доставать вещи Сергея из шкафов, из стола и с полок, и укладывать их в сумки. Сверху в каждую сумку клала записки — «Одежда из левого шкафа», «Обувь с антресолей», «Вещи для бассейна», «Книги с первой полки» — и так далее. Она очень торопилась, рассчитывая на то везение, которое сопутствовало ей с самого утра.
Но на этот раз не сработало: Андрей вернулся домой раньше обычного и застыл в дверях, с изумлением рассматривая вереницу одинаковых сумок, перегородивших проход.
— Мам, мы что — переезжаем? Или ты все подряд решила в детский дом отдать? Чур, мое я тогда сам выберу!
Взлохмаченная и вспотевшая Лина остановилась как вкопанная на лестнице с очередной сумкой в руках. «Ну и ладно, — с отчаянием подумала она. — Раз такой день, то, может, и лучше, если все сразу. Без подготовки».
— Андрюша… Это все папино. — Она спустилась вниз и присела на подлокотник ближайшего кресла. — Сегодня я подала заявление на развод. Дело в том, что у папы есть другая женщина. Он даже купил ей квартиру. И я не хочу… не считаю возможным терпеть эту ситуацию.
— И куда ты все это? — спокойно спросил сын, но Лину его интонация не обманула.
— Я хочу отвезти его вещи к той женщине. Я с ней уже договорилась. Папа сам не может выбрать. Я хочу ему помочь. — Лина цедила слова сквозь зубы скороговоркой и проклинала себя за то, что все-таки не подготовилась к этому разговору. Устроила операцию «Буря в пустыне», не подумав о том, как к ее боевым действиям отнесется сын.
— Ни фига себе… — задумчиво выдал Андрей. — А папа в курсе? Ну, что ты ему помочь хочешь?
— Пока нет. Это… это сюрприз.
— Хороший, — оценил Андрей. — Пять баллов. Если, конечно, его инфаркт не хватит.
— Андрей, нельзя так говорить о папе! — немедленно заступилась Лина. — Каким бы он ни был мужем, он твой отец, и ты должен…
— А я и уважаю, — опередил ее сын. — И еще ты должна сказать, что из-за того, что вы разводитесь, для меня ничего не изменится, потому что вы оба меня любите. Да?
— Да… Но это так и есть, Андрюша… Ты же взрослый мальчик… — залепетала Лина, совершенно сбитая с толку его реакцией. Она ждала слез, истерики, чего угодно — но не этого якобы спокойного интереса.
— …и должен сам все понимать, — опять закончил за нее сын. — Не волнуйся, мама, я понимаю. У нас у полкласса родители в разводе.
Он перешагнул через сумки и пошел по коридору в свою комнату. Лина смотрела ему в спину и думала, как он сейчас похож на отца — тот тоже всегда уходил, когда не хотел слушать то, что она говорила.
— Андрей! — крикнула она в эту уходящую спину. — Не смей так уходить! Слышишь?!
Он остановился, обернулся: высокий, нескладный, волосы непослушным ежиком, как у отца. И Лина поняла, что больше ничего говорить не стоит, сейчас он не поймет. Может быть, когда-нибудь потом. Ничего страшного, у них есть время.
— Андрюша, я тебя очень люблю, — тихо сказала она.
И, не дожидаясь ответа, потащила сумку к дверям, шмыгая носом и запрещая себе реветь. На это тоже еще будет время.
К восьми вечера в коридоре скопилось восемнадцать сумок, два портфеля и три чемодана. Лина совершенно выбилась из сил, буквально валилась с ног — она даже в спортзале никогда так не уставала. А сумки еще предстояло перетащить в гараж, загрузить в машину, отвезти к дому Марианны и там выгрузить. К тому же за один рейс она не сможет увезти все. Лина поняла, что неправильно рассчитала собственные силы. Просить о помощи сына она не имела права. Лина села на пол в коридоре, глядя на сумки и постепенно приходя в отчаяние.
