Но вдруг узнаю, что давно
Он топчет дальние горы».[382]
Она ему ничего не ответила.
Императорский сопровождающий Накатада по поручению императора отправился в местечко Мидзуноо[383]. На обратном пути он увидел удивительной формы сосну, обвитую очень красивой цветущей глицинией. Накатада отломил ветку, всю в цветах, и, принеся её домой, написал на лепестках стихотворение:
«Уж много лет
Глухая гора
Глицинией покрыта.
Но не знает никто, как ярки
Эти цветы.
Так и моё сердце!»
Он отдал ветку со стихотворением Соо, сказав:
— Покажи это письмо госпоже, а цветы возьми потом себе.
Распрощавшись с девушкой, Накатада отправился в императорский дворец.
Когда Атэмия увидела эту ветку, она подумала, что из всех молодых людей Накатада самый незаурядный. Она написала в ответ:
«Как верить тому,
Чего не видел никто?
Разве есть горы,
В которых бы не распускались
Глициний цветы?»[384]
Накаёри уже давно хотел написать письмо Атэмия, но, боясь, что она сочтёт его дерзким, не решался. После того, как Накаёри увидел её через штору на пиршестве по поводу победы в стрельбе из лука, он слёг в постель. Когда Масаёри совершал паломничество в храм Касуга, Накаёри, подчиняясь приглашению генерала, пересилил недомогание и отправился туда. Поездка подбодрила его. Молодой человек не мог больше терпеть своих страданий и послал Атэмия письмо, прикрепив его к прекрасной ивовой ветке, покрытой почками:
«Думы таятся в ветках,
Вскипая под корой.
Они выходят почками наружу.
Я ж пред тобой обнаружить не смею
Дум своих тайных».
Он отдал это Иэако[385] и попросил:
— Отнеси, пожалуйста, это твоей сестре.
Увидев послание, Атэмия подумала: «Неприятное чувство вызывает эта ветка, мне даже смотреть на такое не следует» — и, связав все, велела выкинуть.
Пришло письмо от императорского сопровождающего Накадзуми:
«Слёзы, что тайно лью,
В широкую реку
Уже превратились.
Сколько должно скопиться воды,
Чтобы пришёл от тебя ответ?»
Атэмия ничего на это не ответила.
Прислал письмо и Юкимаса:
«Слов жемчуга,
Что шлю тебе,
Ни разу рук твоих не коснулись.
О, если бы нить
Моих дней оборвалась!»
Ответа на это не последовало.
Правый генерал Канэмаса в красивом месте на берегу реки Кацура построил большой дом и проводил там время в своё удовольствие весной, когда распускались цветы, и осенью, когда клёны покрывались багрянцем.
Сейчас как раз было время цветения, и, приехав туда со своей женой, матерью Накатада, генерал предавался блаженному отдыху.
— Удивительно, как совершенно забываешь здесь о том, что происходит в остальном мире! — сказал он. — Проведём-ка тут весну и лето.
В саду распустилось множество цветов всевозможных оттенков, как спутанные нити, струились ручейки — всё было необычайно красиво.
— Какое великолепие! — восторгался Канэмаса. — Надо пригласить сюда знаменитых музыкантов и устроить пир.
— Действительно, пригласи гостей, пока не осыпались цветы. Пусть они полюбуются на эту красоту, — ответила госпожа из северных покоев.
Канэмаса тоже посылал Атэмия письма, но ответа не получал. Из Кацура он также послал ей письмо:
