– Именно так, однако я последняя и единственная Верховная. А это означает, что власть совета чародеев есть моя власть. Орден на это пойти отказался. Они плохо относятся к единоначалию.
Ее лицо затуманилось, Белая наверняка вспоминала что-то из прошлого.
– Я могла бороться, – тон девушки сменился, будто она оправдывалась, – могла поднять восстание, собрать преданных волшебников, столкнуть касту рыцарей и магов. Развязать гражданскую войну, в которой погибли бы тысячи. Но Анхор исключительное место. Я была одной из тех, кто создавал этот мир. Я имею в виду север, за Путаными местами. – Белая увидела недоверие на лице Ладомара. – Я не могу сказать, что идея была плоха. Ты должен был убедиться в этом, пока странствовал.
– Весьма недолго…
– Раньше мир был другой. Анхор был таким же затхлым местечком, как и любое южное королевство.
Ладомар скривился, в одном из «любых королевств» он родился и вырос.
– Не кривляйся, лапа, – облик красавицы никак не вязался с тем, сколько ей на самом деле было лет. – Ты наверняка почувствовал контраст юга и севера, и не спорь. Я понимаю твой патриотизм, но он сейчас не уместен. Так вот, то, что мы планировали, что мы делали, имело весьма высокие порывы. Шаман, кстати, принимал в этом активное участие, как и половина нынешнего совета. Хотя, насколько я знаю, из первой волны остался лишь Мерзлый да Белка. Остальные пришли на смену павшим во время прошлой войны. Они тоже имели светлые помыслы, но три сотни лет срок немалый. Идеям свойственно тускнеть, работе приходится перетекать в привычку. Интересы так вообще новые появляются. Да и власть изначально служит во благо, но затем берет под контроль того, кому отдалась.
– Впрочем, – вдруг прервалась она, – этой истории сотни лет, поэтому я не стану тебя утруждать ее прослушиванием. Суть проста – народ считает, что Верховные Чародеи сидят в башнях Разлома и служат Анхору. На деле же все они, кроме меня и Карателей – мертвы.
– Каратели? – удивился Ладомар.
– Да, лапа. И Пьяный Мастер и Астролог раньше были Верховными Чародеями. Пока Халд… Неважно! Стоило больших трудов поработить их присягой. В итоге я осталась одна, – она поморщилась, вспоминая, – и отправлена на вечный отдых, с условием, что вернусь, как только Анхор окажется в опасности.
– Я видел в Совете кресло, где сидел покойник, – вдруг вспомнил паладин.
Белая коротко кивнула:
– Его звали Твердец. Первый Магистр ордена. Лучший лидер, который у них был.
– Почему он там?! Он же умер.
– Ты знаешь, что Верховные проходят обряд инициации в Кузнях? – спросила волшебница.
Ладомар недоверчиво улыбнулся. Как так?
– Значит теперь знаешь. Кузни дают силу, дают вечную жизнь, но тот, кто прошел через их огонь – в любой момент может «уснуть». Никто не знает причины, а мне кажется, что это еще один дар от Подземных. Когда жизнь в тягость, когда пропадает интерес – всегда можно на время умереть. Уснуть. Иногда ушедшие просыпаются. Твердец на моей памяти возвращался дважды. Потому и не хоронят они его. Ждут… Но уже много лет я не слышала о том, чтобы хоть кто-то проснулся. Ты знаешь, что в Анхоре хватает брошенных крепостей, в замках которых спят такие воины и маги? Горн Небесный, что я спрашиваю, откуда тебе это знать? – взмахнула Белая руками. – Как мне известно больше половины рыцарей и чародеев старой эпохи, из тех, кого прошел обряд в Кузнях «спят». Это невиданно, неслыханно. Но в Братстве эту проблему стараются не замечать. Не обращают внимания на то, что с каждым годом их становится все меньше, а первые круги пополняются редко. Мне кажется, что они сами ждут того момента, когда уснут.
– Все настолько плохо?
