Искатели замолчали.
– Так ты был за Стеной? – вдруг удивленно спросил Гнев.
– Да!
– То-то я думаю, чем от тебя веет. Печать получил! – задумчиво проговорил он. – Тогда нам надо в Храм. В любом случае – по дороге.
– Зачем? – попятился Гезеш. Он вспомнил, что стало с Бартелом.
– Если ты его пройдешь – ни у кого сомнений не останется. И Проклятые присоединятся, – пожал плечами Гнев. – А это очень хорошая поддержка. В первый Прорыв ты к ним не пошел.
– Я и сейчас не пойду! – возмутился Гезеш. – Зачем вам умалишенный лидер?
– Ты прошел Стену и вернулся. Не знаю как и знать не хочу. – Горящий отвернулся от Лесоруба. – Храм тебя пропустит. Наверное…
– Слышь, Гнев, давай без «наверное», – заметил Джаззи.
Проклятый промолчал.
– Командир, предлагаю покинуть деревню. – Рядом появился Дубина.
Гезеш заметил, что Мечи спешно экипируются.
– Почему?
– Это север… – ответил за здоровяка Горящий. – Местные наверняка пошлют гонца в Дундэйлский форт. Если уже этого не сделали. А рыцари Диких не любят. Здесь, правда, никто их не любит. Впрочем, я сильно сомневаюсь, что дундэйлцы из форта вылезут. Тут неподалеку Наемные Воины стоят. День-два пути. И еще где-то поблизости бродит Лавина.
– А это что? – Гезеш вспомнил Ветер. От таких названий ничего хорошего в голову не приходило.
– Отряд Лавина здесь? – оживился Дубина.
– Да, пытаются расчистить дорогу на Умрал. – Гнев повернулся к Мечу.
– Сумасшедшие, – хмыкнул тот. – В их духе… Так что, командир, выдвигаемся?
– Да, – кивнул Гезеш.
Едва Меч отошел, Лесоруб поинтересовался:
– Что за Лавина?
– Сотня бойцов, может, чуть больше. У них капитан – бывший дундэйлский паладин, – поделился Горящий. – Грамотный отряд, сейчас охотятся за тварями Свирепого Умрала. Наплодилось там гадости, скажу я…
– Ты-то как дошел? – опомнился Паблар.
– Да что мне сделается? Спалил одну деревушку, правда. Она, правда, другого и не заслуживала. Вы бы пока снарядились, – напомнил Гнев.
– Что за деревушка?
– Даже не спрашивай. Там Безумие хорошо развернулось. Одно скажу – это не люди, а животные какие-то были.
Искатели, поглядывая на Мечей, торопливо облачались в доспехи. Не хотелось задерживать весь отряд.
Минут через двадцать Дикие покинули пределы деревни. Пересекли огромное поле пшеницы и скрылись в еловом бору. И только там Дубина объявил привал и выставил дозоры, дабы отследить – попытаются ли местные жители снарядить гонца в форт.
Как сказал помощник Антага – к закату им необходимо было добраться до небольшого озерца к востоку отсюда, и там уже можно вставать лагерем. Тем более что по дороге сюда Мечи его немного обжили.
К ночи прибыли на место.
Деревня гонца не выслала, поэтому рыцарей Дундэйла не опасались. Осталось только дождаться вторую половину Дикого отряда Мечей.
Тиха и спокойна была эта неделя. Даже погода, и та вовсю баловала раскинувшийся в лесу лагерь. Близилось лето.
Гнев рассказал многое о путешествии через Свирепый Умрал. Деревня дикарей, почти потерявших сходство с людьми, утративших дар речи и регулярно уходящих в набеги. За едой. За мясом. Человеческим мясом. Безумие чудовищ не трогало. Зато с ними расправился Гнев. Просто так, по дороге.
Леса Свирепого Умрала кишели «умершими», несусветными тварями, то ли просочившимися из Урочища, то ли здесь уродившимися. Один раз Гнев набрел на заваленную камнями пещеру и с удивлением обнаружил, что в ее недрах обитает какое-то племя. Из разговора с невидимым часовым, затаившимся по ту сторону преграды, он узнал, что здесь находится один из городов-фанатиков. Эти звали себя Истинными Умральцами. На слова Горящего, что кроме них в мире полно народа – стражник пригрозил позвать магов и посоветовал убираться «монстру» подобру-поздорову. Мол, ему приятно, что проклятые твари обладают зачатками разума, но смущать его дух лживыми речами не стоит. Гнев ушел. С чародеями, памятуя о тюрьмах Святого Ларса, он связываться не рискнул. Магия бывает разной, часть пасует перед Проклятыми, а часть нет. Вдруг местные волшебники могут справиться с Горящим?
Гнев впервые шел прямиком через лес. Весной это можно себе позволить. Сырость убережет чащу от пожара. Обычно дорога его лежала по тракту и сводила только с местной живностью, опасающейся приближаться к огненному страннику.
