большую поляну, сплошь заставленную автотранспортом участников маневров. Среди прочего даже имелся один автобус — желтенький «школьный» пазик с надписью «Дети России». Рядом с автобусом краснел знакомый «меган», вокруг которого суетилась крашеная блондиночка лет двадцати пяти или чуть моложе, в черной футболке с «рунической» надписью «Тролль гнет ель» и камуфляжных штанах американской морской пехоты, которые, как ни странно, только подчеркивали женственность и привлекательность ее фигуры.
— Здравствуй, Веста, — выбравшись из авто, галантно улыбнулся Васюкин. — Как добралась?
— Спасибо, — хмуро отозвалась девчонка. — Колесо вот прошибла.
— Я скажу водителю, поменяет… Паша!
— Сделаем, Геннадий Игоревич, — тут же заверил шофер. — Пусть только ключи оставят.
— Ну, пошли в лагерь. — Предприниматель сделал приглашающий жест и вдруг опомнился. — Кстати, знакомьтесь: это Виталий, наш аспирант.
— Беторикс, — уточнил Замятин. — «Галльский вепрь».
— Ах, Беторикс! — Девушка приветливо улыбнулась. — Да мы знакомы. И очень даже хорошо. Правда, заочно.
— А зря вы свое реальное фото на аватарку не выставили, — молодой человек улыбнулся.
Веста фыркнула, тряхнув шевелюрой. Осветленные волосы ее уже отросли и у корней темнели, что, впрочем, ничуть не портило общего впечатления, а скорее придавало шарма. Ярко-голубые глаза, стройная фигурка, тронутая первым летним загаром кожа — девушка выглядела очень даже ничего. Виталий смотрел на нее, пытаясь уложить в сознании, что именно с этой незнакомой красавицей он так долго и плотно общался в Интернете.
— Ну что, нравится тебе здесь? — Девушка вынула из машины рюкзачок и повесила на плечо. — Поможешь мне поставиться?
— Да. — Виталий кивнул, вспомнив, что в переписке они общались на «ты». — Хорошо. — Аспирант широко улыбнулся. — Ну конечно же, с превеликим удовольствием. Ты со своим шатром или вписываешься к кому-то?
— «Личный статус, свой шатер!» — весело процитировала Веста популярный среди реконструкторов стих и открыла багажник. — «Все свое ношу с собой», как говорили римляне!
— Давай тогда поторопимся, — предложил Беторикс. — Сейчас парные схватки начнутся, харчевню откроют… Эх, народу-то сколько съехалось, вот уж не думал! Человек, наверное, сто. Правда, из них викингов половина.
Все так же ярко сияло солнце, однако видно уже было, что день постепенно клонится к вечеру: отбрасываемые кустами и деревьями тени стали глубже, длиннее, а в воздухе разлился терпкий запах цветов и трав.
— Клевером пахнет! — Веста на ходу потянулась, подпрыгнула. — Чувствуешь?
— Ну да. — Молодой человек улыбнулся.
— А красиво здесь! Бор этот, озеро с кувшинками. И главное, посторонних нету.
Беторикс кивнул. Туристов, иначе «туриков», традиционно принято поругивать: шляются везде, глаза лупят, глупые вопросы задают. «А вы всегда так живете?», «А вы — секта?». Вследствие этого одно время пользовались популярностью футболки, у которых на спине был написан перечень ответов на «часто задаваемые вопросы»: «Да, я реконструктор. Да, мы сами шьем одежду. Нет, меня нельзя потрогать, если вы не являетесь привлекательной, дружелюбно настроенной девушкой» — и все в таком роде. Но Виталий любил открытые фестивали: толпы зрителей, атмосферу праздника, чуда, создаваемого их усилиями для широких народных масс. Нравилось видеть в глазах удивление, даже восхищение. Ведь то, что для реконструктора повседневность — весь этот мир поношенных рубах из льняной домоткани, закопченных железных котлов, обколотых по краям глиняных мисок, подлатанных кожаных поршней и треснувших от времени деревянных ковшей, для какого-нибудь представителя офисного планктона в отпуске — чудо, откровение, волшебная возможность впервые увидеть древнюю жизнь своими глазами. Разве не приятно подарить людям чудо?