– Они заняты своими интригами. Белка и Шаман друг друга недолюбливают, Прелат раньше метил на место Твердеца, которое до сих пор не занято, но, как я слышала, переключился на королевский двор. Хам месяцами пропадает у себя, в предгорьях Вестника, а потом вдруг развивает бурную деятельность, чтобы вновь пропасть. Сухой грезит прошлым, и не видит настоящего. Медиум зарылся в книги. Машина Братства еще работает, но стоит сломаться хоть одному винту – и все пойдет вразнос. Да, есть Общины, есть Следящие, дисциплина второго и третьего круга у обеих сторон на уровне, и за нею ревностно следят служители Чистоты. Но рыба гниет с головы, и уже ничего не исправишь. Братство угасает. Но я надеюсь, что смена Халда, – тут она бросила на него хитрый взгляд, – должна направить все в нужное русло. Старый Халд тоже ничем кроме созерцания не интересовался. Так он свою смерть и нашел… Ты другой. Свежая кровь, если ты меня понимаешь.
– А если я сейчас рехнусь от власти и пойду карать Анхор?
– Тогда я тебя убью, – мило улыбнулась Белая. – Поверь, могущества и опыта у меня хватит, чтобы справиться с человеком, который получил большой мешок силы и еще не знает как ей пользоваться.
– Прелестно, – прокомментировал Ладомар.
– Я достаточно прямолинейна, наверное еще и поэтому Шаман и остальные вывели меня из игры.
– Расскажи мне о Чистоте, – вдруг вспомнил паладин.
– Что именно ты хочешь узнать? – удивилась Белая. – Ты что, с ними сталкивался?
– Было дело, – уклончиво ответил Ладомар, вспоминая Златодол.
– И когда ты все успел, не пойму? – всплеснула руками она. – Чистота была создана во времена Халда, он лично научил ее основателей использовать магию Небесного. Не силу, которая находится в тебе, а именно магию. Я тонкостей не знаю, мне моих умений и без этого хватает. А их академия теперь находится у горы Вестника. В сам Горн служители Чистоты не лезут, конечно, но и паломников больше не пускают. Подчиняются только Верховным. Следят за тем, чтобы рыцари Братства были идеалом для простых анхорцев. Проступок, если он несерьезен, простому человеку могут простить, но Чистота никогда не пощадит оступившегося рыцаря или мага.
– Это я заметил, – буркнул под нос паладин.
– Прости? – не поняла волшебница.
– Говорю, видел как ими командовал рыцарь первого круга, – решил не пояснять Ладомар.
– Правда? – изумилась Белая. – Вот так дела… Совсем плохо все стало у Братства.
Паладин скептически улыбнулся. Старая песня.
– Так чего ты от меня хочешь? – наконец спросил он.
– Ничего. Мне важно, чтобы ты не достался Братству.
– Женский каприз, что ли?
– Я просто верю, что будучи предоставленным самому себе, ты сделаешь больше, чем это сделает Братство заполучив могущество Халда.
– Ты готова так рисковать?
– Даже не пытайся заронить в мое сердце сомнения, паладин, – холодно произнесла Белая. Зеленые духи беспокойно зашевелились. – На сегодня мы, пожалуй, закончим. Отдыхай. Думаю через пару дней тебе стоит познакомиться с твоим новым другом.
– Прости? – не понял Ладомар.
– Увидишь… Приятных снов, красавчик.
Зрелище паладина впечатлило. Белая сдержала свое обещание, но только знакомиться не пришлось. Ладомар уже встречался с болтающимся в призрачной клетке Хмурым Гонцом. Недвижимая голова, запертая в магической ловушке, бешено вращала светящимися изумрудным огнем глазами. «Нового друга» волшебница держала в подземельях замка, и в лабиринте коридоров на каждом углу несли стражу ее мистические слуги. Настоящая крепость.
– Это твой первый друг. Твой первый слуга, раб, сын, ну или еще какое-нибудь слово, придуманное людьми. Поставленный по имени Хмурый Гонец, – Белая, любуясь мертвецом, прислонилась к стене из прекрасно обтесанного камня.
Паладин молчал, понимая, что он видел во снах.
– Сейчас в клетке необходимости больше нет. Ты – Координатор, – волшебница взмахнула рукой, и прутья ловушки растворились в воздухе.
Хмурый Гонец немедленно взметнулся к потолку, крутанулся вокруг себя, оглядываясь, и
