Семья Корлеоне

принадлежности, необходимые для свадебного пира. Отодвинув стул к стене, Вито сел, наблюдая за гостями.

Было жарко, больше девяноста по Фаренгейту, и все обливались потом, в том числе и Вито. Он расстегнул воротник рубашки и ослабил узел галстука. На празднике присутствовали все его деловые партнеры, все те, кто имел определенный вес. Гости расположились по всему двору, вместе с родными, друзьями и соседями. Все уже давным-давно покинули отведенные места, и сейчас братья Барзини, Эмилио и Этторе, сидели за столом с братьями Розато и их женщинами. Неподалеку от них двое людей Тессио, Эдди Велтри и Кен Куизимано, сидели вместе с Томазино Чинквемани и Джоджо Диджорджио, парнем Луки Брази. Здесь присутствовали даже гости из Нью-Джерси, грузный Мики Димео с женой и детьми. Все смеялись и хлопали в ладоши, слушая музыку, разговаривали друг с другом или выкрикивали поздравления. В кругу танцующих Оттилио Кунео держал за руки с одной стороны свою дочь, а с другой — жену. Филипп Татталья и Энтони Страччи стояли рядом со своими женами и детьми, робко жмущимися к родителям. Это была свадьба его старшего сына, и Вито с удовлетворением отмечал, что никто не пропустил это событие. Еще больше его радовало то, что все подарки, благословения и поздравления были от всего сердца. Теперь все зарабатывали хорошие деньги, и настроение у всех было праздничным.

Когда песня закончилась под волну криков и рукоплесканий, Дженко подошел к Вито, держа в руке деревянную миску с апельсинами.

— Эй! — окликнул их Клеменца. Достав из кармана мятого пиджака влажный носовой платок, он промокнул лоб. — При чем тут апельсины? Куда я ни кину взгляд, везде миски с апельсинами.

— Спроси у Сэла, — сказал Дженко, протягивая миску Тессио. — Он заявился сегодня утром с несколькими ящиками апельсинов.

Не обращая внимания на вопрос Клеменцы, Тессио взял из миски апельсин и подержал его на ладони.

Обняв Вито за плечо, Дженко сказал, имея в виду праздник:

— Замечательно, Вито. Просто прекрасно.

— Благодарю, друг мой, — ответил Вито.

— Скоро женится кое-кто еще из наших общих знакомых, — шепнул ему Дженко.

— Это еще кто? — спросил Вито.

Дженко отвел Вито в сторону от Клеменцы и Тессио, чтобы те не слышали.

— Сегодня утром, — сказал он, — мы получили известия о Луиджи Батталье.

— О ком?

— О Хуксе. Это тот парень Луки, который выдал его полиции, после чего смылся с его деньгами.

— А, — сказал Вито. — Ну и?

— Как выяснилось, Хукс открыл ресторан где-то в Западной Виргинии, в сельской глуши. И он собирается жениться на местной девчонке. — Дженко скорчил гримасу, выражая свое изумление подобным безумством. — Так мы на него и вышли. Его имя появилось в объявлении о свадьбе, напечатанном в местной газете. У imbecile хватило ума воспользоваться своей настоящей фамилией.

— Лука знает? — спросил Вито.

— Нет, — ответил Дженко.

— Хорошо. Проследи за тем, чтобы так все и осталось. Луке незачем об этом знать.

— Вито, — напомнил Дженко, — Хукс умыкнул у Луки большие деньги.

Выразительно подняв палец, Вито повторил:

— Луке незачем об этом знать. Он никогда ничего не узнает.

Прежде чем Дженко успел что-то возразить, на помост поднялась Урсула Гатто с десятилетним сыном Поли, а следом за ними — Фрэнки Пентанджели. Пока Фрэнки обнимался с Тессио и Клеменцей, Урсула подвела сына к Вито. Остановившись перед ним, мальчик повторил слова, которые его заставила заучить мать:

— Благодарю вас, мистер Корлеоне, сэр, за то, что вы пригласили меня на бракосочетание Сантино и Сандры.

