— Ого! Тевтонский Лев в бега подался?
— Выходит, так.
— С чего бы это?
— Так он же германец! Вот и пустился на север, к своим. А других, галла с девчонкой, сманил за компанию. Кстати, ты знаешь, бракатые опять восстали!
— Да ну?! — Ланиста округлил глаза. — Вот уж поистине, не прошло и года! А это точно? Или так, слухи?
— Точнее не бывает! Сам Цезарь срочно прервал отдых и ведет свои легионы в Кельтику.
— В Кельтику, вот как? Ну, тогда беглецам некуда деться, их очень скоро поймают.
— Я тоже так думаю, — поправив на голове шлем, ухмыльнулся страж. — Деваться-то им некуда.
Глава 10
Зима-весна 52 г. до P. X. Нарбонская Галлия. Сноб
Шкипер и хозяин «Посейдона», господин Амнезус Левкид, коренастый чернобородый грек, с продолговатым смуглым лицом и широкой грудью, покрытой диким темным волосом, принадлежал к тому типу людей, редкостных смельчаков и авантюристов, кои не томились в гавани целую зиму, а надеясь на себя и милость богов, совершали каботажные плавания по всему южному побережью от Нарбо до Массилии. Правда, дальше — в Остию или Испанию не ходили, все же было страшновато.
Валерий отыскал нужного человека без особого труда: достаточно было пройтись до первой же портовой таверны да расспросить кабатчика. «Посейдон» уже приготовился к отплытию и лишь дожидался путного ветра. Приземистый корабль с заваленной кормою, именуемый корбитой, имел одну мачту, а точнее, полторы — большая, главная, гордо возвышалась посередине палубы и несла один большой прямоугольный парус из серой шерсти, вторая же — гораздо меньше по размеру и сильно наклоненная — торчала на носу. Небольшой парус на ней звался долон или «ловитель ветра». При погрузке сия мачта частенько использовалась в качестве крана. Кормовые и носовые якоря почти не отличались от привычных Виталию, для капитана на корме имелась каюта, а матросы размещались в так называемой кастерии, коя представляла собой и кают-компанию, и склад по совместительству. Единственные пассажиры — трое беглецов и ланиста — разместились здесь же. Особо комфортных условий кастерия не предоставляла — спали на голых досках, подстелив плащи. На корме же находился алтарь, и перед отправкой господин Левкид принес в жертву Нептуну купленного в гавани гуся. Кровь сцедили в море, а тушку зажарили — на носу имелась небольшая печка, так что первый день пути не голодали. Однако Алезия не имела аппетита, ибо сильно страдала от качки, да и Валерий сидел, привалившись спиной к борту, бледный как смерть.
Кариоликс ни с кем не общался, хотя ведь, черт, знал же латынь, и Виталию приходилось отдуваться за всех. Хозяин судна оказался большим любителем поточить лясы, особенно с новыми незнакомыми людьми. Хорошо еще, говорил в основном сам господин капитан, собеседникам достаточно было иногда скромно вставлять междометия. А сказать, что рассказчиком Амнезус Левкид был довольно нудным, — это еще ничего не сказать! Виталий и раньше знавал подобных людей: говорят много, бессвязно, то вдруг примутся вспоминать свое прошлое, то пересказывать во всех подробностях просмотренные фильмы, а то сползут на рассуждения об историческом процессе и политике — и тут уж их никаким чертом не заткнешь, пока не завянут уши. В наше время они нашли удобный приют в Интернете, где можно делиться мудростью сразу со всем белым светом и бесконечно дискутировать с другими подобными же мудрецами. И всем хорошо: раньше в школах подобных зануд обычно били, а через Сеть в морду не дашь, чем они и пользуются, зато всем прочим можно их просто игнорировать. А вот на «Посейдоне» Виталию уйти от древнеримского зануды было некуда, за что он не раз проклял свою злую долю!
— Ну, поплыли мы в Остию, о-о-от… — тянул капитан, будто давая себе время вспомнить, что там дальше. — Плывем, плывем, а нам навстречу — зерновоз, большой такой зерновоз, о-о-от… Двухмачтовая такая корбита.
— Амнезис, ты в прошлый раз говорил, там три мачты были, — улучив момент, поправил Виталий, подавляя зевок.
