая, пригодится.
Со временем он совсем позабыл об этом случае — не до таких «мелочей» было. Для дерзкого и хитрого негодяя не оставалось уже никаких сомнений, что пиратский корабль захватчиков, разбитый и потрепанный, позорно идет ко дну. Итак, игра проиграна, пришло время спасать собственную шкуру от неминуемой расплаты.
И вот тогда-то, во время партизанского налета, Головня исчез.
Человек из темноты
Прошло немало лет.
На Захара Ивановича Кругляка, сторожа одного из приволжских совхозов, не приходилось жаловаться: с людьми обходителен и работник старательный. Поэтому директор совхоза не очень охотно отпустил Кругляка, когда тот неожиданно подал заявление об увольнении с работы.
Причиной такого поступка оказался долговязый человек, с невыразительным, как стертая монета, лицом, который так внезапно вынырнул из темноты однажды весенней ночью.
Как привидение, возник он перед сторожем и насмешливо поздоровался:
— Как поживаете, пан Головня?
От неожиданности сторож пошатнулся и привалился спиной к воротам.
— Давайте отойдем подальше, — властно приказал неизвестный. — Тут нас могут заметить.
— Чего вам нужно? — со страхом спросил сторож, невольно подчиняясь и следуя за долговязым.
— Сейчас узнаете, пан Головня… то есть, простите, товарищ Кругляк. Нужно отдать вам справедливость, ловко сумели замаскироваться, насилу напали на ваш след!
— Чего вам нужно? — дрожа от злости, повторил Головня. — И кто вы такой?
— Кто я такой — это вас совершенно не касается, А вот что мне нужно, скажу. Мне нужен портфель инженера Коваля.
— Портфель инженера Коваля? — в недоумении выпучил глаза Головня. — Какой еще портфель?
— Блестящий, желтый, скрипучий портфель, — напомнил ночной гость, — а в нем пакет с бумагами. Самого владельца портфеля, инженера Коваля, вы, если не ошибаюсь, собственноручно отправили на тот свет. Не ошибаюсь? А портфель присвоили. Опять-таки не ошибаюсь? Как видите, информация вполне солидная. Известно также и то, что бумаги, находящиеся в портфеле, вы никому не передавали. Следовательно, вы должны знать, где они.
Головня заметно вздрогнул, но ничего не ответил.
— От вас требуется только возможное: покойника, конечно, не воскресить, да и едва ли это было бы полезно для нас, а портфель с бумагами вы должны отдать или, по крайней мере, указать, куда вы его дели.
— Этого портфеля у меня давным-давно нет, — после долгого молчания ответил Головня. — Его, кажется, захватили партизаны во время налета на Лисички.
— А бумаги?
— Никаких бумаг там не было. Портфель достался мне пустым.
— Пустым?
— Совершенно пустым. Я даже удивился, почему, тот чудак так цепко за него держался, словно за большую ценность.
— Ну, в этом ничего удивительного нет, ведь тот портфель… гм… да… Однако куда же исчезли бумаги?
— Не знаю. Наверное, ваш Коваль их уничтожил.
— Уничтожил? Для Коваля это было равносильно самоубийству. Нет, уничтожить он их не мог, следовательно — спрятал. Но куда?
— А кто знает? Мы его захватили в лесу, неподалеку от Лисичек.
Долговязый некоторое время молчал, видимо что-то обдумывая.
— Что же, придется довольствоваться пока одним портфелем, а там посмотрим. Итак, вам нужно будет разыскать этот портфель.
— Где? Каким образом? От него, должно быть, давно и следов не осталось!
— Тем хуже для вас. Но у меня есть все основания полагать, что портфель цел. Найдете его, и вам дадут покой, более того — щедрую награду. Не найдете — не взыщите: придется сообщить куда следует ваше настоящее имя и, так сказать, «профессию». Как видите, вам выгоднее поехать в Лисички, найти кого-нибудь из бывших партизан и узнать о судьбе портфеля. Вам это нетрудно сделать, ведь людей и местность вы хорошо знаете.
Бывшего полицая охватил животный страх. Он стер рукавом со лба холодный пот:
— Я не могу вернуться туда! Меня живьем съедят, если опознают.
— Зря паникуете, столько лет прошло… Кроме того, ваша завидная шевелюра и борода делают вас совершенно неузнаваемым: вы же тогда коротко стригли волосы и брили лицо. Вот только цвет… уж больно предательская у вас масть… А впрочем, это даже к лучшему: если превратить вас в брюнета, тогда уж и родная мать не узнает.
— А если все-таки узнают?
— Отказавшись, вы рискуете значительно большим. Неужели не понятно? Ну, хватит попусту болтать. Завтра вы подаете заявление об уходе с работы. Документы, характеристику и все такое прочее оформляйте как следует, пригодится. И запомните крепко: от меня вы никуда не скроетесь, лучше и не пытайтесь. Думаю, вопрос ясен?
И ночной гость исчез во тьме.
