Арбайт. Широкое полотно

— А старший брат моих одноклассников-двойняшек Толика и Эльки обокрал с приятелями избирательный участок и получил десять лет. Вы спросите, что же там было воровать? Отвечаю: текинские ковры ручной работы, которыми был украшен участок. Дело было в Туркмении, где я в детстве жил. Облёванный «агитаторами» избирательный участок ВНИИгеофизики на Покровке и вспоминать не хочется, мелкотравчатость уже какая-то.

— У меня возникает подозрение, что выборы созданы специально для русской художественной литературы. Сюжеты фонтанируют, как нефть у одного человека, который из-за этого теперь пребывает в узилище.

— Жизнь, она куда богаче убогой писательской фантазии.

— Я ни на чьей стороне, но на выборы хожу. Муж бюджетник, его насильно заставляют. Я хожу, чтоб ему голосовать не было скучно.

— Как можно человека насильно заставить голосовать, даже если он бюджетник? Как узнать, что он голосовал? Как проследить, что он голосовал, за кого надо? Просто. Приходит он на выборы, голосует. Потом директору звонит и отчитывается. А директор, видимо, тоже отчитывается. Но тут нет речи, чтобы голосовать, за кого надо. На выборы людей действительно калачом не заманишь. И сотрудники нашей бюджетной сферы таким вот образом призваны обеспечить хоть какую-то явку.

— А нельзя ли позвонить директору и отчитаться, не ходя на выборы? Или интеллигентность не велит обманывать? Или это можно при желании проверить?

— И интеллигентность не велит, и проверить можно.

— НОВАЯ РУССКАЯ ПОСЛОВИЦА: «Кто на выборы ходил, тот в цирке не смеется».

— Цирк уехал, выборы остались.

— Еще один подлинный случай с выборами. Почтенный супруг возвратился утром домой из гостей. По дороге купил сдуру жене букет цветов. Та его всё равно не пустила. Был как раз день выборов. В надежде попить там пива он поплелся на участок. С цветами, которые и вручил от имени жильцов своего дома тетке-регистраторше, чем поднял там большой переполох.

— Советский избирательный участок был территорией гуманизма, дружбы и романтики. Там наливали, дамы, смущаясь, принимали букеты, не исключено, было дальнейшее практическое продолжение романтических с ними отношений к досаде сварливых жен; пенсионеры могли покобениться, отказываясь голосовать из-за того, что ЖЭК не ликвидировал протечку в ванной, и тогда к ним с уважением и с урной приезжал на дом председатель комиссии, который клятвенно обещал, что протечка будет ликвидирована буквально завтра; подростки, сплевывая, курили за углом и отпускали циничные шутки вслед проходящим девушкам. Какая жизнь была!

— Агитпроп ликвидировали вроде бы, но его функции с еще большей эффективностью, чем тогда, выполняют сейчас блевотные советские фильмы с прекрасной музыкой и великими артистами. Совершенно дикие представления у нашей молодежи даже о каких-нибудь семидесятых годах.

— Мое детство пришлось как раз на семидесятые-восьмидесятые, а детство всегда безоблачно и прекрасно, несмотря на политический строй и проч. Ну что уж тут сделаешь? Осознание, что жил ты в сложные времена, приходит позже, но отношения к этим временам не меняет. Мне лично многие советские фильмы нравятся. Есть просто натуральные шедевры.

— Поскольку я старожил и помню даже смерть Сталина, то это подтверждаю. Играешь с кошкой, катаешься на коньках, детскую песню про доброго дедушку Ленина поешь — чем плохо? Лишь потом выясняется, что именно в это же самое время миллионы сидят по лагерям.

— Не «сложные» времена были, а мерзкие. А уж как в гуманитарных сферах порядочные люди существовали — уму непостижимо. У нас на производстве и то свои сложности были. Только какой-нибудь трудовой подвиг свершишь, тебе доверие оказывают, в партию зовут. Отказываться нельзя — ты же не идиот. Приходилось срочно в штопор, во «внутреннюю командировку», то есть в запой уходить на недельку. Только здоровье и спасало.

