Путь оказался неблизким, я даже успел пару снов увидеть.
— Подъезжаем. Вон она — Рыбинка, — оповестил меня Кузьмич.
Я выглянул в окно. Вдоль дороги тянулись деревья, за ними в темноте угадывалась речка.
Вдруг мне почудилось какое-то движение. Я встряхнул головой, отгоняя остатки сна, пригляделся — так и есть, меж деревьями маячила человеческая фигура.
— Кузьмич, останови! Что там?
— Рыбинка, а на той стороне как раз губернаторская дача, — сообщил он.
— Обожди-ка здесь.
Я спустился на землю и, неслышно ступая, двинулся к берегу. Незнакомец был так захвачен своим делом, что не заметил моего приближения. Отсюда открывался вид на противоположный берег. Несмотря на ночную пору, при свете луны и фонарей превосходно просматривался большой дом. Он стоял под углом к реке, двор спускался к берегу, вдоль которого вилась дорожка от черного входа. Парадный подъезд разглядеть было нельзя, виднелся только подъездной круг, а за ним серебрился пруд.
В доме не спали, из окон струился яркий свет, — свечей хозяева не жалели.
Незнакомец на этом берегу наблюдал через подзорную трубу за домом генерал-губернатора.
Я обнажил шпагу и коснулся острием его шеи. Лазутчиком он оказался доморощенным, даже не сообразил, что это оружие, и отмахнулся как от еловой ветки.
— А ну-ка, любезный, повернись, только медленно, а то голову снесу! — приказал я.
— Братцы! Убивают! — истошно завопил незнакомец.
Послышался топот, хруст веток, кто-то с разбегу налетел на меня, сшиб с ног, мы покатились кубарем, мелькнули бородатые рожи, тяжелый кулак опустился на мою голову.
— What the hell?![30] — закричал я.
Крепкие руки схватили меня за плечи и рывком поставили на ноги. Я оказался в окружении пятерых бородачей, вырядившихся купцами.
— Глянь, немец! — выкрикнул один из них.
— На англичанина похож, — промолвил другой.
— What the crap is happening here?[31] — сорвалось у меня с языка.
— Англичанин, точно вам говорю, — буркнул мужик.
— Чуть было голову мне не снес! — воскликнул мужик с русой копной волос и бородою. — И главно, по-нашему лопотал так чисто!
— А какого рожна ты следишь за домом генерал-губернатора?! — рявкнул я.
— Во-во! Я ж говорю, вон как по-русски языком чешет!
— Так англичане ж вроде за нас будут, против французов, — промолвил кто-то.
На его реплику никто внимания не обратил.
— Повесим шпиона! — бросил клич тот, что принял меня за англичанина.
— Я тебе, мать твою, повешу сейчас! — взревел я.
— А может, и наш, — неуверенно произнес русый мужик.
Сверху послышался шум: кто-то, не разбирая дороги, спускался к нам.
— Барин! Барин! Где вы? — донесся голос Кузьмича.
Он скатился вниз, едва не плюхнувшись в воду. Окружавшие меня мужики рассмеялись. Я протянул Кузьмичу руку и помог встать.
— Что?! Что тут такое?! — испуганно вращал он глазами.
— Ничего-ничего, Кузьмич, успокойся! Мы тут друг друга за шпионов приняли!
— Какой же это шпион?! — завопил Кузьмич. — Барин это наш, Андрей Васильевич!
— Вот повесим и тебя заодно с твоим барином, — прозвучало в ответ.
— Да что же вы, люди добрые… — взмолился Кузьмич.
— До войны были добрыми, — огрызнулись в ответ. — А теперь с нашей добротой француз вона уже чуть не в Москву припер! Повесим шпиона!
— Сударь, — воскликнул я, обращаясь к русому, — да это же я вас за шпиона принял!
Он не ответил, а его товарищ сказал:
— А губернатор сказывал, всех шпионов к нему вести!
— Поведем! Поведем к губернатору! — одобрили идею остальные.
Они схватили меня под руки с двух сторон и повели вверх по косогору и далее по дороге, ведущей к усадьбе. Я не сопротивлялся. Кузьмича не тронули, он забрался на козлы, и коляска на некотором удалении двинулась следом. На подходе к усадьбе путь нам преградили двое будочников.
— Вот, шпиона к губернатору привели, — сказал русый.
Будочники сперва взглянули на меня скептически, но
увидели во мне что-то такое, что убедило их в правоте задержавших меня купцов.
— Сейчас доложим, — сказал один и отправился вглубь усадьбы.
— Любезный, не сочтите за труд, скажите губернатору, что задержали графа Воленского! — крикнул я вслед.
Второй будочник с презрительной ухмылкой разглядывал меня все время, пока не вернулся его товарищ.
— Сказал, что я граф Воленский? — спросил я.
— Что шпион, сказал, — буркнул тот. — А какой ты граф, мне неведомо. Идите за мной!
Он двинулся вперед, меня повели следом. Будочник проводил нас в сад, где, несмотря на поздний час, граф Ростопчин и двое господ пили кофий. Я узнал князя Юсупова и Николая Михайловича Карамзина.
— Что за история?! — вскрикнул граф Ростопчин, увидев меня.
Он вскочил из-за стола и двинулся ко мне с распростертыми объятиями.
— Вот не ожидал! Не ожидал! Откуда ты?! — Федор Васильевич обнял меня, прижал к груди, оттолкнул, окинул взглядом и воскликнул: — Судя по виду, прямо из Англии.
— Такая история! — ответил я. — Вообразите, как ни стараюсь прослыть за русского, а все принимают меня за англичанина!
— Вот так, — граф Ростопчин развел руками, — как послал я тебя десять лет назад в Англию с миссией[32], так тебя лондонские туманы и проглотили!
Задержавшие меня бородачи с угрюмым смущением топтались на месте. Я заметил свою шпагу у одного из них и протянул руку:
— Вы позволите, сударь?
Он пожал плечами и передал шпагу мне. Я убрал ее в ножны.
— Мы думали, шпион, — виноватым голосом пробурчал он.
— Ступайте с богом, братцы, — сказал граф Ростопчин. — Это мой старый друг!
Они побрели прочь.
— И ты ступай, — отпустил Федор Васильевич будочника.
— Здравствуйте, ваше сиятельство, Николай Борисович, — поздоровался я с князем Юсуповым. — Вы, верно, помните меня. Моя тетушка графиня Неверова лет десять тому назад снимала флигель у вас. Нашими соседями были Пушкины. У них еще мальчонка такой смуглый был, я, признаться, за вашего арапчонка было принял его.
— Как же мне вас не помнить, Андрей Васильевич? — ответил старый вельможа. — Вы тогда еще стрельбу под моими окнами устроили![33]
— Здравствуйте, Николай Михайлович, — повернулся я к Карамзину. — Ваша муза Клио задала всем жару.
— Историю, любезный друг, творит Федор Васильевич, — ответил историограф, — а я едва успеваю за ним записывать.
— Николаю Михайловичу теперь не до музы, — сказал граф Ростопчин. — Он помогает мне писать указы и сочинять афишки. Вот небольшой отдых устроили, нам еще десяток распоряжений накатать нужно.
