воды и вытертые пальцы были бледными и сморщенными — как у прачки, так обычно говорила Тетушка. Минти они нравились такими, потому что это означало, что руки действительно чистые.
Это был один из скучных дней, когда ничего не происходит. Пришел мужчина и принес семь рубашек. Он появлялся каждую неделю. Однажды Джозефин заметила, что у него, наверное, нет жены или подруги, которая относила бы рубашки в стирку, не говоря уже о том, чтобы стирать и гладить их. Конечно, она так прямо не заявила, но
Потом, уже перед самым закрытием, пришла девчонка-подросток и спросила, может ли она оплатить чистку платья в рассрочку. Это было короткое красное платье на тонких бретельках, похожих на шнурки от ботинок, и почти без юбки, и Минти подумала, что его нужно постирать.
Минти пошла домой пешком. У нее возникло неприятное чувство, что Джок будет поджидать ее в автобусе. Призрак еще ни разу не появлялся на открытом воздухе. Старый мистер Кроут подметал дорожку в палисаднике. Он сделал вид, что ее не видит. Может быть, он вовсе не просил опустить открытку с соболезнованием в почтовый ящик, а уборщица сделала это сама. Минти почувствовала, что старик знает о ее присутствии. Он замер, а его морщинистые старые руки с выступающими венами, похожими на корни дерева, крепче сжали рукоятку метлы. Когда Минти была ребенком, мистер Кроут вел себя дружелюбно, но потом Тетушка поссорилась с его сестрой, которая в то время жила вместе с ним. По поводу бельевой веревки или забора между участками, а может, кота мистера Кроута, который гадил под кустами, — Минти точно не помнила. Мистер Кроут и сестра мистера Кроута с тех пор не разговаривали с Тетушкой, а Тетушка — с ними. И с Минти они тоже не разговаривали.
Теперь сестра уехала. Она жила где-то в другом месте, далеко от Лондона. Мистер Кроут остался один со своим котом, у которого не было имени. Он называл его просто Кот. Старик повернулся и посмотрел сквозь Минти, как будто она сама была призраком, вроде Джока. Затем вошел в дом, захватив с собой метлу, и захлопнул дверь, гораздо громче обычного. К двери тут же подошел кот, такой старый, что Минти с трудом вспоминала времена, когда его тут не было. Наверное, ему не меньше двадцати лет, а если умножить это число на семь — Тетушка говорила, что именно так нужно поступать, когда хочешь определить истинный возраст кошки, — то получится сто сорок.
Минти отперла парадную дверь и вошла в дом, а кот начал мяукать своим утробным старческим голосом, требуя, чтобы его впустили. Она опасалась, что в коридоре ее может ждать Джок, но там никого и ничего не было.
Подействует ли нож на привидение? И вообще, из чего они состоят? Минти много об этом думала. Пока она сама не увидела призрак, пока не почувствовала его
Нужно попробовать. Если не получится, она ничего не теряет. Ей просто необходимо что-то сделать. Принимая вторую ванну за день, Минти представляла, как нож входит в тело призрака и тот исчезает, оставляя за собой облачко дыма, или тает, превращаясь в лужицу чистой воды. Все произойдет беззвучно, без крика или вздоха — просто исчезновение, признание своего поражения, ее победы.
От этих мыслей ей почти захотелось увидеть Джока. Минти терла себя большой золотистой губкой, которая когда-то сама была живой и сидела на какой-нибудь скале в море. Закончив мыться, она прополоскала губку горячей водой, потом холодной. Однажды Джок предложил принять ванну вместе, влезть в одну воду. Минти отказалась, шокированная его предложением. Взрослые люди так не делают — только маленькие дети. Кроме того, если она будет сидеть с ним в одной воде, потом придется принимать ванну еще раз. Похоже, Джок об этом не задумывался.
На мгновение ей почти захотелось увидеть его. Не одеваясь, Минти открыла дверь ванной, вышла в коридор, потом заглянула в спальню. Джока нигде не было. В чистой одежде, предназначенной для вечера — гигиеническая пища, час перед телевизором, два часа уборки, — она спустилась вниз в темный холл. Призрак являлся и в темноте, и при свете; похоже, ему было все равно. Минти чувствовала его присутствие, как будто могла видеть. Когда она чистила две картофелины и резала холодного цыпленка, которого приготовила сама, Джок запел; его голос доносился словно издалека: «Сегодня я опять влюбился в тебя…»
Глава 7
Зилла думала, что, приняв предложение, она вместе с детьми переедет к Джимсу, после чего начнутся приготовления к свадьбе, которую они сыграют, скажем, через полгода. Но у Джимса на этот счет было другое мнение. Следует соблюдать приличия. Не далее как на прошлой неделе председатель Ассоциации консерваторов Северного Уэссекса заявил — имея в виду местного поп-певца, его подружку и ребенка, — что парам, живущим вместе вне брака, должно быть запрещено владеть собственностью и у них следует отобрать паспорта и водительские удостоверения. Джимс считал, что самый верный способ лишиться места во время следующих выборов — позволить Зилле переехать к нему. Кроме того, он решил воспользоваться услугами рекламной фирмы, и сотрудница, которая на него работает, постарается, чтобы фотографии его самого и Зиллы попали в общенациональные газеты. Хибара в Лонг-Фредингтоне будет неподобающим фоном, а его двухэтажная квартира на Грейт-Колледж-стрит — неуместным. Поэтому он на три месяца снял квартиру в Баттерси, в специально построенном для этих целей жилом комплексе, откуда из окон открывается вид на реку и на здание парламента. Джимс, разбиравшийся в таких вещах, сказал, что именно это им и нужно.
Зилле очень хотелось сказать Джимсу, что она стала вдовой, только она никак не могла собраться с духом. Первым делом Джимс захотел бы узнать, когда ей стало известно о смерти Джерри и почему она не сказала ему раньше. Набравшись храбрости, Зилла решила солгать; это ему тоже не понравится, но вызовет меньше вопросов, чем правда:
— Вообще-то мы с Джерри не были по-настоящему женаты.
— Что ты имеешь в виду под словом «по-настоящему», дорогая? Одну из этих забавных церемоний на пляже в Бали, как у Мика Джаггера?
— Я имею в виду, что мы вообще не были женаты.
Он поверил. Скорее всего, председатель ассоциации консерваторов Южного Уэссекса никогда не узнает правду. Зилла пережила несколько приступов паники, вспоминая венчание с Джерри в церкви Св. Августина в Килбурн-парк, но приступы эти были немногочисленными и продолжались недолго. Сотруднице рекламного агентства Мелине Даз сообщили, что Зилла одинока, но жила несколько лет в «постоянных отношениях» с отцом детей. Та приняла мудрое решение не писать в газетах о семейном положении Зиллы и не упоминать о детях, рассчитывая, что Джимс относительно мало известен и вопросов возникнуть не должно. Она также рассчитывала, что красота Зиллы затмит все остальное. Когда прибыл фотограф, Зилла выглядела просто восхитительно в новом брючном костюме кремового цвета от Аманды Уэйкли[16] и шарфом от Джорджины фон Эцдорф [17], завязанным на шее. Красавец Джимс небрежно опирался на спинку стула; его рука с безупречным маникюром гладила ее длинные черные волосы.
Затем Мелина пересмотрела свое отношение к популярности Джимса и предложила представить