– А ты Секретарева Анна?
– А кто же? Чего ты на меня так смотришь?
– Секретарева! Секретарева, можно я тебя потрогаю? Ты в самом деле – ты! Вернулся! – Витька схватил себя за ворот рубахи и прошептал: – А как же заклинание? Не говорил я заклинания. Я заклинания ведь не говорил! Я точно помню – не говорил!
Анна Секретарева терпеливо вздохнула.
– Ну, Витька. Ну до чего же тяжело с больными – сиди и слушай всякий бред… Ну, Витька, я к тебе по делу. Мне поручили. Серьезно – крови надо?
– Чего?
– Ну, крови надо?
– Зачем?
– Тебе. Переливание. Весь наш класс уже здесь, в саду, в кустах стоят. Все готовы, как один. Я первая. – Анна Секретарева вытянула руку. – Не боюсь ни капельки. Пусть берут хоть литр. – И вдруг засмеялась. – Шестой «А» тоже пришел. Ругаются: «Вы кровь сдаете, а мы что – хуже?» Мы говорим, что мы не виноваты, если ты из нашего класса. А они кричат: «Имеем право – у нас кровь лучше, поскольку выше успеваемость!»
– А что со мной произошло? Как я сюда попал?
– Как что? Кошмарный случай…
В коридоре послышались шлепающие шаги. Анна Секретарева юркнула под Витькину каталку.
К Витьке подошла старая седая санитарка.
– Очнулся, – сказала она. – Лежи, дыши воздухом. Тут воздух целебный, насквозь лекарством пропитанный. Надышишься и очухаешься.
– А что со мною было? Наверно, магнитные потоки. Или, может, когда из искривления пространства выходил в ноль времени. В этот момент нужно голову в плечи втягивать, а я ж в беспамятстве летел и не втянул. За паралаксом не следил…
Санитарка пощупала ему лоб.
– Температура нормальная. Переучился… Велено тебя в нервную палату перекатить. Травм на тебе не найдено.
– А здесь у меня что? – спросил Витька, ткнув пальцем себе в горло.
– Царапина. У вашего брата, как у кошек, вся шкура изорвана.
Витька завопил:
– А шрама-то и не было! Это от пули.
Санитарка седой головой покачала, хотела что-то сказать, но именно в этот момент из кабинета заведующего отделением вышел старый, но еще достаточно дюжий мужчина с костылем.
– Очнулся? Доложи, что ты там делал? – спросил он у Витьки.
– Как что? Что надо, то и делал. Что мог. Конечно, нужно было подготовиться, подчитать кое-что, проконсультироваться. Тогда бы я еще побольше дел наделал. Я, знаете, наверно, приземлился не туда, когда летел сюда, обратно. Наверное, вонзился в дом.
– Туда ты приземлился – ко мне на плечи. Да если бы не я, ты бы в лепешку. – Мужчина поднял глаза к потолку, руки поднял. – Я ж ведь тебя поймал. Гляжу – летишь? Соображаю – лови, Степан. Подставил руки – и готово, поймал. Я, брат, и не таких ловил… – Он шлепнул себя по забинтованной ноге. – А это пустяк в деле – срастется.
Санитарка двинулась на него всей своей белоснежной массой.
– А вы тут голову ему не крутите. Голова у него и без вас слабая. Поймал! – Она перешла на ты. – Ишь ты – поймал! А я вот у заведующего спрошу, может, и тебя, старый болтун, нужно в нервное переводить. Глаза вином залил: споткнулся о мальчишку и ногу сломал, старый хвастун, болтун плешивый.
Мужчина пришел в ярость.
– Во-первых, не плешивый! Во-вторых, как ты знаешь, что я его не ловил? Ты на месте происшествия была? Не была. А кто «скорую помощь» вызвал? Я! На одной ноге скакал!
– Ишь ты, кавалерист какой выискался, – санитарка толкнула каталку никелированную, чтобы катить Витьку Парамонова в нервное отделение.
Под каталкой громко пискнула Анна Секретарева.
Санитарка на Витьку посмотрела строго.
– Пищишь? – и снова каталку тронула.
– Осторожнее. Тут человек, – сказала вылезая Анна Секретарева.
Санитарка открыла рот, наверно, чтобы насчет порядка объяснить. Но Анна Секретарева челку свою поправила и сказала вперед:
– Я делегация. Насчет цветов.
Из санитарки долго выходил воздух и, видимо, почти весь вышел, а именно – голос у нее стал тонким и всхлипывающим.
– Да что он сделал, чтоб ему цветы? Он подвиг, что ли, совершил?.. Пошла отсюда! Я вот сейчас тебя за