— Мерзкие и теперь времена. И, на мой взгляд, принципиально мало что поменялось, все так и продолжается; в гуманитарных сферах, скажем, существовать все так же отвратительно.

— Мерзкие времена сейчас для завистливых людей.

— Кому завидовать-то — нашим миллиардерам? Да чего им завидовать? У них хлопот полный рот, и гнуться надо почище, чем в советские времена. А любой нормальный молодой человек сейчас может, если любит путешествия, неделю покидать мешки на товарной станции и ехать хоть в Париж, хоть во Флоренцию.

— Каждый живет так, как считает нужным. Для завистливого человека все времена мерзкие, поскольку завистливый мучается прежде всего от «несытой жадности», которая не дает покоя душе. Пожалуй, единственное чувство зависти (думаю, что в хорошем смысле слова) я испытываю к своему духовнику, поскольку желал бы так же научиться молиться и верить, как верит и молится он.

— Понимаете, в чем беда от этих не подлых советских фильмов: когда мы их тогда смотрели, то думали, ах, как хорошо, чтоб так было, но когда их смотрит сейчас молодежь, она думает, что так было.

— Я не верю, что «Кубанских казаков», например, молодежь может воспринимать один к одному.

— Недавно повторяли «Июльский дождь». Он мне нравится больше «Заставы Ильича». Лет двадцать пять назад в кинотеатре «Победа» был вечер Марлена Хуциева. Причем билеты продавались в кассах, как на обычный фильм. Тогда в кинотеатры еще ходили, и набился полный зал случайных зрителей, безотносительно Марлена. Тем не менее он стоял рядом с билетершой и приветствовал своих гостей. Очень трогательно это выглядело.

— Фальсификация выборов, конечно, имеет место быть, но основной изъян российской демократии отнюдь не в этом. Проблема в ограничении политического предложения: авторитетные фигуры отсекаются еще на фазе регистрации кандидатов в депутаты, о чем знаю не понаслышке. Звонят, предупреждают о последствиях для бизнеса или — тем более — бюджетной конторы и т. д. Поэтому и наблюдаем — с одной стороны, физиономии, давно превратившиеся в жупелы, а с другой — серость двоечников из «ЕдРа».

— Меня во всем этом удивляет лишь то, что в стране природного хаоса механизм имитации и отмеченного вами отсекания прекрасно, четко организован и великолепно, без сбоев работает. С финансированием все более понятно. Давший денег моему врагу — мой враг. Обыкновенный феодализм.

— Кроме того, суть проблемы еще и в финансировании избирательной кампании. После дела ЮКОСа финансирование партий и общественных движений вообще осуществляется исключительно по указке властной вертикали; есть полуофициальные люди, которые за «распил» избирательных денег отвечают.

— Кончится всё это плохо, так как происходит ухудшающийся отбор: на лицах нынешнего истеблишмента очевидно читается печать интеллектуального бессилия, сопоставимого с брежневским маразмом. Но пока г-да сурковы и пр. торжествуют: они полагают, что поняли, как всё это устроено, и изобрели «управляемую демократию».

— Согласен, что кончится все это плохо для всех, в том числе и для нынешнего изгрязивкнязевого истеблишмента. Их слабость в том, что они этого явно не понимают, упоенные сиюминутным.

— На выборы последние четыре года я не хожу. Одно дело, когда ты делаешь хоть и плохой, но все- таки выбор, а другое — когда ты своим участием легитимизируешь это полное безобразие, своим участием одобряешь этот спектакль. Хотя… если бы среди кандидатур был Войнович или Бунимович, я бы пошел голосовать.

— Литератору любопытны подробности. Не зря же Бабель любил шляться по грязным трактирам и дружить с чекистами, выполняя кроме природной склонности к мерзопакости и профессиональный долг. А Бунимовичей на всех не хватит. Да и Бунимовича теперь уж нет в качестве депутата. А был — толковейший. Действительно занимался культурой в Москве и сделал массу хороших дел. Не говоря уже о том, что он, в отличие от многих, настоящий поэт, а не фуфлогон. Ну, а писатель Войнович, насколько мне известно, политикой никогда не занимался, это она им занималась.

— Ехала шесть с половиной часов на автобусе из Иванова в Москву. Из нового увидела, что в России