произведя переворот. Потом он, военачальник, всегда сможет объяснить людям, которые привыкли ему подчиняться, истинное положение вещей. А куаньлины наверняка полягут в неравном бою с войсками князя, сведя на нет все их хитроумные планы.
Горхона он отправил подальше – на Лханнский перевал. Там небольшой отряд варваров должен был устроить только отвлекающий маневр. Ему было важно, чтобы Горхона не было с князем – Эхэ-Гэсэр опасался жреца.
И теперь все пошло прахом! Эхэ-Гэсэр лихорадочно размышлял. Двадцать тысяч степных воинов, а также пять тысяч личной гвардии Эхэ-Гэсэра, встретившись на третьем перевале, быстро и спешно подошли к столице. Спустились в долину ночью и остановились на окраине большой рощи, которая скрывала войско от дозорных. Но уйти обратно незамеченными они уже не смогут. Точнее, ему, Эхэ-Гэсэру, не удастся скрыть свое предательство. Придется уйти со степняками в степи и ждать нового шанса, которого может и не представиться.
Даушкиваси и Унарипишти, заметив отъехавшего гонца, поспешили к нему. Они были посвящены в его план и улыбались от уха до уха. Глупцы!
А хотя… сейчас, несмотря на то, что юнцы привели почти вдвое меньше людей, чем обещали, у них все же есть шанс. Пока остатки тех, кто сражался у перевала Тэмчиут, подойдут, пройдет не меньше суток. Если атаковать прямо сейчас – они могут успеть, даже несмотря на предательство куаньлинов. И тогда уже он с удовольствием снимет их смазливому молоденькому командиру голову. Собственноручно. Эхэ-Гэсэр почувствовал пробежавшую по позвоночнику волну удовольствия. Да, ситуация становится более рискованной, нежели это было им спланировано. Но пока это не катастрофа. Пока это просто… неприятность. Если он повернет назад сейчас, у него никогда больше не будет шанса застать Ригванапади врасплох. Сколько труда ему стоило уговорить Ригванапади не вмешивать жреческие школы и магию в эту войну! Но если он проиграет сейчас, кто знает, какие исчадия преисподней по приказу князя жрецы пустят по его следу… Сейчас!
Эхэ-Гэсэр мрачно кивнул своим мыслям и натянул на голову шлем. А принцы… принцев он и так готов пустить в расход в любой момент вместе с их разношерстным войском. Пусть ничего не знают.
Он поднял руку и его офицеры, изрядно нервничающие, подтянулись.
– Я получил известия с перевала Тэмчиут. Битва была очень тяжелой, и князь выслал туда подкрепление. Наш час настал. Мы должны атаковать немедленно.
– Может, подождать, пока войска князя отойдут подальше? – обеспокоенно спросил Даушкиваси.
– Немедленно! – Эхэ-Гэсэр пригвоздил принца тяжелым взглядом. – Иначе упустим время, и нас заметят. На стене стоят мои люди. Они оставят ворота открытыми. В столице осталось вдвое меньше воинов, чем нас. Наш шанс – быстрота. Мы должны немедленно атаковать княжеский дворец. Я знаю, где обычно прячется князь, и проведу вас прямо туда. А потом – потом придет ваше время!
– Йо-хо-о-о! – Степняки лавиной выкатились из рощи и ринулись к сверкающим белым стенам, окружавшим Йоднапанасат.
На стенах суетливо заметались крошечные фигурки всадников, над воротами повисла решетка… и застряла – скорее всего кто-то из оставленных им людей заклинил спусковой механизм. У ворот закипел бой – люди Эхэ-Гэсэра не давали стражникам закрыть массивные, обитые бронзой ворота в четыре человеческих роста высотой. Если они не успеют, взять их будет нелегко, и это даст Ригванапади лишнее время.
Первые степняки уже влетали в ворота, с седла рубили стражей. Кто-то наконец додумался выставить на стены лучников, но стрелы летели как-то неслаженно. Эхэ-Гэсэр знаком послал сотню людей на стену – выбить их оттуда. Половина степняков была уже внутри.
Он едва не застонал от бешенства, когда увидел, что, вместо того, чтобы напрямую лететь ко дворцу князя, многие варвары нарушили приказ и рассыпались по улицам, догоняя в ужасе разбегающихся ургашей, отковыривая позолоченные пластины храмовых украшений. Кое-где уже поднимались в сиреневое небо струйки дыма будущих пожарищ. О, все демоны ада, этот сигнал ему вовсе некстати. Вот что значит сражаться с чужим, необученным войском! Эхэ-Гэсэр прошипел скакавшим рядом принцам:
– И это ваши доблестные воины? Просто банда грабителей!