— Добро пожаловать, — улыбнулся Вито.

Взъерошив мальчишке волосы, он открыл свои объятия Урсуле. Та бросилась ему на шею с влажными глазами. Потрепав молодую женщину по спине, Вито поцеловал ее в лоб.

— Ты теперь часть нашей семьи, — сказал он, вытирая с ее глаз слезы. — La nostra famiglia! — повторил он.

— Si, — улыбнулась сквозь слезы Урсула. — Grazie.

Она попыталась добавить еще что-то, но расплакалась. Взяв сына за руку, молодая женщина еще раз поцеловала Вито в щеку и собралась уходить, но в это время к ним подошел Том Хаген.

В противоположном углу двора, прямо напротив, Лука Брази отошел к каменной стене и обвел взглядом собравшихся. Его глаза оставались пустыми, но, казалось, он смотрит прямо на Вито. Заметив это, Дженко вполголоса спросил:

— Вито, ты в последнее время говорил с Лукой? Он глупеет с каждым днем.

— Ему необязательно быть умным, — сказал Вито.

Подойдя к Вито, Том Хаген обнял его. За ним последовали Тессио, Клеменца и Фрэнки Пентанджели, которым вдруг разом захотелось присоединиться к разговору. Том успел уловить последнее замечание Дженко насчет Луки.

— Он бродит словно зомби, — сказал он. — Никто с ним не говорит.

— От него жутко воняет! — воскликнул Клеменца. — Он просто смердит, матерь божья! Ему нужно принять ванну!

Когда все обернулись к Вито, ожидая его ответа, тот лишь пожал плечами и сказал:

— И кто скажет ему об этом?

Прошло какое-то мгновение, пока все осмысливали его слова, после чего раздался дружный взрыв хохота.

— И кто скажет ему об этом? — повторил Тессио, очищая апельсин.

Кармелла опустилась на колени на подол подвенечного платья Сандры, аккуратно зажав во рту иголку с ниткой. Одна из бесчисленных ниток бус, украшающих белое атласное платье, оторвалась, и Кармелле пришлось пришивать ее на место. Расправив платье, она подняла взгляд на прекрасное лицо своей новой дочери, окруженное воздушной фатой.

— Bella! — с восхищением пробормотала Кармелла и обернулась к Сантино, который стоял рядом, засунув руки в карманы, наблюдая за тем, как с полдюжины женщин готовят Сандру к свадебной фотографии. Конни со своей подругой Люси сидела на полу перед Сандрой, играя с атласной подушечкой, на которой во время церемонии бракосочетания лежали обручальные кольца. Женщины заняли новый кабинет Вито. Стол из орехового дерева был заставлен бутылочками и коробочками с косметикой, а вокруг на ковре были разложены коробки с подарками. На одной коробке сидела Дольче, играя с ярко-красным бантом.

— Сонни! — окликнула сына Кармелла. — Ступай позови отца!

— Для чего? — спросил Сонни.

— Для чего? — повторила Кармелла, и в ее голосе по обыкновению прозвучал гнев, который она на самом деле не испытывала. — Для фотографии, — сказала она. — Вот для чего!

— Madon’! — пробормотал Сонни, словно сетуя по поводу того, что ему предстоит тяжкая задача отправиться на поиски отца.

Вот уже на протяжении нескольких недель он прилежно выполнял все ритуалы свадебной церемонии, от встречи со священником и свадебных объявлений до репетиций, званых обедов и всего прочего, и сейчас думал только о том, как бы все поскорее закончилось. По пути от кабинета к входной двери отцовского дома Сонни был вынужден трижды остановиться, чтобы принять поздравления от едва знакомых людей, и когда он наконец добрался до двери и обнаружил, что рядом никого нет, он остановился и сделал глубокий вдох, наслаждаясь несколькими минутами, когда можно помолчать. С этого места под