Веста наклонилась над багажником «рено», и Беторикс, не в силах оторвать взгляд от ее фигуры, представшей в таком интересном ракурсе, даже не сразу понял, что она показывает ему на серо- зеленоватый брезентовый тюк — свернутый и связанный шатер: доставай, мол. Рьяно принявшись за дело, Беторикс перетащил вещи на нужное место, сбегал к организаторам за слегами, с помощью двух молодых бойцов поставил шатер, после чего девушка удалилась под полог раскладывать пожитки и устраиваться. Виталий нервно топтался снаружи: не опоздать бы к поединкам. Но вот красавица появилась снова: вместо камуфляжных штанов и футболки на ней теперь была короткая туника — по сути, та же футболка, только длинная и с рукавчиками, и высокие полусандалии-полуботинки красного цвета — кальцеи. Бросив взгляд на тунику, Беторикс невольно подумал, что под ней, вероятно, ничего больше нет — в Древнем Риме белья ведь не носили… У парней принято летом бравировать своей «полной аутентичностью» — антуражные портки носятся спущенными на бедра ниже некуда, дабы продемонстрировать, что под ними нет никаких неантуражных глупостей вроде трусов. У прекрасных дев наличие либо отсутствие нижнего белья под рубахами никто не проверяет, но так волнительно думать, что его там нет…
— Ну, что стоишь, друг Беторикс? — окликнула его Веста. — Давай помогай одеваться.
Обычно девушки помогают мужчинам снаряжаться, но с длинной столой, одеждой знатной римской женщины, другая ситуация — без посторонней помощи с ней не сладить. Она должна высоко подпоясываться и ниспадать красивыми складками — вот с ними-то и пришлось повозиться! Беторикс, не имея навыка, весь вспотел, пока уложил их хоть как-то прилично и заколол булавками.
— Ай! — вскрикнула Веста, когда он в очередной раз ее уколол. — Ладно, черт с ними, со складками. Давай, помоги с паллой.
Паллу, тонкое и прозрачное невесомое покрывало, полагалось набрасывать на голову, так чтобы ниспадало на плечи и спину. Виталий оценил уровень реконструкции — все вещи сделаны отлично, по источникам, прямо картина!
— Жарковато будет! — с улыбкой пожаловалась девушка. — Вся уж вспотела.
— Зато красиво!
— Да уж… Ну что? Пошли, друг Беторикс! Показывай! В прошлом году здесь все по-другому было.
— Пошли. Давай вон на тот холм поднимемся — оттуда все как на ладони видно.
По узенькой тропке, вьющейся меж зарослями малины и черной смородины, они взобрались на поросший редколесьем бугор, откуда действительно был отлично виден весь лагерь.
— Вон там — римляне, где частокол и ров, — показывал Беторикс.
— Ага. — Закрываясь от солнца, девушка приложила ко лбу ладонь. — А на холмике, там что за строение?
— Галльская крепость. Алезия.
— Понятно. А там, на берегу, что за шатры?
— Это харчевни! Белорусы свою привезли, и от Мастера одна.
— Ага! Здорово!
— А вон ристалище, где огорожено. Смотри, уже народ собрался. Пойдем-ка. У меня восемь бойцов заявлено!
— Пойдем. — Веста кивнула и, подхватив подол столы, поспешила по тропинке вниз. — Буду болеть за твоих!
На берегу озера, недалеко от харчевни и соломенных мишеней, уже начался поединок. Сражались галл, вооруженный длинным мечом и большим щитом — овальным, украшенным красными шляпками гвоздиков, и римский легионер с коротким гладиусом и обычным скутумом.
— Хэк! Х-хэк! — Галл махал мечом, словно дрова рубил.
Видно было, что воинское счастье не улыбалось его сопернику. Оно и понятно — у галла меч длиннее, а щит легче в два раза. Бедняга римлянин уже запыхался и тяжело дышал, даже не пытаясь наносить удары, больше парировал. Римляне вообще весьма не любят индивидуальных схваток вне строя, поскольку тяжелые доспехи и громоздкий щит очень мешают им двигаться. Зато и «убить» их можно лишь четырьмя ударами в корпус либо двумя — в шлем, в отличие от гораздо менее «одоспешенного» варвара, которому
