— Чей это товар?
— А ты как думаешь?
— Опять Марипозы? И что мы будем с ним делать? Сбыть его Луке не получится.
— Что самое хорошее, — торжествующим тоном произнес Сонни, — Джук купит у нас напрямую. Никаких посредников.
— А если Марипоза узнает, что Джук торгует его «бухлом»?
— Откуда он это узнает? — сказал Сонни. — Уж Джук-то, черт возьми, точно ему не скажет. И в Гарлеме Марипоза не работает.
Подсев к Сонни, Корк вытянулся на ступенях словно в кровати.
— И сколько мы заработаем на такой маленькой партии?
— Вот в чем вся прелесть, — сказал Сонни. — Это первоклассное шампанское и вино прямиком из Европы. Товар — высший класс: по пятьдесят, а то и по сто зеленых за бутылку.
— Сколько всего бутылок?
— По моим прикидкам, от трехсот до четырехсот.
Откинув голову на ступеньку, Корк закрыл глаза, занимаясь арифметикой.
— Матерь божья, — с восхищением произнес он. — Однако Джук нам столько не заплатит.
— Разумеется, не заплатит, — согласился Сонни, — но мы все равно сорвем неплохой куш.
— Откуда ты получил наводку?
— Тебе это незачем знать, Корк. Ты, что, мне не доверяешь?
— Твою мать, — пробормотал Корк, — ты сам прекрасно понимаешь, что если Марипоза нас найдет, мы покойники.
— Он нас не найдет, — уверенно заявил Сонни. — К тому же мы и так уже покойники, если он нас найдет. Так что лучше уж мы будем богатыми покойниками.
— Сколько человек… — начал было Корк, но тут наверху открылась дверь в квартиру. На площадку вышла подбоченившаяся Эйлин.
— Бобби Коркоран, ты не хочешь пригласить своего друга в дом, или же вы будете торчать на лестнице, строя свои страшные замыслы?
— Пошли в дом, — согласился Корк. — Эйлин угостит тебя чашкой кофе.
Сонни одернул полы пиджака.
— Ты точно ничего не имеешь против? — спросил он у Эйлин.
— Разве она только что сама не сказала мне пригласить тебя в дом? — спросил Корк.
— Не знаю, — сказал Сонни, — а что, она говорила?
Появившаяся за спиной Эйлин маленькая девочка обхватила мать за ногу.
— Дядя Буби! — воскликнула она.
— Она просто прелесть, — заметил Корк, обращаясь к Сонни, после чего прыжками взбежал по лестнице и подхватил девочку, которая с радостным визгом попыталась скрыться от него в квартире.
— Заходи, — сказала Эйлин. — Нет смысла торчать в подъезде. — Вернувшись в квартиру, она оставила дверь открытой.
Пройдя на кухню, Сонни застал там Эйлин, уютно устроившуюся за столом с чашкой кофе и тарелкой выпечки.
— Садись, — сказала она, пододвигая ему чистую чашку. Уложенные в новую прическу, ее волосы казались светлее. Кудри сияли в свете лампы при каждом движении ее головы.
Корк вошел на кухню с маленькой Кейтлин на плечах.
— Поздоровайся с Сонни, — сказал и, плюхнувшись за стол, снял девочку с плеч и усадил ее себе на колени.
— Здравствуйте, мистер Сонни, — сказала Кейтлин.
— Привет, Кейтлин. — Переведя взгляд с девочки на ее мать, он сказал: — Ого! Да ты почти такая же красивая, как твоя мать.
Эйлин вопросительно посмотрела на него, но Корк только рассмеялся и сказал:
— Ты смотри, она может зазнаться. — Опустив Кейтлин на пол, он похлопал ее по попке и сказал: — Иди в комнату, поиграй минутку одна.
— Дядя Буби! — с мольбой произнесла девочка.
— И перестань называть меня дядей Буби, а то я тебя хорошенько выпорю.
— Обещаешь? — спросила Кейтлин.
— Что? — удивился Корк. — То, что я тебя хорошенько выпорю?
— То, что через минуту придешь поиграть со мною?
— Обещаю, — заверил ее Корк, указывая на дверь.
Поколебавшись немного, девочка украдкой взглянула на Сонни и выскользнула в гостиную. Она унаследовала от отца замечательные светлые волосы, а от матери — золотисто-карие глаза.
— Дядя Буби,[29] — повторил Сонни и рассмеялся.
— Разве это не замечательно? — сказала Эйлин. — Устами младенцев…
— А ты ее не подстрекай, — остановил сестру Корк. — Кейтлин говорит так, только чтобы меня позлить.
Задумчиво поиграв со своей чашкой, Эйлин обратилась к Сонни:
— Значит, вы слышали, что некий мистер Луиджи Батталья по прозвищу «Хукс»[30] по-прежнему продолжает искать убийцу Джимми?
Сонни повернулся к Корку.
— А, — сказал тот, — когда я последний раз столкнулся с Хуксом, он попросил меня передать сестре, что он не забыл насчет Джимми.
— Прошло уже почти два года, — сказала Эйлин, обращаясь к Сонни. — Два года, а он все еще не нашел убийцу Джимми. В лице мистера Хукса Баттальи мы получили самого настоящего сыщика, не так ли?
— По словам Хукса, это дело рук одного из громил Марипозы, — сказал Корк.
— А разве я этого без него не знала? — сказала Эйлин. — Разве это не известно всем? Вопрос в том, который именно из громил Марипозы, и будет ли когда-нибудь что-либо сделано по этому поводу теперь, по прошествии такого времени?
— Какое значение тут имеет время? — сказал Корк. — Если Хукс найдет этого подонка, он его убьет.
— Какое значение тут имеет время?.. — повторила Эйлин.
— Хукс — сицилиец, Эйлин, — объяснил Сонни. — Для него два с половиной года — ничто. Если Хукс узнает, кто убил его друга, через двадцать два с половиной года этот человек — труп. Сицилийцы никогда не забывают и ничего не прощают.
— Сицилийцы и ирландец из Донегола, — сказала Эйлин. — Я хочу, чтобы убийцу Джимми покарал закон. — Она повернулась к брату: — Ты знал Джимми. Тебе не нужно объяснять, как он предпочел бы все сделать.
— Видит бог, Эйлин, я любил Джимми как родного брата, — сказал Корк, внезапно заводясь, — но в этих вопросах мы с ним никогда не соглашались. И ты это знаешь. — Отодвинув стул от стола, он оглянулся на дверь в гостиную, проверяя, что делает Кейтлин. — Джимми был идеалистом, — продолжал он, снова поворачиваясь к сестре, — а я, как тебе прекрасно известно, в таких вещах реалист.
— И ты одобришь убийство убийцы, так? — Эйлин нагнулась через стол к брату. — Ты полагаешь, это что-то докажет? Ты полагаешь, это что-то изменит?
— А, сейчас ты говоришь совсем как Джимми, — сказал Корк, вставая из-за стола. — У меня сердце разрывается. Эй! — окликнул он Кейтлин. — Что ты там делаешь? — Повернувшись к Эйлин, Корк сказал: — Если бы я знал, кто убил Джимми, я сам бы его убил, и точка.
Снова посмотрев в сторону гостиной, он поднял руки над головой, заревел как чудовище, и погнался за визжащей Кейтлин.
Эйлин повернулась к Сонни.
— Господи, — пробормотала она, — вы оба…
— Похоже, у вас семейный спор, — сказал Сонни. — Он оглянулся на свою шляпу, которую повесил