И тут она опять вспомнила о Лариске. «Не подруга, а спасательный круг, — мимоходом укорив себя за цинизм, подумала Лина. — Когда она нужна — только руку протяни. А нет — можно забыть о ней на сколь угодно долгое время, и она не обидится. Может быть, это и есть дружба?» А Лина всегда считала, что у нее нет друзей…
Лариска, в отличие от соседки Иры, ничего не стала расспрашивать. Просто приехала через сорок минут, чудом пробившись через пробки. Машина у нее тоже оказалась чудесная, вполне подходящая для перевозки мужниного барахла, — «Нива».
— У нас сюда знаешь сколько всего входит? И палатка, и посуда, и для рыбалки, лодка надувная, и стол со стульями, и Ричи! Нам твои сумки — тьфу! А поднимать заставим эту — как ее?
— Марианну…
— Вот ее и заставим. И где ей папа с мамой такое имя выкопали? — весело болтала Лариска, помогая перетаскивать сумки в гараж. — Пусть носит, это ее теперь, не наше.
И когда они прибыли на место, Галина в самом деле, невзирая на вялые протесты Ларисы, позвонила в домофон и велела испуганной Марианне спуститься и помогать. Марианна, после разговора с Линой полагавшая, что оговоренный «переезд» будет вполне формальным, так сказать, для обозначения нового положения дел, была шокирована горой одинаковых дешевых сумок, выгруженных прямо у дверей подъезда. А также тем, что из окон начали выглядывать заинтересованные происходящим соседи. Она же не знала, что Лина намерена возвести именно трехметровый забор с железной проволокой, чтоб назад уж точно пути не было. Она, как никто, знала Сергея и понимала, что такого унижения он ей никогда не простит. Ну и что. Ведь она же его тоже не простила.
Пока Лина рассматривала любовницу Сергея, а Марианна — баррикаду из сумок, Лариска мобилизовала скучающего консьержа, силой оторвав его от просмотра телевизора. В итоге в восемь рук сумки на шестой Марианнин этаж забросили в два приема (за один раз просто не вошли в лифт) и выгрузили там на площадке, оставив счастливицу, совершенно растерянную, над горой сумок и чемоданов, перегородивших дверь в квартиру.
— А кто обещал, что будет легко? — проворчала себе под нос Лариска, нажимая кнопку вызова лифта.
Лина и Марианна молчали, стараясь не смотреть друг на друга. Теперь обеим было неловко, а Марианна уже жалела о том, что согласилась, предчувствуя неладное.
— Девушка! Как вас там? Не забудьте ему позвонить! — выкрикнула уже из лифта Лариска. — А то перепутает, куда ехать из аэропорта.
Само собой как-то получилось, что опять приехали к Лине. Лина была рада, что Лариска ее не бросила, и поговорить очень хотелось, но на часах было уже десять с четвертью, а у Ларисы вечно дома дел невпроворот.
— Тебе, наверное, домой надо? — виновато спросила она Ларису. — Я и так тебя выдернула. Мальчишки ждут? Или Толя уже вернулся?
— Толи еще нет, зато родители из деревни наконец приехали, так что я теперь девушка почти свободная — красота! — Лариска взмахнула руками, как крыльями, но раздумала и никуда не полетела. — Я же знаю, что ты поговорить хочешь. После такого мероприятия, если молчать — разорвет. На мелкие кусочки.
— Откуда ты знаешь? — хмыкнула Лина. — Я имею в виду про такие мероприятия? Вы же с Толиком живете душа в душу.
— Если мы живем душа в душу, то это не значит, что у нас не бывает скандалов, периодических разводов и прочих радостей, — серьезно пояснила Лариса. — Так что давай, зови меня чай пить. Кстати, я и поесть не прочь. То есть жрать хочется ужас как! Я, в отличие от некоторых, по вечерам ужинать привыкла.
— Итак, твой первый вопрос: где Валя? — приступила она к делу, пока Лина ставила чайник и изучала содержимое оставленных Еленой Степановной кастрюлек. — Ой, ну и кухня у тебя — аж эхо по углам! Так?
— Что — так? — не поняла Лина. — Нету никакого эха, кажется тебе, просто общее пространство с гостиной, все так делают.
— Тьфу ты, совсем ничего не соображаешь, — расстроилась Лариска. — Брось ты свои кастрюльки, я