– Эта банда вошла все же в Йоднапанасат. – Унарипишти норовисто вскинул голову, ноздри его раздувались.
– Щенок! – не помня себя, заорал Эхэ-Гэсэр. – Из-за их глупости она может стать вашей могилой. Ты этого хотел? Мы должны любой ценой убить Ригванапади. А он в это самое время созывает магов! Магов! Если Горхон или его ведьма-сестра явятся сюда раньше, чем мы закончим, от вас может остаться один пепел!
Братья переглянулись и побледнели. И бросились подгонять разбегающихся воинов.
Гвардия Эхэ-Гэсэра уже вовсю теснила ошарашенных изменой княжеских стражников. Из казарм выбегали люди, пытались строиться – и падали убитыми под шипованными кистенями степняков. Однако их было достаточно много, чтобы сгруппироваться вокруг дворца. После первой растерянности ургашские бойцы наконец начали действовать слаженно. Атака варваров захлебывалась на ступенях дворца. Преимущества, которые давали лошади – быстрота и добавочная за счет инерции сила удара здесь терялись, гасли, а ургаши были выше ростом, сильнее и намного лучше обучены. Степняки начали нести сильные потери. Впрочем, пока еще было совершенно неясно, в чью сторону склонятся весы богов.
Эхэ-Гэсэр нашел принцев в толпе, где они укрывались за спинами рослых охранников, и потащил за собой.
– Сюда!
Он не был бы самим собой, если бы не обеспечил себе быстрый вход во дворец. Это был ход, которым он пришел убить Падварнапаса. Ригванапади тогда не интересовался подробностями операции. А зря. Подземный ход соединял дворцовую площадь с личными покоями правящего князя. Его отец по приказу князя построил его.
– С князем расправляйтесь сами, – прошипел Эхэ-Гэсэр на ухо Даушкиваси. – Я займусь его ведьмой- сестрой, если он призвал ее.
Он призвал. Ворвавшись в покои князя, Эхэ-Гэсэр заставил себя не видеть никого и ничего, кроме широко распахнутых глаз Ицхаль. Она стояла у окна, немного позади князя, наблюдавшего за ходом боя. Повернувшись, она вскрикнула, предупреждая брата, вытянула было руку… Но Эхэ-Гэсэр одним прыжком пересек комнату, резко дернул женщину за руку, вынуждая потерять равновесие, и несильно ударил в висок. Позже он ею займется. Пока она нужна ему живой. Дальнейшее будет зависеть от нее же.
Однако Ригванапади был, естественно, не один. В комнате находилось большинство царедворцев и два десятка монахов боевой секты школы Омман, которые немедленно ринулись на появлявшихся из лаза степняков. Кто-то благоразумно додумался заклинить дверь, за которой явно находились еще воины, охранявшие вход. Теперь они пытались по звукам понять, что происходит, и судорожно колотили в дверь.
Эхэ-Гэсэр понял, что проиграл. Монахи двигались просто с нечеловеческой скоростью, мягко и плавно, взлетая чуть ли не под потолок и обрушивая смертельные удары на противников, которые никак не могли взять в толк, как можно касанием руки убить вооруженного человека. У них оставался только один шанс. Даушкиваси и Унарипишти тоже поняли это.
– Сдавайся, братоубийца! – кричал кто-то из них, пытаясь достать князя. Однако Ригванапади довольно ловко увертывался, прикрываясь мечущимися людьми, драпировками, мебелью. Огромное золотое блюдо полетело через всю комнату и сшибло советника по сбору дани прямо под ноги нападающим. Раздался истошный визг. Эхэ-Гэсэр увидел, что через мгновение князь будет вынужден повернуться к нему спиной, скользнул на мягких ногах, нащупывая рукоять кинжала…
– Мой князь… – Метательный нож одного из монахов пробил ему артерию, и Эхэ-Гэсэр не успел даже сделать следующий шаг. Фонтан алой крови ударил в распорядителя церемоний, пытающегося сжаться в комок за спиной Ригванапади.
Унарипишти и Даушкиваси на мгновение застыли, и этого было достаточно: тонкие волосяные веревки сдернули их с ног, заставив судорожно хвататься за горло в попытке вдохнуть.
– Живыми. Брать живыми, – холодно обронил князь, стараясь невозмутимым тоном отвлечь внимание от своих трясущихся рук.