Историю эту за три дня пути он слышал уже в шестой раз, и все с новыми ненужными подробностями.
— Три? Ах, ну да, три. Значит, это… плывет навстречу корбита, о-о-от… А что, я это уже рассказывал?
— Так, в общих чертах. Хотелось бы послушать подробное, если тебя не затруднит. Ты так интересно рассказываешь!
— А! Вот я о том и говорю, о-о-от…
Виталий внимал греку со всем терпением, благодаря чему у того не оставалось времени, да и желания, чтобы задавать вопросы самому.
— Высадить вас в дельте Родана? А зачем вам туда? Наверное, нужно в какой-нибудь городок поблизости? То есть не вам, а вашему хозяину…
— Он мне не хозяин, а патрон. А я его клиент.
— Да понял, понял я, что ты клиент, а те двое парней — рабы. Так ваш хозя… твой патрон плывет в Массилию — видать, по делам важным, а вас отправляет… ну, скажем, в Немаус или Арелат, тоже по делам, но уже менее важным, что и без его личного участия сладятся. Так ведь? Ну я и говорю, о-о-от.
Не будь Виталий так измучен хозяйской болтовней, он был бы даже благодарен греку, который сам придумал им легенду. Может, и пригодится еще! К тому же теперь беглец стал себе более или менее четко представлять, как и куда двигаться, ибо Алезия выражалась на этот счет как-то туманно. Она вообще не любила говорить о себе — ни о своем прошлом, ни о возможном будущем. Виталий даже не понимал, кто она, собственно, такая, кем была до попадания в лупанарий? Дочкой олигарха, хозяина усадьбы, или так, из клиентов, полностью зависимых от землевладельца-аристократа людей? На подобные вопросы юная женщина отвечал уклончиво либо вообще отмалчивалась.
Итак, дальнейший пусть беглецов лежал на север, вдоль бурного Родана, который впоследствии будет называться Роной, несшего свои воды с арвернских высот на юг, в Средиземное море. Всю долина Родана заселяли галльские племена, верные Риму, — вольки, воконсы, гельвиены, а дальше, на север — секваны и эдуи. Верцингеторикс, правитель арвернов и предводитель всех восставших, примерно в это время должен был спуститься с войском в долину Родана, желая полностью подчинить себе эдуев и битуригов, а тем самым преградить Цезарю путь к расположенным на севере легионам. Римляне, наспех собранные Цезарем, сейчас как раз в долине — направляются в земли арвернов, надеясь разбить врага и быстрым маршем воссоединиться с легионами. Беглецам предстояло идти практически вслед за теми, только не в земли арвернов, а к секванам. А еще дальше на север начнутся земли эдуев и сенонов — там находятся города Бибракте и Алезия, где-то между которыми и лежит искомая точка в пространстве.
Итак, нужно отыскать усадьбу, находящуюся примерно на равном расстоянии меж двумя крепостями, слева от дороги, если идти с севера. А если с юга, тогда, получается, справа. Знать бы еще, кто хозяин той адифиции. Ладно, отыщется, чай, не иголка… А вот что потом?
Об этом Виталий пока старался не думать — не время еще. Вернуться туда, откуда пришел, где все началось, а уж там видно будет. Если получилось попасть сюда, в Цезаревы времена, то, верно, возможен и обратный процесс. Если же нет… Но об этом думать не хотелось.
Проникшийся большой симпатией к столь хорошему слушателю, как Беторикс, хозяин судна сделал крюк в дельте, высадив пассажиров напротив галло-римского городка Арелата. Но туда беглецы не пошли, а после торопливого прощания с бывшим ланистой повернули к дороге, стараниями римлян местами уже замощенной. На многих участках она еще оставалась простой грунтовкой, однако очень приличной — широкой, с аккуратно засыпанными мелкими камешками и песком ямами.
С моря дул теплый ветер, ощутимо пахло весной — жимолостью, сладким клевером, сиренью. Вокруг зеленела свежая травка, на обработанных клочках земли бодро шли в рост озимые. Яровой клин как раз сейчас интенсивно вспахивали галльскими плугами — с большими колесами и массивным лемехом, запряженными парой быков. Пахари виднелись тут и там, а на возвышенностях паслись стада коров и
