новую цель в жизни. Пока она снова не подружилась с бутылкой.
— Лучше почитай хорошую книгу, — посоветовала Сюзанна, подавая руку Майклу.
Вечер казался бесконечным. Не помог даже ужин в элегантном «Флер-де-Ли»[5], где Сюзанна сразу же заказала свой любимый суп из омаров с лимоном и сорго. Не помогла и встреча с общими знакомыми. И зачем только она согласилась пойти на эту встречу? Наверное, по привычке, даже, пожалуй, из чувства долга перед Майклом, потому что они давние друзья, а иногда были любовниками, пусть даже не особенно страстными. Сюзанна почувствовала, что ее щеки краснеют. Как и у Лесли, у нее нет цели в жизни. Раньше так много это не значило.
Это был ее мир, мир всех ее друзей. Мир, в котором жил, работал и преуспевал Майкл. Но что-то ее смущало, и Сюзанна теперь понимала что: она завидовала Джебу Стюарту Коуди, у которого была музыка. Он показал ей другой мир, и пусть он оказался для нее чуждым, неподходящим, Сюзанна все равно не могла этого забыть.
Через несколько часов Сюзанна сидела в машине и смотрела в окно. Весь вечер она пыталась забыть о Нью-Йорке, но воспоминания не выходили у нее из головы.
— Ты сегодня была очень задумчивой.
Голос Майкла вернул ее к действительности, и Сюзанна виновато вздрогнула.
— Я себя неважно чувствую.
— Почему не сказала об этом? Мы могли изменить планы.
— Я не хотела портить тебе праздник.
Они сегодня действительно встретили немало знакомых, поздравлявших Майкла с успехом; то и дело звучал его довольный смех. Однако Сюзанна так и не вышла из состояния апатии. Кроме того, ее беспокоило странное состояние ее грудей, которые стали непривычно тяжелыми и набухшими.
— Может быть, отвезти тебя домой? — Майкл уже остановил машину перед своим домом, который, казалось, вздымался прямо до небес и касался облаков.
— Нет, я поднимусь, выпью чуть-чуть на ночь.
В молчании они поднялись вверх на лифте. Майкл все время держался на почтительном расстоянии от Сюзанны. Когда они танцевали, он одной рукой лишь слегка касался ее спины, а другой едва дотрагивался до ее пальцев.
Как только они добрались до расположенной в двух уровнях квартиры Майкла и вошли в насквозь пропахшую лосьоном после бритья гостиную, хозяин квартиры смешал коктейли и присел рядом с Сюзанной на серый кожаный диван. Выполненная в серых и вишневых тонах гостиная не очень нравилась Сюзанне. Она казалась ей какой-то стерильной. Положение отчасти спасали развешанные на белых стенах картины Джорджии 0'Киффи и открывавшийся из окна вид на мост Золотые Ворота. Сюзанна устроилась поудобнее.
Сделав глоток, Майкл немного помолчал.
— Может быть, твоя мать права.
— В чем права? У Лесли всегда много идей, как правило, не слишком полезных, — удивилась Сюзанна. Он поиграл ее локонами.
— Что мы должны пожениться.
Вздрогнув, она повернулась к нему:
— Это предложение?
— Что-то вроде этого. Если хочешь — да.
— Майкл… — Она коротко засмеялась. — Ты никогда не был скрытным. Признайся, что такого сказала тебе Лесли, пока я одевалась?
— Она разливалась насчет радостей супружества.
— Как будто она знает, что это такое.
— Не надо судить ее так строго, — сказал Майкл. — Мне нравится твоя мать.
— Мне тоже. Собственно, я ее люблю.
— Но обращаешься с ней как с пятилетним ребенком.
— Иногда я чувствую себя так, как будто это я ее вырастила. — Сюзанна отодвинулась от его руки. Она вдруг вспомнила разговор с Джебом о его семье. — Ты не знаешь, что такое вырасти в доме Дрейка. В ее доме.
— Так скажи мне. Когда я спрашиваю об этом, ты всегда переводишь разговор на другую тему.
Майкл был самым образцовым мужчиной из всех, кого знала Сюзанна. Он вырос в стабильной обстановке преуспевающего среднего класса. Родители его обожали. У него были младший брат и старшая сестра, а также бабушка с дедушкой, которым он заботливо звонил каждые выходные. Сюзанна не замечала за ним никаких пороков, он даже редко ругался. Нельзя сказать, чтобы Майкл легко раздражался или переходил на крик. С Сюзанной он обращался всегда очень вежливо и уважительно. Может быть, Лесли права и ей в самом деле надо выйти за него замуж?
На Сюзанну снова хлынули воспоминания: Джеб, игра в снежки в Центральном парке, горячий шоколад, прикосновение его рук, его губ. Воспоминания о том, как он вышел на сцену, подхватил возникшую из ниоткуда гитару и спросил: «Ну, как дела?»
Возможно, она безнадежна. Возможно, воспитание Лесли привело к тому, что ее тянет к неподходящим мужчинам, а не к таким надежным, как Майкл.
— Сюзанна! — Майкл придвинулся к ней и, наклонив голову, заглянул в глаза.
Сюзанне вдруг захотелось, чтобы он немедленно снял пиджак или развязал галстук, — в общем, сделал какой-нибудь из ряда вон выходящий поступок, пусть даже нелепый или угрожающий.
— Я не хочу говорить о доме.
Опять воспоминания. Вот она входит в дом, ищет Лесли, находит ее. Слышит гневный голос Дрейка, звон бьющейся посуды. В памяти пробегают бесконечные танцы и шоу, на которых она все время ищет своих родителей и почти никогда не находит.
— Хорошо, — пробормотал Майкл. — Но ты не думаешь, что Лесли права? Я имею в виду — в отношении нас?
Сюзанна приложила ладонь к его щеке. К ее облегчению, щека оказалась слегка шершавой — не образцовой.
— Судя по бороде — сейчас пять часов утра, — сказала она. — Уже поздно. Не думаю, что мы должны принять решение именно сегодня.
— Все идет к этому.
Сердце Сюзанны забилось быстрее.
— Майкл, ты в приподнятом настроении в связи с известием о партнерстве и о получении нового офиса. Сейчас не время строить планы до конца твоей жизни. Или моей.
— Нашей жизни, — поправил он. И, помолчав, добавил: — Но ведь ты не думаешь «мы», когда смотришь на меня?
— Я… У меня нет большого опыта совместной жизни с кем-то еще.
— Я могу тебя научить.
Она встала, подошла к окну и стала смотреть на сверкающие городские огни, на белеющие вдали клочья тумана. Белые, как снег в Нью-Йорке.
— Или после твоей недавней поездки на восток у меня появился соперник?
Его тон заставил Сюзанну обернуться.
— Соперник?
— Джеб Стюарт Коуди. Я читал газеты, Сюзи. Я видел фотографии.
— Это все реклама. — Она почувствовала, как краска заливает ее лицо.
— И только? Ты поехала на похороны Клэри, а оказалась на сцене, на концерте этого деревенщины. Я готов согласиться, что в его внешности есть нечто привлекательное — для определенного сорта женщин, — но целоваться с ним, Сюзанна? И околачиваться возле него, словно какая-нибудь фанатка? Ты так и не сказала мне, где была, пока был закрыт аэропорт.
Слово «деревенщина» заставило Сюзанну поморщиться.
— Я ночевала в гостинице. По крайней мере, мне не пришлось спать на стуле где-нибудь на
